С громким криком Лутарг пришел в себя.
Он лежал на холодном полу. Его трясло. Каждая часть болела, будто груда камней превратила тело в растерзанное месиво окровавленных осколков костей и мягких тканей.
Грудь разрывалась от недостатка воздуха. Горло саднило, и дыхание хрипом рвалось изнутри — дыхание загнанного зверя.
Должно быть, так чувствует себя камень, в который раз за разом вгрызается затупившийся конец кирки, дробя его суть в мельчайшую пыль. Оседая кучей трухи под ноги рудокопу, ожидает нового удара, призванного окончательно сокрушить его, превратить в ничто.
Сейчас он был ничем. Ничем и ни в чем.
Превозмогая боль, мужчина подтянул ноги в груди, пытаясь собрать себя воедино. Ощутить себя всего, целиком, а не разрозненными частями, разбросанными по земле.
Боль. Жгучая боль. Рвущая на части. Нестерпимая!
Агония всего, что он представлял из себя. Истошный вой каждой клеточки, каждого куска его самого, которому вторит кровоточащее сердце.
Антаргин! Отец!
Он не мог потерять его, лишь обретя! Боги не могут быть столь жестоки к нему! Не имеют права!
— Держись, — тихим шелестом прозвучало рядом с ним.
Совсем близко, но неуловимо, будто обман. Иллюзия.
— Где ты? — прохрипел Лутарг, пытаясь ухватиться за голос, как за нить, ведущую к свету.
Он не мог разлепить век. Не мог заставить себя оглядеться, способный лишь терпеть прохладу своего ложа, кусающего кожу, соприкасающуюся с ним.
— Рядом. С тобой.
Ее голос ласкал, окружая живительной влагой иссушенное болью тело. Удерживал его на грани безумия, заставляя отступать от изломанных частей самого себя. Вел по извилистому туннелю к свету, вынуждая делать за шагом шаг. Снова и снова, пока осознание не пришло к нему.
— Лита?! — ослепленный мукой прохрипел он, пытаясь невидящим взором отыскать ее.
— Да, Лутарг. Я с тобой, — ответила она, представ пред ним размытым пятном.
— Антаргин?
Тишина. Она не знала, что ответить. Могла лишь легким касанием поддерживать его.
— Он же…
— Нет! Конечно, нет. Ты же цел.
Единственное, что она повторяла себе все то время, что провела, ожидая его пробуждения. Единственное, о чем просила, заклиная Высших услышать ее.
— Вы связаны, — со всей убежденностью, на которую была способна, сказала Литаурэль.
Он почти с облегчением выдохнул, приняв правдивость ее слов. Сальмир верил в это, и он поверит. Пока жив один — жив другой. Все будет хорошо.
— Где они?
Воспоминание об отце рождало злость на тех, из-за кого он попал сюда. Бешенство затопило его искореженное тело, вытесняя агонию боли.
Он попытался встать, чтобы добраться, разорвать собственными руками. Медленно и методично отрывать кусок за куском от каждого из них. Он жаждал ощутить вкус отравленной предательством крови, вожделел пролить ее всю до последней капли.
— Ушли, — умоляюще шепча, она навалилась на него, чтобы удержать. — Они ушли! Не вставай. Полежи еще.
Он подчинился ее мольбе, но тут же попытался опять, сраженный мыслью о том, где они.
— Сарин, он… проверить… в розовой комнате.
Лутарг рвался из ее рук, и ей приходилось прикладывать все силы, чтобы удержать его. Даже в таком состоянии — сотрясаемый дрожью, посеревший, с обезумевшими глазами — он был очень силен, намного сильнее ее самой.
— Я… я посмотрю. Сама посмотрю, — твердила она, пытаясь пробиться к его оплетенному болью и страхом сознанию. — Проверю, а ты лежи. Прошу тебя.
Он не был таким в прошлый раз. Тогда последствия перехода почти не сказались на нем, но не сейчас. Сейчас Литаурэль боялась. Боялась, что он сломается, не выдержит. Боялась за него и за себя.
— Посмотри, — наконец согласился он, перестав сопротивляться.
— Не вставай, я быстро.
Лита вскочила на ноги, в очередной раз окинув взглядом просторный зал. Это было так странно, видеть то, к чему привыкла совсем иным. Она знала замок, как себя, а сейчас будто бы не узнавала. Тримс рассказывай ей, что Саришэ — отражение большого мира, что совпадает с ним полностью, но осознать это в полной мере все же оказалось сложно.
Торопливо шагая, девушка направилась к входу в центральную башню. Розовая комната, в которую рвался Лутарг, находилась там, если она ничего не перепутала. Перепрыгивая через ступеньки, Лита добралась до нужного места и, толкнув дверь, вошла.
Они вскрикнули одновременно. Старик, потирающий на кровати глаза от того, что встретился с полыхающим синевой взглядом девушки, Литаурэль — что в сумеречном свете, льющемся из окон, показалась себе прозрачной.
Глава 22
Сарин крепко зажмурился, чтобы избавиться от наваждения. Сердце неровно колотилось в груди, ускоряя бег наполнившейся страхом крови. Он едва открыл глаза и еще не успел сориентироваться, где находится, когда она ворвалась в комнату, перемешав реальность со сном.
'Она — это шисгарский каратель? Но разве среди них есть женщины?' — спрашивал он себя, медленно приоткрывая веки, будто за это время видение успеет исчезнуть.
Надежды не оправдались. Девушка все также стояла возле распахнутой двери и с нескрываемым любопытством разглядывала саму себя, будто впервые видела.
Она коснулась пальцами вытянутой руки. Затем повела ею из стороны в сторону, оценивая на просвет. На ее лице появилась комичная гримаса — нечто среднее между обидой и недоверием. Сарин не понимал, как должен отнестись к этому.
Литаурэль же постепенно преодолевала шок. Она вспомнила, что Сальмир говорил об изменениях, которые происходят с тресаирами в большом мире, но оказалась к ним не готова. Да и там, внизу, рядом с Лутаргом, она не заметила ничего особенного.
— М-м-м… Ты пришла забрать меня? — собравшись с силами, спросил старец, не видя другого объяснения.
В конце концов, он в цитадели шисгарских карателей. Где-то здесь должен находиться Тарген — также наполовину шисгарец, так что ее появление было вполне объяснимо. Вот только зачем им такой старик, как он — Сарин не понимал.
Хотя, что он знал о нуждах этого племени? Пришли, забрали — и все собственно, а зачем и для чего, никто не ведает.
— Ты за мной? — повторил старец, чуть громче, когда девушка не отреагировала с первого раза.
— А?
Казалось, она удивилась, увидев его. Затем нахмурилась, во всяком случае, Сарин так истолковал выражение ее лица. И наконец, сказала:
— Да.
Сердце старика ухнуло в пропасть, когда девушка сделала последний, отделяющий ее от кровати шаг.
— Идем. Лутарг внизу и ему плохо. Он ждет тебя, — после небольшой заминки выпалила она.
