безошибочно. Главное здесь – не переусердствовать.
– То есть?
– Сильный страх может, наоборот, спровоцировать активные действия и привести к уничтожению того, кто больше всего нужен. Если помните, Хиунгу беглец был нужен живым.
– Помню-помню… Если бы я тогда знала, что он собой представляет, сама бы отправилась его ловить.
– Здесь тоже есть один тонкий момент, госпожа. Ни в коем случае нельзя раскрывать все карты. Думаю, стоит обозначить общую угрозу, описать контуры задачи, туманно объяснить, что нужный вам человек бесполезен для кого бы то ни было, и, что особенно важно, обрисовать вознаграждение за услугу.
– Вознаграждение? – удивилась Еневра. – У короля Марлона есть все, что душа пожелает.
– Когда я работал в посольстве Марлона, слышал, что король души не чаял в породистых рысаках из Гайсы. Такие подарки он принимал, как правило, за пустяковые услуги. Если же речь идет о делах государственной важности…
– …то их понадобится табун. Меня это не устраивает. Пока доберешься до Гайсы, закупишь их, перегонишь через две границы…
– Есть более быстрый и надежный способ.
– Говорите.
– Любой правитель заинтересован в укреплении своей власти, сколь бы незыблемой она ни казалась, – таинственно заявил посол. – Иярх не исключение. И если во время его правления территория державы станет больше хотя бы на милю…
– Так, так, так… – Регентша отодвинула в сторону все бумаги. Она уже уловила суть предложений собеседника, а потому решила несколько сместить акценты в их разговоре. – Интересно, а какую опасность ты бы обрисовал в отношении того же Ксуала?
– Тут совсем просто. Назвал бы его человеком, хулящим правителей перед простым народом, и добавил, что преступник нанес личное оскорбление Уалзу, за что должен быть прилюдно казнен на центральной площади. С одной стороны, просматривается угроза, что беглец продолжит свое дело и в отношении Ярланда. С другой – он точно не представляет никакой ценности, но и убивать его не стоит, ведь наглецу уготована более мучительная смерть.
– Хорошо. А какие подарки за услугу?
– Поскольку дело пустяковое, достаточно было какого-нибудь редкого амулета.
– Пожалуй, это сработало бы, – кивнула Еневра. – Спасибо, Дуарз, ваши советы оказались на редкость дельными. На досуге я подумаю, как вас отблагодарить. Можете быть свободны.
Глава 14
Я В ЭТО ВЕРЮ!
Два раза по пути к неведомому хозяину неведомых земель конвой останавливался на ночлег, хотя ночи в нормальном понимании этого слова здесь вообще не существовало. Для сна отводилось то время суток, когда с появлением яркого освещения пропадало все вокруг и мир превращался в унылый зеленый ковер с редкими пальмами на его поверхности.
Вместе с пейзажем «ночью» исчезали и рогатые конвоиры, однако участи пленников это нисколько не облегчало. На Груаба с самого начала нацепили тесные бусы из барыг-камня с застежкой в виде двух слившихся в единый кристалл золотистых топазов, так что он был бессилен. А на время стоянки вокруг людей сооружали двойной забор. Внешний контур ограды строили из воткнутых в землю копий с синими наконечниками, на которые изменение освещения никак не влияло, а внутренний образовывали кентавры. Они рассыпались по земле рыже-черной яшмой, очерчивая контрастное кольцо вокруг путников. Памятуя о случае с Заручем, больше никто не рисковал приближаться к самоцветам. Попытки освободить волшебника от бус успехом тоже не увенчались.
На исходе третьего дня пленники вошли в город, накрытый огромным дымчатым куполом. Здесь усилившаяся яркость светила странных исчезновений почему-то не вызвала. Под защитным туманом, который значительно уплотнялся с наступлением «ночи», перепад освещенности почти не ощущался. Строения, люди и домашний скот продолжали оставаться на прежних местах.
Проезжая по дороге к городу мимо небольших деревушек, Руам с удивлением разглядывал бочкообразные домишки, в которых проживали аборигены. Селяне побогаче занимали две, а то и три подогнанные друг к другу громадные бочки, срезанные вверху под острым углом. Срез закрывала прозрачная пленка, служившая одновременно крышей и окнами хижины.
Домишки в городе не сильно отличались от деревенских. Разве что они были чуть выше и крупнее, да помимо дверей в округлых стенах имелись дополнительные окошки, полностью повторявшие форму самих домиков – такие же срезанные наискосок бочонки, только значительно меньших размеров, горизонтально врезанные в стены и закрытые прозрачным материалом.
– Здесь столько бочек кругом, – не мог не прокомментировать Фергур. – Интересно, местные имеют хоть какое-то представление о том, чем их действительно нужно наполнять? Так вина хочется – сил нет. Если и здесь мне предложат сырую рыбу запивать сырой водой, я кого-нибудь покусаю.
Дорога к городу проходила вдоль реки, и конвой использовал для пленников лишь ее дары.
– Вино, женщины и лошади. – Руам вспомнил главные предпочтения барона. – И все-таки вино на первом месте.
– Естественно, – подтвердил марлонец. – Известный факт: быстрее всего человек умирает от жажды. И только напившись вволю, а еще лучше и наевшись, вспоминает про остальное.
– Ты уже видел, какие тут лошади и женщины. Думаешь, вино окажется лучше? – мрачно произнес Груаб, которого сильно угнетало украшение на шее.
– Дайте хоть помечтать, рахнид вам в глотку!
Внешний вид встречавшихся по пути аборигенов поначалу заставлял людей вздрагивать. Правда, в отличие от охотников, обитатели бочкообразных домиков рогов не имели, но вытянутое и заметно зауженное в центре лицо, вертикальные овалы глаз и две дырки вместо носа в первые минуты наводили ужас. Потом бойцы привыкли.
Люди заметили, что и на них самих смотрели, как на диковинку, тыча в сторону иноземцев крючковатыми пальцами. Аборигены часто упоминали слово «демоны». Вдоль устланной утрамбованным песком дороги горожане собирались целыми толпами, глазея на необычную процессию.
– А мы тут пользуемся явным успехом, господа. – Озург постарался отогнать уныние, завладевшее им после случая с оплавленным мечом марлонца. – Словно редкие животные. Может, нас с этой целью и доставили?
– Чтобы веселить местных вельмож? – спросил Фергур.
– Не знаю, – пожал плечами охранник. – Я как-то слышал от старых вояк, что у лергадцев подобное в порядке вещей. Вожди принимают на работу уродцев и держат их при себе. Я так понимаю, мы в глазах местных выглядим ничуть не лучше, чем они в наших.
– Об уродцах в Лергаде я тоже слышал, – подтвердил Груаб.
– Вот видите, вполне возможно, нас ждет не худшая участь, – сам себя успокаивал командир охранников.
– Если ты о лергадских шутах, то пример довольно неудачный.
– Почему?
– Если вождю что-то не нравится в поведении уродца, того быстренько отправляют шутить в инзгарду.
– Спасибо, вы меня очень утешили, Груаб. – Настроение Озурга не улучшилось. – Надеюсь, нас здесь хотя бы не сожрут?
Возле серых стен самой высокой бочки всадники остановились. Руам задрал голову вверх. Он насчитал со своей стороны восемь окон, до этого им попадались здания с двумя-тремя окошками, не более.
«Видимо, здесь и живет наш благодетель. Неужели добрались?»
Возглавлявший отряд охотник спешился и забарабанил в дверь. С минуту на его стук никто не обращал внимания, затем изнутри донеслись шаркающие шаги, и сердитый голос спросил:
– Кто смеет тревожить покой достойного князя Регадуна Третьего?
– Доложи хозяину: прибыл Скуторог, доставил демонов.
