отметила, что карта спелеологов разительно отличается от карты капитана Лизунова. Это была не настоящая типографская карта, а пачка наложенных друг на друга больших листов кальки. На каждом пестрели нанесенные разными фломастерами пунктиры, круги, кривые, сплошные линии. Впечатление было такое, что по бумаге водил фломастером слепой или пьяный.
– Мы прошли здесь, здесь и здесь, – рассказывала Гордеева, листая кальку. – Сегодня начали отработку вот этого участка. Ориентировочно по поверхности от шоссе во-он до того поля.
– Ну хоть что-нибудь есть? – умоляюще спросила Лариса Дмитриевна. – Хоть что-нибудь?
– Пока больше ничего. Как выяснилось, этот участок Съян весьма посещаемый. К нему от Большого провала ведут сразу два тоннеля. И люди туда не однажды забредали. Женя множество бутылок из-под пива нашла. Но каких-либо следов пребывания там… – Гордеева запнулась на секунду, глянула на Островских, – вашей дочери и ее друзей мы не нашли.
– А сколько там еще ходов не обследовано? – Островских оторвался от карты.
– От Большого провала ведут еще пять.
– Я сам, лично хочу участвовать. – Он смотрел на Гордееву. – Я вас прошу, Алина Борисовна… Я не могу больше так… Ради бога, прошу вас, позвольте мне пойти туда с вами.
– Олег Георгич, дорогой, вы не сможете. Там… – Гордеева с сожалением покачала головой. – Я все, все понимаю, но это невозможно. Там вы ничем не сможете помочь ни нам, ни Вере.
– Олег, пожалуйста. – Лариса Дмитриевна положила руку ему на плечо. – И я прошу тебя, тоже прошу… Подумай о своем сердце. Ты и так делаешь все, что можешь. Ребята стараются, смотри, какую территорию они уже обследовали. Это ведь адский труд. Под землей.
– Но если ее… Если Верочки там нет, если тела ее там нет, то, значит, мы ошибаемся! Значит, они туда вообще не спускались! Может быть…
– Но их машину нашли недалеко от входа туда. Где же они еще могли быть? Алина Борисовна, кстати, чуть не забыла. – Лариса Дмитриевна дала понять, что всплеск горьких эмоций мужа нужно решительно и быстро пресечь. – Мы привезли то, что вы в прошлый раз просили. Олег, скажи, чтобы Костя принес.
Островских позвал своего шофера. Катя, с любопытством следившая за происходящим, отметила: во- первых, все переговоры с четой Оcтровских вела на этот раз лично Гордеева. Швед не вмешивался. Во- вторых, взаимоотношения у Островских и его жены со спасателями были гораздо ближе и теплее, чем это бывает обычно у работодателей и их подчиненных. Видимо, их связывало несчастье, неожиданно обрушившееся на человека, которому прежде судьба щедро дарила многое из того, что принято называть в жизни счастьем, – удачу в делах, большие деньги, молодую жену.
Водитель принес из машины плоский чемоданчик-ноутбук.
– Хорошо, просто отлично. – Гордеева забрала у него компьютер. – Это как раз то, что нужно. А насчет программы?
– Как вы и сказали, Алина Борисовна, наши программисты звонили в ваш институт. Программа та самая, там на дискете они что-то передали для вас. – Островских говорил это вяло, сидел сгорбившись, смотрел на огонь.
– Ну, попытаемся обработать уже полученные данные, создать карту-макет уже пройденных участков, кое-что смоделируем. – Гордеева села на спальный мешок рядом с ним. Они были в центре освещенного круга. Вокруг стояли в полном молчании спасательницы.
– Здесь все приходится начинать с нуля, – подала голос Женя. – Поверьте, мы делаем что можем. Завтра снова вниз пойдем.
– Я понимаю. Я все понимаю, девочки. – Он тяжело, с усилием поднялся. – Остается только надеяться на бога.
– Завтра спуск начнется в семь тридцать утра. – Гордеева не выпускала из рук ноутбук. – Телефон зарядился, я вам позвоню, как наверх выйдем. Тут, правда, мобильник иногда не пашет. Река, низина.
– Буду ждать. Ладно, удачи. – Островских крепко пожал ей руку. Кивнул Шведу, остальным. Попрощалась со спасательницами и Лариса Дмитриевна.
– Олег Георгиевич, извините, не захватите нас с собой в город? – громко, неожиданно для самой себя выпалила Катя. Господи, не оставаться же тут, не топать обратно пешком в темноте!
Все замолчали. Островских обернулся.
– Это из милиции к нам, – коротко сказал Швед. – Она была, когда рубашку нашли. Оперов вызвала.
Островских недоверчиво смотрел на Катю, на Варвару. Джинсовые линялые бриджи и бейсболка козырьком назад, видимо, в его понимании с милицией не вязались. И Катя в который уж раз официально и чинно представилась, показала удостоверение. Показала удостоверение и Варя Краснова.
– Старший следователь? – Островских слабо улыбнулся. – Простите, сколько же вам лет?
– Ой, и не говорите, – Краснова тоже улыбнулась. – А что?
– А наврала-то… Яхт-клуб, моторка, пацаны, – хмыкнул Швед. – Ну, красотуля, ты и даешь.
– Заглохни ты, – цыкнула на него Женя.
– Пожалуйста, садитесь в машину. Конечно, мы вас подвезем. – Лариса Дмитриевна указала на джип: – Прошу вас.
Внутри автомобиль совсем не напоминал катафалк. Катя констатировала это даже с некоторым разочарованием. Было очень удобно, мягко, высоко. Они сели на заднее сиденье вместе с Ларисой Дмитриевной. Островских сел впереди рядом с шофером.
– Таблетку дать? – спросила мужа Лариса Дмитриевна, когда они уже мчались по ночному шоссе.
– Нет, спасибо.
