Венчание со страхом

– Чей след? – повторила она капризно. – Ты уснул, что ли?

– Тут так просто не объяснишь, Кать. Ты ведь этим делом прежде особо не интересовалась.

– Мало ли! Теперь вот интересуюсь. Ты меня заинтриговал.

– Я и сам заинтригован.

– Ой, Никита!

– Что ой? Я ж говорю, тут надо начинать с самого-самого начала.

– Ну так начни!

Он взглянул на часы.

– Оперативка сейчас, я пошел.

Катя поднялась с сожалением: вот так всегда он, как лис, вывернется, когда информацию давать не хочет.

– Значит, ты теперь заинтересовалась? – спросил Колосов, закрывая кабинет. – Ладно. Может, это и к лучшему. Смеяться не будешь?

– Я? Над кем?

– Надо мной.

– Никита!

– Ладно, – он улыбнулся. – Будет время – загляну. Начнем все сначала. В Каменск поедешь?

– Да, завтра.

– Удачи.

Глава 10 О ВИШНЕВЫХ САДАХ,

УЧИТЕЛЬНИЦАХ И БАЙКЕРАХ

На следующее утро в Каменск снарядились всей честной компанией – втиснулись в кравченковскую «семерку». Катя села сзади вместе с Чен Э и Павловым.

– Спасибо вам за дачу. Должник ваш, – поблагодарил он.

– Может, еще не понравится.

– Да нам все равно какая, лишь бы крыша над головой не слишком худая и дорогая да воздух свежий.

– В Братеевке воздух отличный.

– Место известное, старые дачи, довоенные еще. Думаю, Тимур и его команда, а также их враг Квакин обитали именно в таком дачном раю. А я вот на подмосковной даче последний раз был в восемьдесят втором, перед самым Афганистаном. Тетка нас с мамой тогда пустила на постой. У нее дом в Раздорах.

– Вы в Афганистане служили? – спросила Катя и с невольным уважением взглянула на Павлова.

– Было такое.

– Дела давно минувших дней, – Мещерский крутанулся на переднем сиденье. – Ты где «духов» бил, под Кандагаром?

– Кто кого бил… М-да… И там я был, и на Гильменде на переправе… Чистые воды потока Гильменде с отрогов Гиндукуша. И в Пандшерском ущелье. В общем, Запад есть Запад, Восток есть Восток, им не сойтись никогда.

– Самые стремные места, говорят, были, – важно изрек Кравченко и прибавил газу: «семерка» заняла третий ряд и пошла на обгон по Новому шоссе. – Гиндукуш – самая-самая «травка». Отборная – караванные тропы, Синдбад-мореход, Али-Баба – все, что тебе угодно. Перевалочные базы – опий из Китая, героин и терьяк из Пакистана.

– Я вот с этим героином с ума сойду скоро, – пожаловался Мещерский. – Следователь Седова – очень милая дама, старовата только для меня, увы, так она попросила еще и на очных ставках попереводить и, может, в будущем на предъявлении обвинения. Согласился я – как женщине прекословить? Только этот героин… В печенках он у меня. Кать, у тебя энциклопедия была по ядам и наркотикам, так напомни мне, пожалуйста, взять ее у тебя. Мне надо уяснить для себя действие сильного наркотика на человеческую психику.

– Хорошо, только зачем тебе это надо? – спросила Катя, она обняла китайчонка и показывала ему в окно машины белый пароход, плывущий неведомо куда по Московскому водоканалу, мимо которого они проезжали.

– Интересно стало.

– Вы чем-то опечалены, Катюша? – спросил Павлов тихо. – У вас в Каменске дела служебные?

Она тяжко вздохнула.

– Там мальчика убили. Зверски. Я репортаж пишу о том, как идут розыск и следствие.

– Маленький мальчик?

– Десять лет. Стасик Кораблин.

– Не нашли убийцу еще?

– Нет.