Твои желания — это его желания! Твои победы — это его победы! Ты стремилась быть идеальной знающей, отныне ты должна стремиться быть идеальной спутницей! И ты станешь идеальной для Киена Шао! Это твой долг, Лирель. Долг!
Я слышала… все слышала, а так хотелось закрыть уши руками и забыть о сказанном. Просто забыть, не думать, не осознавать этого огромного груза давящей ответственности… Долг… наш вечный неоплатный долг перед Таларой!
Внезапно хранящий отпустил мои ладони, а я отрешенно услышала вопль Саньки:
— Атакующим никогда не быть первыми, ведущие — вот цвет таларийской расы. Элька, я первый!
Ведущий стремительно подошел ко мне, не замечая, как сладкие капли тающей фигурки Саояна стекают по рукам. Зато это отчетливо видела я, даже сквозь пелену слез… И то, как Агейра с шоколадным образчиком кессарийского дворца самым коварным образом подставил ему подножку… А Агейре молчаливо, но уверенно преградил дорогу Даган… О Великие Свидетели, за что мне все это???
Пока я поспешно вытирала слезы, выяснилось, что атакующие и ведущие — это извечные соперники, и теперь… Как оказалось — беззвучно драться умеют не только атакующие.
— Обучающиеся! — Мой полный гнева голос заставил прекратить потасовку, но поздно.
Хмуро осмотрела испачканные лица, руки, мундиры и даже волосы… И ладно, ведущие — там коротко стриженные ежики, а вот атакующие со своими разноцветными волосами… Обойдя замершую после моего крика толпу, инор Триме из группы «Атакующие» подошел и с самой счастливой улыбкой протянул мне шоколадного дракончика.
Машинально взяла, искренне произнесла: «Спасибо, хоть что-то приятное за весь день!» — и возвратилась за столик. Обучающиеся устыдились, понабирали еще сладостей и расселись, не забыв прихватить и чашки с чаем по своему вкусу. Ведущие и атакующие не смешивались, подчеркнуто игнорируя друг друга. Как дети…
Мы с хранящим сидели молча. Я, не глядя на него, отрывала кусочки от дракончика и запивала сладкий шоколад горьковатым отваром… Мне нечего было ответить. Как сказали бы древние: «Зерна брошены, остается ждать всходов». И я понимала, что всходы будут, хранящий Адан всегда умел влиять на меня самым правильным образом, и я осознала это, но принять не желала.
Когда дракончик лишился всего хвоста, отставила обезображенную съедобную статуэтку, резко допила чай и поднялась, не в силах больше здесь находиться.
— Обучающиеся, ожидаю вас на платформе.
С этими словами стремительно покинула гостевую таларийского хранилища. Уже на выходе меня остановили слова хранящего Адана:
— Маноре Манире, вы знаете, что я прав.
Заставила себя остановиться и посмотреть на того, кто отчетливо видел мои страдания.
— Знаю… — тихо ответила я и вышла.
На платформе гулял ветер. Это было удивительно, учитывая то, что я находилась под землей, но все же здесь веял ветер. Свистел в сводчатом потолке этой громадной пещеры, лишь изредка прерываемый далеким скрежетом перемещателя. Я не смотрела на прозрачную трубу, не хотелось смотреть и на вход в Главное таларийское хранилище, меня привлекали тьма неотесанных стен, пласты земли, гротескные линии в разломах породы. И я знала, что на сохранении первозданного вида этой пещеры настоял именно инор Адан. Когда-то мне это казалось глупым, и я убеждала его в необходимости облицевать стены пещеры, украсить огоньками, чтобы придать обжитой цивилизованный вид. Прошли годы, и я поняла, как был прав этот мудрый человек, что оставил пещеру практически нетронутой… Сколько помню, хранящий Адан всегда был прав… И сейчас я знала, что даже вентиляция здесь природная, и это происходит из-за нетронутости огромных древних пещер. Подойдя к краю платформы, взглянула вниз, в зияющую чернотой пустоту. Отсюда невозможно было упасть, так как края платформы ограждались силовым полем, и все равно было немного жутко вот так стоять на самом краю…
— Маноре Манире! — раздался испуганный голос того, кто шептал: «Я заболел вами… Лирель».
Даже оборачиваться не захотела! Я ведь такая жестокая! Подлая! И вообще плохая!
— Лирель, отойдите от края! — это тоже сказал Агейра.
Повернулась. Алес стоял бледный, внимательно смотрел на меня. Кроме него, на платформе никого не было. О чем он подумал?
— Инор Агейра, — постаралась скрыть раздражение, — независимо от того, что вы себе напридумывали… я не планирую завершить свой жизненный путь на дне данной пещеры! Даже мысли об этом не допускаю!
— Тогда отойдите… пожалуйста! — Атакующий говорил странно, продолжая едва заметно волноваться.
Демонстративно сделала три шага от края и резко отвернулась, предпочла вновь рассматривать стены пещеры. Услышала его тихие шаги, которые замерли, едва он подошел на расстояние вытянутой руки. Сделала вдох и почему-то начала рассказывать:
— Эта пещера только кажется пустой… На самом деле здесь есть змеи, пауки и даже крысы, которых на поверхности уже не осталось. Хранящий Адан рассказывал, что иногда в разломах он видел насекомых, а однажды здесь нашли летучую мышку… К сожалению, она вскоре погибла…
— Жаль ее, — произнес Агейра так, что я поняла, как ему жаль меня…
— А еще тут есть целая колония тараканов. — Открылся вход, и я услышала шаги остальных обучающихся, но все равно продолжала рассказывать: — Насколько мне известно, несколько образцов сбежали из института возрождения древних форм жизни и каким-то образом размножились. Хранящий Адан рассказывал, что одного из них заметили как раз в гостевой, и сотрудники начали потихоньку их прикармливать, потом даже имена давали…
— А вы… их видели? — В голосе Агейры была странная печаль… какая-то невыразимая грусть, словно он разговаривал со смертельно больной.
— К сожалению, нет. — Я обернулась, осматривая подошедших, поняла, что еще не все, и продолжила: — Несмотря на все старания сотрудников, тараканы не пожелали здесь жить и мигрировали в соседнюю пещеру. По крайней мере, их видели там в последний раз.
— А вы часто бывали здесь? — поинтересовался ведущий инор Ютоми.
Невольно улыбнулась, вспоминая детские годы, и так же с улыбкой ответила:
— Часто, а все ради хранящего Адана. Вы слышали его лекции — этот человек умеет рассказывать так, что невольно слушаешь, не теряя интереса. Если вы обратили внимание, на занятиях знающие не рассказывают дольше двадцати кан. Это связано с процессами восприятия информации, обычно возможность запоминать сказанное снижается именно через двадцать кан, а инор Адан рассказывал часами! Услышав его впервые, я увлеклась лекционными методиками, именно по данной теме писала свои первые научные работы в старшей средней группе. И именно благодаря хранящему Адану выбрала специализацию «История становления Талары».
Снова открылся вход, подтянулись остальные. Было заметно, что они явно мылись, но если лица и волосы были хоть и влажными, но чистыми, то мундиры хранили неизгладимый след сладкого побоища.
— Будем надеяться, что инор Осане ожидает меня в кабинете, а не на стоянке, — печально произнесла я. Затем улыбнулась и добавила: — Надеюсь, обучающее путешествие вам понравилось?
Довольные улыбки были слабой заменой восторженному детскому: «Да-а-а-а!!!» — но лучше так, чем никак.
Вызвала перемещатель, и едва сверкающая платформа замерла вровень с платформой Главного хранилища, уверенно шагнула вперед, поместила ладонь на панель. Гордость таларийской нации бодро загрузилась следом, и мы полетели вверх, возвращаясь к выходу. И тут все тот же невыносимый инор Райхо задал главный, по его мнению, вопрос:
— А почему вам всего девятнадцать, маноре Манире?
Подавив усмешку, вежливо ответила:
— Вероятнее всего, причина заключается именно в том, что мне довелось увидеть свет Талары только девятнадцать полных оборотов назад. Понимаю, что как истинная дочь великого народа, я должна была
