когда Омское училище кончал, дома только наездами бывал. А потом нас отселили, дом на капремонт поставили. Такая мука с этими переездами! Ну, потом я вернулся. Мне другую квартиру предлагали, но мама – она тогда еще жива была – сказала: нет, сын, надо домой возвращаться. В старое гнездо.
– Правильно сказала ваша мама.
– Дом у нас хороший. Только вот все прежние соседи кто куда разъехались. Да я, честно признаться, не очень-то и помню кого. Вот Светлану с четвертого этажа. Пожалуй, ее одну. Мы в одной школе с ней учились. Потом у нее родители развелись, она с матерью куда-то переехала. А сейчас, смотрю, вернулась. Ей квартира приватизированная от отца досталась по наследству.
– Олег, а что у вас тут за случай был, говорят, драка какая-то? – спросил Никита.
– Драка? – Алмазов поднял брови. – Не знаю. Что-то смутно слышал, но… А, говорили, вроде пацанье какое-то подралось, вроде скинхеды кого-то избили. Но точно ничего не знаю, не хочу вас в заблуждение вводить. Это месяца полтора назад было, два.
– А раньше ничего такого криминального не случалось?
– Нет, что вы. До ремонта все было вообще тип-топ. У нас компания была мировая, еще со школы. Мы с парнями весь Сокол вот так держали, – Алмазов улыбнулся. – Школа у нас была восемьдесят пятая, класс крутой. У нас секции были в школе по боксу и по самбо. А вот давно… Ну, когда я сам еще пацан был, мелкий… Этого я сам-то, конечно, не помню, но мать рассказывала. Что-то было, какой-то случай. Она говорила: страшный случай. Долго потом детей одних боялись оставлять. Мать даже с работы уволилась, со мной сидела. Ну, потом снова пошла работать.
– А что за случай-то? – спросил Колосов, закуривая и предлагая сигарету Алмазову.
– Не знаю. Может, и так, ничего особенного. Одни слухи, страшилки.
– Ну, ладно, Олег. Спасибо вам. Больше вас не задерживаю. Извините, что так получилось, что время у вас отняли.
– Спасибо-то за что, за любопытство мое? – Алмазов снова усмехнулся. – Предупреждаю: больше совать нос в чужие дела не буду, себе, оказывается, дороже. А с соседом вы построже. А то, подумаешь, деловой какой. На «бээмвухе» новой ездит с шофером. Выпендривается перед соседями, блин!
И этот небрежный шутливый совет Алмазова почти телепатически передался в соседний кабинет к Николаю Свидерко.
Колосов, заглянув туда, застал там напряженную, почти взрывоопасную атмосферу.
– Вы не имеете права! Я не совершил ничего противозаконного! – это были первые слова, точнее, крик души фигуранта, услышанные Колосовым с порога. Задержанный сидел напротив Свидерко. Он не разделся в теплом кабинете, даже не расстегнул своей щегольской новенькой дубленки. Это был мужчина лет сорока – холеный, гладко выбритый, полный, уже заметно начавший лысеть. Он был близорук и носил модные очки – стекла без оправы. При каждом гневном возгласе они подпрыгивали на мясистой переносице. – Вы не имеете права задерживать меня!
– Вас никто и не задерживает. Пока. Я всего-навсего прошу предъявить ваши документы, – голос Свидерко, однако, звучал весьма зловеще. – И объяснить, как это вы оказались в чужой…
– Вот мои документы. Вот! Паспорт, права, это вот мое служебное удостоверение. А это телефон адвоката нашего банка. Я немедленно ему звоню и все ваши дальнейшие вопросы буду выслушивать только в его присутствии!
– Тихих Станислав Леонидович? – Свидерко, как показалось Колосову, с великим подозрением сличал фото паспорта с внешностью фигуранта. – Вы прописаны по адресу: Ленинградский проспект, дом… квартира девять?
– Да, именно там я сейчас проживаю. И что? По какому праву вы хватаете меня и тащите в милицию? – Тихих покраснел от гнева. – Где ваш начальник? Я буду говорить с вашим начальником, вызовите его сюда немедленно!
– Я тут начальник. – Свидерко закрыл паспорт, бросил его на стол. – И мы с вами уже разговариваем. Значит, вы проживаете в четвертом корпусе, в девятой квартире, трехкомнатной, вместе с женой и двумя детьми. Брак зарегистрирован. Чудесно, гражданин Тихих. А что же вы тогда делали в квартире под номером пятнадцать?
– А почему вы разговариваете со мной таким хамским тоном?
– Нормальным я тоном с вами разговариваю, – Свидерко мрачно посмотрел на фигуранта. – Я дело об убийстве расследую. Вы такого Бортникова Александра Александровича знали?
– Не знал я никакого Бортникова! Это еще кто такой?
– Труп, – вставил и свое веское слово в эту беседу Колосов. – Труп он уже, к сожалению. Бездыханный. И обнаружили мы этот труп в той самой квартире, куда вы сегодня каким-то образом проникли. Вы не кричите, Станислав Леонидович. Криком все равно ничего уже не сделаешь. Вы поймите, у нас дело об убийстве, и вы самим фактом посещения квартиры уже в нем замешаны, хотите вы этого или не хотите.
– Значит, вы задержали меня только потому, что я сегодня был в пятнадцатой квартире? – Тихих откинулся на стуле. – Да черт вас возьми, как же мне не быть там, если эта квартира моя? Она принадлежит мне. Я купил ее, понимаете, купил, и соседнюю тоже. Я нанял бригаду мастеров сделать там ремонт и перепланировку!
– Квартира принадлежит вам? – у Свидерко был вид человека, который не верит своим ушам.
– Да, я ее владелец, и у меня все документы в порядке. Если надо, я предоставлю все от договора купли-продажи до…
– Николай, будь добр, передай мне служебное удостоверение гражданина Тихих, – попросил Колосов. Удостоверение было похоже на министерское: алая сафьяновая кожа, золотое тиснение. – Так кем и где вы работаете, Станислав Леонидович?
– У вас же мои документы, к чему эта комедия? – Тихих снова разозлился. – Я управляющий отдела страхования и инвестиций банка «Социумтраст», – он многозначительно посмотрел на Колосова, потом на Свидерко, словно давая им время оценить сказанное. – Я член правления банка и член совета директоров финансово-трастовой компании «Социум».
