коленопреклоненной позе, начали подниматься. Познающие искусство действительно подобны шедеврам, и даже сейчас каждое их движение было наполнено красотой и грацией, вот только… мое восхищение значительно померкло после увиденного.
А Шао уже вел меня прочь, на этот раз мы шли неспешно, Киен явно приноравливался к моим неловким в этой непонятной обуви шагам.
— Киен…
— Все разговоры позже, Эля, — оборвал меня Отнар Шао.
И вскоре мы вновь вышли в ночь. Оглушительно пели цикады, теплый, напоенный ароматами трав и цветов ветерок касался лица, заставляя закрыть глаза и наслаждаться тем, чего я никогда не ощущала на Таларе… И уже не хотелось говорить, только стоять и чувствовать ветер… Но мне не позволили, и мы вновь сели в эсше. Отнар Шао на место пилота, Киен на второе кресло, а меня усадил к себе на колени и осторожно обнял.
— Сильная девочка, — без эмоций произнес Отнар Шао, едва мы взлетели.
— Да, — не скрывая гордости, ответил Киен.
Меня не спрашивали, моих ответов не ждали, мне, видимо, полагалось молчать.
— Ты решил вопрос с Киёте? — продолжил старший Шао.
— Он остается. — Киен ласково погладил мои пальчики. — Так я решил.
— Глупо.
— Пусть наблюдающие уделяют внимание Киёте и ослабят надзор за мной.
Смешок Отнара Шао и гордое:
— Ты действительно превзошел меня, сын.
— Это мой долг.
— Таар был откровенен с тобой?
— Даже слишком.
— Будет сложно. — Хитрый взгляд старшего Шао на меня и насмешливое. — Но ты не один.
Киен ничего не ответил, только обнял меня чуть крепче. На секунду замерла, а затем прижалась, склонила голову на его плечо. Теперь он вся моя жизнь.
— Такой длинный день, да? — Ведущий поцеловал меня в висок. — Держись, мой цветочек, еще всего несколько акан.
Кивнула, отвечать не хотелось.
Мы возвращались в кимарти Шао, и еще издали заметила ярко-красные фонарики, реющие на ветру. Они поднимались над домом, украшали тропинку, бегущую по саду, и окружали маленькое строение, так напоминавшее древние культовые сооружения.
— Это семейный храм, — заметив мой интерес, сообщил Киен.
— Храм?! — Моему изумлению не было предела. — Вы… вы… вы богам поклоняетесь?
— Предкам, — насмешливо поправил Отнар Шао, — нашим предкам. Тем, кто сделал род Шао великим.
И я больше ничего не говорила, мне оставалось лишь удивляться.
— Эля… — Киен поцеловал меня и продолжил: — Подписание традиционного соглашения у нас отличается от того, к чему ты привыкла.
— У вас все отличается, Киен, — не смогла сдержать горечь.
Он тяжело вздохнул и повторил сказанное ранее:
— Запомни, Эля, от жены ведущего требуется не просто повиновение, а полное, абсолютное и беспрекословное подчинение! — В его голосе зазвучала сталь, и я поняла, что это та действительность, с которой мне придется примириться.
Даже не так, речь не о примирении, речь о повиновении… полном и беспрекословном.
Нас уже ждали все женщины, которые присутствовали при моем одевании… Яркие, раскрашенные женщины в одеждах древних, где на черном фоне замерли сверкающие золотом драконы, и лишь переливались в бликах ярких фонарей. И эти жены ведущих были столь органичны на фоне сада, украшенного бумажными фонариками, сада, где цвели розы, и их аромат витал в воздухе, сливаясь с запахом свечей в фонарях. Пока мы спускались на внешнем оге с прозрачными стенками, я рассматривала сад… Забавно, еще несколько оборотов Талары назад, увидев нечто подобное, я задержала бы дыхание от восторга, а сейчас… мне было просто грустно. Грустно от того, что в день подписания моего соглашения меня окружают чужие и неприятные лица, грустно от того, что я не просто меняю семейное положение, я теряю себя, и очень грустно, что я не могу даже заплакать, потому что понимаю, как глупо демонстрировать свою слабость.
Первым из оге вышел Отнар Шао, следом Киен и лишь затем я. Ведущий протянул руку и помог спуститься, за что удостоился неодобрительного взгляда отца. Но ладонь Киен не забрал и так и повел меня, держа за руку. Я была благодарна ему за это, меньше всего желала сейчас упасть, потому что… ноги внезапно ослабели.
— Помни, что я сказал, — прошептал Шао, подводя меня к женщинам. — Помни.
И он ушел. Ушел первым, не оборачиваясь. Я смотрела на ведущего, стремительно покидающего освещенную часть сада. Что же еще мне предстоит, Киен? Что…
— Ари, — голос Отнара Шао заставил вздрогнуть, но обращался он к маноре Шао, которая поклонилась чуть ниже, готовая внимать его словам, — неповиновение она уже проявила. Подобное следует предотвратить в дальнейшем.
Почему-то я поняла, что после его слов хорошего мне ждать не приходится.
— Следуй за мной, Эля, — произнесла маноре Шао и пошла вперед.
Перед ней расступались женщины в драконах, драконы злобно сверкали в свете ярких фонарей. А я шла за матерью Киена. Посмотрела на ее затылок и заметила капельку пота… Что это? Следствие перенагревания или… или страха? Прохладный ветерок уничтожил сомнения… Значит, страх. Перед кем? Этих женщин маноре Шао не боялась, да, существовал страх критики, и потому эта читающая души вела себя как подросток, не желая насмешек, но… тогда это были лишь опасения, а сейчас появился именно страх. Смешно и горько — читающая души не способна контролировать свои эмоции… А теперь еще смешнее и еще грустнее — а чем я лучше? Ничем. Я все так же вздрагиваю, входя в оге, потому что не могу забыть перенесенный в нем кошмар, я, знающая, не способна бороться со своими страхами.
Мы шли в центр сада, к тому окруженному светом фонарей строению, которое ар-командующий «Черным клином» назвал храмом. Судя по шелесту, остальные женщины спешили следом. Подойдя к храму, я заметила мужчин, сидящих за кругом света. Зрение привычно выхватило из полумрака знакомые лица… первым заметила Йена Райхо, он смотрел на меня и усмехался. Знающая не должна испытывать неприязнь к обучающимся, но ничего не могла с собой поделать. С некоторым удивлением различила и многих других ведущих из выпускной группы. Они смотрели заинтересованно — еще бы, такое представление с участием знающей! И еще очень много лиц — сильных, властных, безупречно правильных и красивых… Здесь ведущие! Только ведущие. Последним заметила подошедшего Отнара Шао и мгновенно отвернулась.
Меня остановили у ступеней, ведущих в храм, ступеней насчитывалось всего три, и они оказались каменными, в отличие от деревянного строения. Дерево темное, блестящее, значит, покрыто сберегающим составом. Сейчас в храме семьи Шао горели свечи, освещая суровые лица мужчин рода. Здесь не было ни единого изображения женщины, только мужчины… уверена, что ведущими были все.
— Эля, — тихо прошептала маноре Шао. Удивленно повернулась к ней, потому что показалось, будто она не хочет, чтобы ее слышали другие. — Эля, ты сейчас опустишься на колени, голову также опустишь и молча выслушаешь «Наставления для невесты». Молча, Эля, лишь в конце скажешь: «Я, Лирель Шао, обязуюсь подчиняться Киену Шао в соответствии с традициями клана Шао».
Посмотрела на эту женщину, не желая воспринимать сказанное, и не поняла — на колени, опять?!
В ответ на мой возмущенный взгляд маноре Шао почти беззвучно произнесла:
— Выбора, Эля, у тебя нет…
«Помни, что я сказал! — Да, Киен? — От жены ведущего требуется не просто повиновение, а полное, абсолютное и беспрекословное подчинение!» Так вот что ты имел в виду! Не там, так здесь, главное поставить на колени, продемонстрировать всю ничтожность, да? Поджала губы, стараясь не выдать их
