– Еще сбежит в пути, – снова заговорил тот же солдат и щелкнул затвором автомата…
Клос посмотрел на улицу, увидел бегущих польских солдат.
– Хлопцы, – воскликнул он, – я же… Солдат прервал его на полуслове:
– Сам признался, что ты капитан Ганс Клос.
Еще несколько секунд, и Клос не выдержал бы: ударил бы капрала и выскочил из подъезда на улицу. Но он не имел права так рисковать. Оба солдата держат автоматы наготове, подстрелят его, как куропатку.
И случилось почти невероятное: в эту минуту Клос увидел бежавшего по мостовой поручика Новака.
– Новак! – крикнул он изо всех сил.
Поручик остановился, узнав голос Клоса, и стремглав бросился к подъезду.
– О боже, – прошептал он с удивлением, совсем не по-военному. – Я уже совсем потерял надежду.
– Великолепно пан поручик обеспечивает мою безопасность!
Автоматная трескотня заметно усилилась, а через несколько минут неожиданно утихла. Невдалеке на мостовой разорвалась мина, и копоть покрыла их лица. На объяснения с Новаком не оставалось времени.
Капрал и оба солдата, ничего не понимая, вернули Клосу оружие и документы. Потом Новак приказал им подождать в подъезде и вышел с Клосом на улицу. Все ближе становился рокот моторов.
– Уходи из города, – повелительно сказал Клос. – Я остаюсь здесь. Доложи командованию, что архивом Ринга интересуется американская разведка. Документы спрятаны где-то в замке Эдельсберг. Постараюсь установить их точное местонахождение.
– Разрешите, пан майор, остаться с вами, – попросил Новак.
– В этом нет необходимости. Займись капралом и двумя солдатами. Проведи их в тыл, и чтобы о случившемся – ни слова. Понял?
– Будет исполнено, пан майор.
– А теперь быстро расскажи, как все было?
Новак с удовольствием передал бы Клосу все с подробностями, но на это не было времени. Оставались считанные минуты. Поэтому, стараясь быть кратким, он рассказал, что рано утром ему вместе с посыльными из батальона, оборонявшего южный участок пригорода, удалось пробиться к командиру полка. Немецкие «фердинанды» уже ворвались в город, телефонисты снимали линию связи. Командир полка и начальник штаба, склонившись над картой, ни на кого не обращали внимания.
– Командир полка, – говорил Новак, – наконец заметил нас. «Вы еще здесь? – грозно спросил он. – Хотите попасть в руки немцев?» Я доложил ему, что получил приказ о необходимости информировать командира полка о задании, с которым прибыл в полк. «Раньше нужно было об этом докладывать, – недовольно ответил майор. – Теперь уже поздно. Не хочу ни о чем знать, у меня достаточно своих забот». И тут перед штабом, – продолжал Новак, – как бы в подтверждение этих слов, разорвался артиллерийский снаряд. Посыпались осколки стекол, дым и пыль ворвались в комнату. Штабные карты и бумаги полетели на пол. Майор выругался, и мы втроем начали собирать разбросанные документы. Начальник штаба складывал их в какой-то ящик. Я поднял с пола смятый лист бумаги. Увидел несколько слов, написанных по-немецки, прочитал: «В аптеке Ринга укрывается офицер немецкой разведки капитан Ганс Клос». Я бросился к командиру полка: «Пан майор, что это такое?» Он махнул рукой: «Это? Ах да… Забавная история! Чей-то донос. Этот клочок бумаги был привязан к камню и подброшен к штабу. Постовой принес его. Я приказал капралу и двум солдатам арестовать этого абверовца и доставить в штаб… а если не успеют, то…» Не дослушав майора, почти не владея собой, я крикнул: «Пан майор, это же… провокация!..» Он насторожился: «Что вы сказали, пан поручик?» Я в отчаянии продолжал: «Ганс Клос, пан майор, это наш…» Майор удивился, но сразу же понял, в чем дело. «Пошли вы к дьяволу! Не могли доложить раньше? Немедленно нагоните капрала и его солдат, – приказал он, – может, еще успеете…»
Новак успел. Не хотел бы он еще раз пережить те минуты. Он бежал по середине обстреливаемой улицы, не обращая внимания на разрывы снарядов и свист пуль. Кто-то крикнул: «Ложись!», кто-то пытался его задержать… А когда он услышал грохот моторов и выстрел немецкого танка, который разрушил наружную стену дома, то потерял всякую надежду…
– И в этот момент я услышал ваш голос, пан майор, – с волнением закончил поручик.
– Все ясно, – строго сказал Клос. – А теперь иди к капралу и его солдатам. Они ждут тебя в подъезде.
Итак, Анна-Мария подбросила донос. Что ж, она действовала решительно и расчетливо. С ее точки зрения – даже разумно. Она, видимо, предполагала, что если в город вернутся немцы, то Клос станет для нее опасным противником, ибо она принимала его за человека полковника Ринга.
Клос усмехнулся. Неизбежное столкновение с Элькен интриговало его.
– Ты еще здесь? Немедленно уходи, – повторил он Новаку, а потом заботливо добавил: – Постарайся выйти целым и невредимым, желаю тебе благополучного возвращения в штаб армии. – Может быть, это прозвучало не слишком тепло, но сейчас Клос не смог найти других слов.
Он знал: то, что ожидает его, не менее опасно, чем отход с последними отрядами польских солдат на север.
Капитан стоял в воротах и смотрел на безлюдную улицу. Новак с капралом и двумя солдатами скрылись за углом полуразвалившегося дома. Из тумана, пыли и дыма вынырнул немецкий танк. В город снова вернулись гитлеровцы.
«Все-таки им удалось», – подумал Клос и пошел в том направлении, где наступали гренадеры последнего воюющего фельдмаршала рейха.
6
