– Уголек, на место! Я кому сказал – на место!
Мятеж был подавлен в самом зародыше. Пантера, огрызаясь, вспрыгнула на свою тумбу.
– Сукины дети, – прошептал Пал Палыч. – Сукины коты!
Катя смотрела на пантеру с трогательным именем Уголек. Ну и зверюга, ну и напасть! Именно ее сейчас Разгуляев заставлял делать трюк: прыгать с тумбы на шар и катить его по рельсам.
– Коварные бестии. – Администратор снова полез за платком. – Никогда не угадаешь, что у них на уме.
– Что же он к нему пристает, злит его? – спросила Катя. – Ведь зверь только что на него бросился, а он его же…
– Надо заставить его работать. Переломить. Такая кошка, милая девушка, человека с одного удара убить может. Бросается либо на спину, сзади, либо в лицо, тварь, метит, а задними лапами живот дерет. Но быстро слабеет. Одна атака не удалась – баста. До следующего удобного раза. Валентин его ломает сейчас, характер его подлый ломает.
Уголек наконец прыгнул на шар, покатил его и вернулся на тумбу.
– Все. Кажется, пронесло благополучно, – сказал Пал Палыч.
И тут… вдруг произошло то, чего никто не ожидал и, уж конечно, не мог предугадать. В цирке погас свет.
Катя почувствовала, что ей трудно дышать. Так внезапен и жуток был переход от слепящих юпитеров к кромешной тьме. Хлопок откидного сиденья – администратор сорвался с места. Топот ног – кто-то куда-то летит сломя голову. Грохот. Кто-то, споткнувшись, загремел по ступенькам. И не видно ни зги. Только лишь… Там, за сеткой, в нескольких метрах на арене, – пара остро светящихся точек – точно два желтых светляка из тьмы. А вот еще, еще…
Катя увидела своими глазами, что это такое, когда кошки, очень большие кошки с железными когтями и клыками, смотрят на вас из мрака. Они вас видят. А вы их – нет.
– Свет! Дайте немедленно свет!!
– Электричества нет…
– Звоните сию секунду на подстанцию!
– Звонят уже!
– Ну, теперь они Вальке покажут кошкин дом… ну теперь держись!
Эту фразу прошептал кто-то позади Кати, обдав ее застарелым перегаром.
– Что… что же он теперь будет делать? – прошептала она испуганно в ответ.
– Что?! На месте их надо удержать, не то – кранты, – безнадежно ответил невидимка.
– А может, зверей можно назад в клетки загнать?
– В такой темноте? Ты что! Ни черта же не видно!
– Тогда пусть он выйдет. Пусть Разгуляев покинет клетку! Там же дверь сбоку.
– А людоеды сразу же без него друг дружке в глотку вцепятся. Передерутся в клочки. Он и так уже львов почти потерял, а если еще и эти коты перегрызутся… Из строя выйдут, то…
– Что? – спросила перегарного невидимку Катя.
– Цирку хана, вот что. Полный крах, разоренье. А нам всем – пинок под зад.
Одна пара светящихся точек на арене начала медленно перемещаться. Почти мгновенно к ней присоединилось и еще две. Катя поняла: леопарды спрыгнули с тубм и теперь кружат вокруг Расторгуева.
– Уля, я сказал назад, на место!
Хриплое, ехидное ворчание в ответ.
– Давай воду! – истошно заорал кто-то на весь цирк сорванным дискантом.
– Я же говорит – напор слабый! Нет воды!
Катя слыхала, что в цирках в опасных ситуациях с хищниками применяют воду из брандспойта, но…
– Пал Палыч, на подстанцию звонили – говорят, крупная авария! Света нет по всему микрорайону. Говорят, пока исправят, минут сорок пройдет, а то и час.
– Да они что? С ума, что ли, сошли – сорок минут? Да за сорок минут у нас тут…
Ответом испуганному администратору было ликующее громовое рычание с арены, от которого не только Катю, но и бывалых цирковых прошиб холодный пот.
– Место, Бандит! – громкий, резкий окрик Разгуляева. – Ну что ты расшумелся?
Катя даже дышать боялась. А мысли летели какими-то клочками, обрывками, бешено кружились. И ни на одной невозможно было сосредоточиться: «Темень-то какая… Ой, мамочка моя… А он там один… Они его видят, а он их… Господи, сделай так, чтобы все обошлось! Но ты ведь… ты ведь всегда мечтала увидеть нечто подобное, пережить… Острые ощущения, адреналин… Тебя же хлебом не корми… Это же как гладиатор на арене. И все ждут, сколько он продержится… Вот это и есть настоящий цирк без прикрас… А еще убийство, убили-то циркового, но об этом тут никто не говорит. Или еще не все знают? А что, если убьют и дрессировщика? Что, если они его сейчас загрызут?»
На арене началась какая-то свара между зверями. Хриплое кашляние-огрызание переросло в яростный
