Панька с Истаргом. К тому времени, когда нашедшие друг друга брат с сестрой вдоволь наговорились, служанка с гвардейцем спали глубоким сном, и было решено не будить их.
Посмотрев на мирно сопящую Таирию, что клубочком свернулась на соседней кровати, Литаурэль бесшумно оделась в одолженные одежды. Платье было очень красивым, с кружевными рукавами, золотой вышивкой и удлиненным сзади подолом, но Лита чувствовала себя в нем неуютно. Девушка многое бы отдала, чтобы вернуть свой тресаирский наряд, но Лутарг настрого запретил ей думать об этом, и потому любимая ей одежда хранилась в мешке Сарина. Избавиться от нее девушка наотрез отказалась. Она тоже могла стоять на своем.
Поправив жмущий в груди лиф, Литаурэль удрученно вздохнула. Рожденная с духом при всем желании не могла понять, зачем облекать себя во столько слоев материи. Ведь даже самая мягкая ткань — например, как та из которой сшито надетое на нее платье — мешает дышать, стесняет движения и трет в некоторых местах.
А еще эти чулки, что сейчас за ненадобностью она оставила на стуле! Они, несомненно, грели ее во время путешествия по горам, но и доставляли массу неудобств, то и дело сползая до колен из-за развязавшихся подвязок.
Еще раз оглядев спящую Таирию, Литаурэль совсем не женственно задрала мешающуюся ей юбку и, шлепая босыми ногами по деревянному полу, прошествовала к выходу.
'Интересно, мужчины проснулись?' — спрашивала она себя, аккуратно отворяя дверь, чтобы не заскрипела.
Лутарг с Сарином должны были расположиться на сдвинутых вместе скамьях, так как две имеющиеся в распоряжении постояльцев кровати были отданы в распоряжение девушек.
Выйдя в смежную комнату, Литаурэль увидела только Лутарга. Старец успел куда-то отправиться с утра пораньше, и Лита даже предполагала куда. Еще с вечера они решили, что стоит позаботиться о лошадях, и миссия эта легла на плечи старика.
Стараясь не шуметь, девушка подошла к молодому человеку. Ей не хотелось будить его, ведь Лутарг в последнее время почти не спал, все ночи посвящая безуспешному призыву рьястора. Кто бы мог подумать, что он дух появится именно тогда, когда в его присутствии не будет необходимости.
Молодой человек лежал на боку, подложив под голову руку вместо подушки. Его лицо выглядело умиротворенным, а на губах притаилась чуть заметная улыбка. Копна черный волос в беспорядке разметалась, спутанной массой укрывая плечи, и несколько прядей упали на глаза.
Литаурэль сделала еще один осторожный шажок, вплотную приблизившись к импровизированному ложу. Рука зудела от желания убрать непослушные локоны с лица молодого человека, и Лита, поддавшись порыву, потянулась к лежащей на лбу прядке.
— Лучше так не делать, Смешинка, — хриплым со сна голосом предостерег ее Лутарг, перехватив девичью руку в непосредственной близости от своего лица. — Я могу не успеть проснуться.
Литаурэль едва подавила испуганный возглас. Ничто не предвещало того, что мужчина откроет глаза.
— Я не хотела, — извинилась она, наблюдая за тем, как он переворачивается на спину. — Как ты узнал, что это я? — спросила девушка, и тут же рассмеялась над собой. Вопрос однозначно был глупым.
— Ты пахнешь лесом, — протянул Лутарг, вдыхая аромат ее запястья. — Хвоей, посыпанной капельками росы.
Литаурэль бросило в жар от его слов. От горячего, щекочущего дыхания по коже побежали мурашки. Ее взгляд замер на губах почти касающихся внутренней стороны запястья. Она хотела ощутить их тепло.
Время замерло на мгновенье, а затем обрушилось на них шумом открываемой двери.
— Проснулись, значит, — констатировал вошедший в комнату Сарин.
Литаурэль чуть не застонала от обиды, а Лутарг моментально выпустил ее руку из плена. Задумчивость исчезла из его глаз, в них появилась жесткость.
— Прости, если напугал, — отчеканил он, поднимаясь на ноги. — Больше не подкрадывайся ко мне незаметно.
Сарин смерил обоих пронзительным взглядом, заметив смущение Литаурэль и нервозность Лутарга. 'Помешал', — решил он для себя, но ничего поделать уже не мог, а потому продолжил:
— Хорошо, что проснулись. Это вам, — старец вручил молодому человеку довольно объемный холщовый мешок. — Здесь одежда для тебя и для нее. Тебе взял платье и штаны с рубахой, вдруг пригодятся. — Он ткнул пальцем в Литу. — Подойдут или нет — сама разбирайся, как смог, так подобрал. Не сведущ я в размерах. Еще плащи и обувь добротную.
Говоря, Сарин скинул свой плащ и уселся на свободную скамью.
— С хозяином на счет завтрака договорился, сюда принесет. В дорогу тоже снабдит. Ребятишек разбудил. Парень ничего — крепкий, а вот со служанкой трудности будут. Боюсь, опять истерику закатит. Со вчерашнего еще не отошла, — старик расстроено покачал головой. — И с лошадьми трудности. Только две удалось раздобыть. Больше на продажу не нашлось. В наем дают, но не дольше пяти дней, а мы за это время не обернемся. Девочка как? — закончил свою речь старец, устремив вопросительный взгляд на Литаурэль.
— Спит.
— Будить пора, если хотим без лишних глаз выехать, — посоветовал Сарин, ища подтверждения у Лутарга.
Молодой человек кивнул, соглашаясь. Они еще вчера договорились, покинуть Трисшунку засветло, а уже припозднились, судя по яркому солнцу, бьющему в окно.
Не дожидаясь просьбы, которая должна была последовать за мужскими переглядами, Литаурэль развернулась в сторону смежной комнаты, собираясь идти будить Таирию. Но не успела она сделать шаг, как покачнулась и начала падать. Подол платья зацепился за лавку. Взмахнув руками, девушка стала заваливаться назад, но вместо пола, встретилась с крепкими руками Лутарга, аккуратно вернувшими ей потерянное равновесие.
— Осторожно, — с улыбкой произнес он, а тресаира в ответ с обидой выпалила:
— В этом нельзя быть осторожной!
В ярости дернув капризную юбку, Лита скривилась от треска разрываемой ткани. Кусочек шлейфа остался лежать на полу, придавленный деревянной ножной скамьи.
— Вот ведь…
Она резко оборвала себя, не дав сорваться вертящемуся на языке ругательству. Затем пробубнила что-то неразборчивое и, подхватив одной рукой подол так, что показались коленки, а другой вещевой мешок, принесенный Сарином, поспешила ретироваться, ибо краска смущения уже устремилась к побледневшим было щекам.
Чтобы собраться и тронуться в путь понадобилось гораздо больше времени, чем рассчитывал Лутарг. Сперва, как и предрекал Сарин, загвоздка была в служанке. Панька отказывалась выходить из комнаты, покуда рядом находится аргердов прихвостень. Заставить ее успокоиться смог только посул Таирии, что в противном случае девушка останется одна на постоялом дворе.
Затем произошла стычка с Литаурэль, которая открыла для себя удобную мужскую одежду. После происшествия со шлейфом она наотрез отказывалась надевать платье и выставлять себя на посмешище. Недовольному Лутаргу девушка заявила, что или она остается в том, в чем есть, или он возвращает ей привычную одежду. Здесь уже даже вмешательство Таирии не помогло.
Молодой человек в силу того, что идея принадлежала Сарину, накричал на старца, который не преминул обвинить того в упрямстве и твердолобости. Чем бы все закончилось — неизвестно, если бы не помощь юного гвардейца. Парень очень кстати припомнил, что его мать, занимаясь стиркой, облачалась в штаны и укороченную юбку до колен, так же, как и многие другие тэланские женщины. Это предложение стало выходом, более или менее устроившим противоборствующие стороны, хотя Лутарг роптать не перестал.
В конце концов, когда маленький отряд был готов к отбытию из Трисшунки, выяснилось, что кобылка Таирии потеряла подкову. Так что, еще некоторое время ушло на поиски кузнеца, который, как на зло, был с перепоя и отлеживался на голубятне, чтобы жена не устроила ему разнос.
