много спален, чудесные камины, летний сад внутри и под крышей. Я не стану перечислять все имевшееся в этом доме. Просто к концу путешествия по дому я стала думать, что он, пожалуй, будет очень дорог. Наконец меня привели к хозяйке дома, она лежала в постели. Я слегка опешила, но потом поняла, что хозяйка больна и, видимо, совсем не встает. Я присела в предложенное кресло, и мы стали разговаривать. Вместо того чтобы говорить о цене дома, больная начала спрашивать меня, кто я, откуда, с кем и как живу. Узнав, что мы эмигранты из России, она как бы насторожилась, и я решила, что ее следует успокоить, чтобы не сорвать покупку. Я заверила ее, что мы не беженцы, не политические переселенцы, и чтобы она совсем успокоилась на мой счет, стала рассказывать ей, что в моей жизни все замечательно. Что, наверное, в природе таких счастливых и здоровых людей бывает очень и очень мало. Я рассказывала ей о своей жизни, а она внимательно и жадно слушала меня.
– За какую сумму вы сможете приобрести мой дом? – в конце концов спросила она меня.
– За разумную. Дом ваш неплохой, но если цена будет слишком высокой, то, конечно, мы не будем покупать этот дом, – закончила я с замиранием сердца.
Хозяйка задумалась. Казалось, она совершенно забыла обо мне. Я видела, как сильно трясутся у нее руки и голова.
– Боже, какая она больная, – думала я. И стала вспоминать название болезни. «Паркинсон» крутилось у меня в голове, но я не решилась спросить ее, чем она больна. И тут хозяйка сказала:
– Я возьму с вас за дом мало, так как больна и вряд ли долго проживу, а родных у меня нет. Но у меня есть условие: дом должен быть куплен лично вами, а не через посредников. И еще: только ваша подпись будет стоять в купчей после моей.
Я не удивилась этому условию, видимо, бабуся боится иметь дело с мужчинами, опасаясь обмана и поэтому считает, что безопаснее иметь дело с женщиной.
Когда я услышала от хозяйки цену за дом, то решила, что ослышалась или не так поняла. Но она подтвердила, сказав еще раз, что родни у нее нет, а врачи не высказывают оптимизма в отношении того, сколько ей осталось жить.
Боясь, что хозяйка передумает или же ей подсунут других покупателей, а еще хуже она возьмет и умрет, я решила с покупкой не тянуть. На вопрос, когда мы сможем произвести расчет и подписать купчую, она сказала:
– А вот тут будет еще одно, но обязательное условие. Все купчие дела мы будем делать ночью, так как моя странная болезнь усугубляется в течение дня и только ночью я чувствую себя намного легче. Если для вас это условие неприемлемо, то извините и до свидания, – добавила хозяйка моего будущего дома.
Я молча смотрела на нее и думала, а вдруг у нее что-то с головой, но отказаться от дома я уже не могла, тем более что он достается почти даром. «Нет уж, – думала я, – может она и ненормальная, но я-то нормальная». И пообещала ей подъехать ночью в три часа, как она и просила. Я была готова на все, чтобы заполучить этот шикарный дом. За границей жизнь течет ночами не менее оживленно, чем днем, я взяла такси и поехала. Войдя в спальню хозяйки, я опешила: повсюду горели свечи. Хозяйка сидела в подушках. «Чокнутая», – подумала я, но спрашивать ни о чем не стала, торопила события.
Когда, мы подписали документы, хозяйка вдруг скороговоркой сказала, что-то типа: «Свое отдаю, твое заберу» или «Свое отдаю, а твое беру». Точно я не поняла.
– Что вы сказали? – спросила я ее. Она кисло улыбнулась и ответила:
– Сказала, что продала тебе все, что хотела.
И я больше об этом не думала. Мы договорились, что через неделю я могу въезжать в купленный дом. Потом мы переехали, и я неожиданно заболела. Никогда раньше я не болела и не знала, что мое здоровье может вот так куда-то испариться в одночасье. Врачи меня лечили всем подряд, но мне становилось только хуже. Здесь, за границей, развита экстрасенсорика, но экстрасенсы от меня шарахались. Я стала похожа на вешалку, худая и безликая, как палка. Пыталась ездить по курортам, но все без толку.
В Болгарии нам посоветовали поехать к Ванге. Может, вы слышали о ней? Она слепая. Кстати, ее уже нет, она умерла. Так вот, она мне сказала:
– Ты купила чужую болезнь у смертельно больного человека. Ты покупала дом?
– Да, – сказала я.
– Вот и купила себе погибель.
– Что теперь делать? – задала я ей вопрос.
– Продай дом и сожги деньги или же раздай их, – ответила Ванга.
Стив мне, конечно, этого не разрешил. Мне очень плохо, все тело у меня трясется. Я ничего не могу делать руками. Пью через специальную трубочку и медленно умираю. Мне дали ваш адрес, прошу Вас, помогите мне. Да, вот еще что, я не сказала вам самого главного. По приезде из Болгарии, через частного детектива, мы нашли бывшую хозяйку нашего дома. Хотите верьте, хотите нет, но она была совершенно здорова. Вид у нее был абсолютно счастливый, как когда-то у меня».
Еще в старинных книгах были описаны подобные случаи, когда с помощью магии умирающий дарил или продавал свою погибель. При этом самое важное состояло в том, чтобы вырученные от продажи деньги не оставлялись, а раздавались или уничтожались. Подобно этому также оставляют что-нибудь ценное на кладбище или на перекрестке дорог. Но иногда оставляют или подбрасывают и в других местах.
Рассказывает таксист Олег Николаевич Пропеков: «Я работал в ночь, подвозил клиентку. После нее я обнаружил кошелек, в котором лежало три тысячи долларов и кольцо с бриллиантами. Еще не зная, что в кошельке, я попытался ей его вернуть, крикнув: «Женщина, вы оставили кошелек». Но она отказалась и быстро пошла прочь. Я удивился, так как был уверен, что до того, как я ее подсадил, кошелька в салоне не было. Я обрадовался содержимому кошелька, но уже на второй день случилась жуткая авария. Теперь я инвалид».
Из рассказа Естроповой Елены Станиславовны: «Вы, наверное, знаете, что среди попрошаек есть и профессионалы, то есть это их постоянный бизнес. Так вот, моя свекровь этим занималась и за счет этого содержала себя и помогала нам. Однажды она пришла очень радостная, говорит, смотри, что мне дала одна женщина, и показывает шикарные бриллиантовые серьги и перстень. Я спросила свекровь:
– Чего ради она тебе их отдала?
– Не знаю, может, ненормальная, все что-то бормотала, когда отдавала мне это золото.
Вы не поверите, Наталья Ивановна, но, глядя на эти бриллианты, у меня волосы по всему телу дыбом встали. Я ведь раньше работала в ювелирном и знаю, что на полмиллиона такая милостыня тянет, никак не меньше. А через день случилось непоправимое: погибли дочь, зять, муж. Свекровь скончалась через неделю после похорон от инфаркта. Она очень любила своего сына, из-за него и побиралась, хотя была гордая по характеру. На все плевала, только чтобы принести в дом деньги. А еще дней через десять после того, как свекровь умерла, стали и у меня руки и ноги отниматься. Я пошла к одной бабуле, она тоже лечит людей, и она мне сказала: «Через даренку все по одному приберетесь».
Она посоветовала мне избавиться пока не поздно от этой погибели. Нашептала она на ту милостыньку, и я ее на кладбище отвезла. И на другой же день мне легче стало.
Наталья Ивановна. Пишу Вам об этом, может, кому моя история ума прибавит. Книги Ваши очень люблю и ищу их всюду».
Из рассказа Катерины Супчак:
«Полгода назад я вышла замуж. Свекровь была против нашего брака, вернее, против меня. Не знаю, чем я ей не угодила, но она даже на нашей свадьбе не была. И вот, через месяц после нашей свадьбы, она встретила меня на улице, как будто специально поджидала, и говорит:
– Я вам ничего не подарила на свадьбу, вот тебе цепочка золотая и сережки с изумрудами. Пусть тебе будет хороший подарок от плохой свекрови.
Я не столько подарку обрадовалась, сколько тому, что это может привести к примирению. Стала я ее звать к нам, но она сказала, что занята и придет на днях, но так и не пришла.
Буквально на другой день у меня на работе начались припадки и пошла кровь носом. С этого дня не было ни единой минутки, чтобы я не испытывала боль в какой-нибудь части тела. Врачи, наверное, считают меня ненормальной, да их и можно понять, если сегодня я жалуюсь на одно, а к вечеру на другое. Муж мой пока меня не бросил, но думаю, что и ему это скоро надоест. Ведь я с ним не могу спать. Я ходила к знахарке, она велела избавиться от подарка. Говорит, что вся причина моей хвори в этом подарке. Но я боюсь, что муж обидится или свекровь узнает и рассердится и тогда мы уж точно никогда не примиримся.
