существа своевольные: ходят сами по себе и гуляют, где вздумается.
— Ну вот, откуда начали, туда и вернулись, сказала Айви. — Но если это и не замок, и не хижина, то что же?
Грей сфокусировался па своем сомнении. Закотомка пошла рябью, расползлась и.., опять превратилась в замок.
Грей переглянулся с Айви и сосредоточился было снова, по тут его отвлек Дольф:
— Тут должно быть что-то одно — или то или другое.
Грей задумался. И кое-до чего додумался.
— Не обязательно. Возможно, здесь нет питого ни другого.
— Но…
— Погоди. Я думаю, все дело в том, что наше сознание засорено иллюзиями. Тем, что нам внушили или «мы сами себе навоображали. Сознание надо закрыть и очистить от наслоений. То, что останется, и будет правдой.
— Легко сказать «закрыть сознание», — буркнул Дольф. — Я, например, все время о чем-то думаю.
— Знаем мы, о чем ты думаешь, — фыркнула Айви. — Что ты там высматривал на Гобелене?
Хижина истаяла, а на ее месте стало формироваться нечто большое, шелковое… Не иначе как гигантские трусики.
— Все, все! — закричал Дольф. — Я уже ни о чем не думаю. Сознание очищено.
Трусики опали бесформенной грудой шелка, из которой снова вылепилась хижина.
— Опустошаю разум, — сказал Грей.
— У меня в голове пусто, — подхватила Айви.
— Пустее не бывает, — поддакнул Дольф.
Грей снова сконцентрировался на сомнении. Он сомневался в существовании как хижины, так и замка, однако понятия не имел, что, собственно говоря, должно обнаружиться на их месте. И не позволял себе гадать, дабы не засорять разум. Его сознание оставалось пустым.
Трансформации затянулись, хижина преобразовывалась в замок и обратно, иногда задерживаясь на каких-то промежуточных формах. Грей сомневался во всем, не давая ни одной иллюзии возможности толком оформиться. В полностью опустошенном сознании должна была проявиться реальность. Иллюзорные слои спадали один за другим, истаивая легкой дымкой, пока не исчез последний. За ним открылось… Ничего не открылось.
— Ну и ну! — только и сказала Айви.
Грей посмотрел на нее с недоумением:
— Что-то ведь должно быть!
— Ты аннулировал все иллюзии, и мы вышли из сна, — объяснила она. — Это реальность.
Реальность была тоскливой и неприглядной. Как ей и положено.
— А это что? — спросил Дольф, указывая вперед.
Впереди до самого горизонта расстилалась голая пустыня. Единственным, что нарушало ее однообразие, были три стоявших в ряд на земле продолговатых ящика. Достаточно длинных, чтобы вместить человека.
— О нет! — воскликнула Айви, сообразив, что это такое.
Гробы.
Семья Доброго Волшебника состояла как раз из трех человек.
— Вот тебе и адресок! — сокрушенно пробормотал Дольф. — И то сказать, мы получили способ найти их, но нигде не оговаривалось, что мы найдем их живыми.
«Мог ли Добрый Волшебник, почуяв приближение смерти, покинуть Ксанф, чтобы никто не узнал о его кончине? Наверное, мог, но какой в этом смысл?» — подумал Грей.
— Наверное, чтобы все думали, будто он еще вернется, — сказала Айви, словно прочитав его мысли. — Чтобы Ксанф не впал в отчаяние, а недруги не набрались храбрости.
— Недруги, вроде Конпутера, — понял ее Грей. — Но тогда выходит, что мы зря раскрыли обман. Лишь для того, чтобы лишить Ксанф надежды.
— А может, Конпутер уже знал? — предположила Айви. — Потому и начал действовать именно сейчас?
Но Грея такое объяснение не удовлетворило:
— Почему бы тогда этому Путеру сразу не сказать нам, что Хамфри умер и никакого Ответа нам не видать?
Айви пожала плечами.
— Ну, может, он был не вполне уверен…
— А может, это вовсе не так, и мы еще не завершили Поиск? — сказал Грей.
— Но они же в гробах!
— Электра тоже лежала в гробу. Еще и подольше их, верно?
Грей направился к ближайшему ящику и увидел на крышке табличку с надписью, прочесть которую не смог.
— Что тут написано? — подозвал он Айви.
— «НЕ БЕСПОКОИТЬ», — прочла она с удивлением, едва не рассмеявшись. — Написано по-людски. Мы, наверное, в Обыкновении, поэтому тебе непонятно.
— Может быть, — Грей не стал размышлять на эту тему, чтобы не отвлечься от более существенного. — Электра, я полагаю, пребывала в подобном положении.
На двух других гробах табличек не оказалось.
— Похоже, они не возражают против того, чтобы их побеспокоили, — предположил Дольф.
— Вполне возможно, — допустила Айви. — Это ведь Доброго Волшебника всегда раздражало, когда посетители отнимали его время.
— Раз так, именно этот гроб я и открою.
— Да ты что! — ужаснулась Айви. — Как можно беспокоить покойников?
— Покойников следует оставлять в покое, — хмуро согласился Грей. — Но только настоящих. А насчет этих я сомневаюсь.
Он взялся рукой за крышку. Запора не было, и она легко поднялась.
Лежавший внутри маленький сморщенный человечек выглядел спящим, но никак не мертвецом.
— Эй, Волшебник Хамфри! — смело окликнул его Грей.
Человечек, явно от досады, сморщился еще сильнее, слегка приоткрыл глаза и, едва шевеля губами, пробормотал:
— Убирайся.
— Я Грей Мэрфи, и мне нужен Ответ! — стоял на своем юноша.
— Я больше не даю Ответов.
— Вот мой Вопрос — как избавиться от необходимости служить Конпутеру?
— Уходи, кому сказано, — скривил рот Хамфри. — Получишь ты свой Ответ, когда придет время.
— И когда оно придет?
Губы Волшебника изогнулись в неком подобии улыбки:
— Это что, еще один Вопрос?
— Нет, нет!
— А на «нет» — и Ответа нет. Нужен тебе Ответ — заработай. Служи мне до моего возвращения. Тогда ты его получишь, если он тебе еще понадобится. А теперь уматывай — и не хлопай крышкой.
Глаза закрылись.
— Ответ все-таки есть! — воскликнула Айви.
— Есть-то есть, да с чем его есть? — тоскливо отозвался Грей. — Положим, он вернется через год, а то и позже, а к Конпутеру мне идти уже через педелю.
Хамфри снова открыл глаза:
— Ничего подобного, обыкновен. Ты обязан прослужить мне год без всякого перерыва, иначе никакого Ответа не получишь.
— Но я обязан служить Конпутеру.
