непроизвольно сделала шаг назад, но тут же вспомнила, что он двигается гораздо быстрее.
— Что? — Он положил руку девушке на плечо, удерживая ее.
— Отпусти меня…
— Не раньше, чем ты скажешь мне правду, зачем ты приехала ко мне после… Сколько же мы не виделись? Двенадцать недель?
— Ты говоришь так, будто в чем-то меня…
— Подозреваю? А как бы ты чувствовала себя на моем месте?
— Пожалуйста, отпусти меня.
— Скажи мне правду!
— Я не могу…
— Почему?
— Просто не могу, и все! — выкрикнула она, вырывая руку и отступая еще на несколько шагов от Рази.
— Ты беременна? — вдруг спросил Рази, все это время пристально вглядывавшийся в лицо девушки.
Его догадка прозвучала для Люси, как гром среди ясного неба. Она смотрела на его обеспокоенное лицо и не могла пошевелиться.
— Да, — наконец кивнула она. Она бы никогда не стала отрицать существование собственного ребенка.
— Беременна, да? — В голосе Рази появились новые, пугающие нотки. Видимо, он предположил первую попавшуюся причину, из-за которой она могла проделать весь этот долгий путь, и только сейчас начал понимать, что угадал. Он так уставился на ее живот, что Люси страстно захотелось закрыться руками от его пронизывающего взгляда.
Мечты о том, что Рази обрадуется этой новости, растворились как дым. Люси поняла, что король пустыни никогда не признает ребенка от иностранки, тем более той, которая была всего лишь поваром на курорте, куда он ездил на выходные. Она проклинала себя за то, что сказала ему правду. Но если бы она сейчас промолчала, она проклинала бы себя не меньше, потому что никогда бы не смогла смотреть в глаза своей дочери, не смогла бы рассказать ей правду о ее отце.
— Так вот почему ты упала в обморок тогда, в вестибюле, вот почему выглядела такой бледной и истощенной? — мрачно спросил Рази. Когда Люси кивнула, он вдруг закричал на нее: — О чем ты вообще думала?! У тебя что, совсем нет чувства ответственности? Ты что, совсем не думаешь о собственном ребенке? Или…
— О тебе, — прервала его Люси и добавила уже тише: — Я думала о тебе.
Рази закрыл лицо руками и неверяще помотал головой, но Люси успела увидеть его странный, полный боли взгляд. Боли, пришедшей к нему из прошлого, но до сих пор имеющей власть над ним.
— У меня будет ребенок, Рази, — тихо сказала девушка. — Это факт, тебе придется просто привыкнуть к этому.
Привыкнуть? Рази казалось, что все его тело охвачено пламенем.
— Ребенок или
—
— Это не ответ на мой вопрос, — покачал головой Рази, постепенно приходя в себя. Но зато после ее фразы он понял, что это ребенок, которого она любила с того самого момента, как поняла, что беременна. Он не сомневался в материнских инстинктах Люси, понимая, что свое дитя она будет защищать до последнего вздоха. Но теперь все ее мысли были сконцентрированы на ребенке, ее обязанностях как будущей матери, и это заслоняло от нее все, что находилось вне ее маленького внутреннего космоса. Она понятия не имела о том, какую реакцию известие о ее беременности могло вызвать в такой стране, как Исла-де-Синнебар, если бы эта новость просочилась в прессу. — Откуда ты знаешь, что этот ребенок именно от меня? — немного успокоившись, спросил Рази.
— Потому что у меня не было никого, кроме тебя, — просто ответила Люси, подняв на него небесно- голубые глаза.
— Но, как я могу верить тебе на слово?
Ее непонимающий взгляд вызвал у Рази чувство вины, но он должен был быть уверен, что она говорит правду.
— Откуда я могу знать, что я не один из многих гостей, которых ты… развлекала? — Он успел поймать ее руку в нескольких сантиметрах от своего лица.
— Отпусти меня! — попыталась вырваться Люси. Вместо этого Рази притянул ее ближе, чтобы заглянуть в ее обиженные, горящие гневом глаза.
— Я отпущу тебя, когда ты успокоишься и скажешь мне правду.
— Отпусти меня. Конечно это твой ребенок. Если ты не веришь мне на слово, мы можем сделать тест на ДНК после его рождения. Неужели ты думаешь, что я пролетела полмира, не будучи уверенной в этом?
— И все это время ты рассказывала мне о том, как собираешься открыть ресторан? Когда, позволь спросить, ты собиралась рассказать мне о ребенке, Люси?
— Вернувшись в Англию, я написала бы тебе письмо, — призналась она, пряча взгляд. — Я ведь ехала сюда, думая, что ты просто Мак, бизнесмен, но когда я узнала, что ты правящий шейх… — «А еще человек, который совершенно не способен верить женщинам», — закончила про себя Люси, вглядываясь в полное боли лицо Рази. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что в его душе есть глубокая незаживающая рана. Она, конечно, не могла знать деталей, но чувствовала огромное влияние, которое оказывает эта рана на его жизнь и ход его мыслей. И пока часть Люси была полна сочувствия к этому несчастному мужчине, другая, материнская, была напугана тем, что из-за этого шейх Исла-де-Синнебара может пожелать оставить ребенка при себе. А что она сможет ему противопоставить? Если таково будет решение Рази, она на всю жизнь станет его пленницей, ведь она не сможет отдать ребенка на воспитание чужим людям, а Рази не захочет отпускать своего ребенка вместе с ней в Европу и не захочет видеть ее здесь. Что же ей делать?
Не видя выхода из сложившейся ситуации, она вспомнила, что лучшей защитой становится нападение.
— А почему ты увез меня в эту пустыню? Неужели чтобы насладиться красотой этого природного заповедника? Или все-таки чтобы спрятать меня от посторонних глаз, потому что ты стыдишься меня?
— Я не стыжусь тебя. Зачем ты приехала сюда, Люси? В какую ловушку ты хочешь меня заманить?
— Что за абсурд! Ты всемогущий шейх, что я могу тебе сделать?
— Это я и хочу выяснить! — Рази зло взъерошил длинные черные волосы. — Ты хоть понимаешь, какой скандал вспыхнет в этой патриархальной и консервативной стране, если кто-то узнает о тебе? Если я признаю этого ребенка, это будет рассматриваться, как мой первый шаг после вступления на престол, и это будет концом всего! Всех моих реформ и преобразований, всего, чего я хотел добиться. Вот как это будет выглядеть для моего народа, тем более, когда они узнают, что мать моего ребенка — иностранка!
Люси слушала Рази и не могла поверить, что именно с этим человеком она познакомилась три месяца назад. Столько слов об управлении страной, о традициях, о долге, и ни слова о любви к своему будущему ребенку.
— Я вижу, ты перенял все самые консервативные и патриархальные традиции своей родины, которые пытаешься отрицать, — печально покачала головой Люси. — Но тебе не о чем беспокоиться, мне ничего от тебя не нужно.
— Прости, что не могу в это поверить, — холодно усмехнулся Рази. — Если бы это действительно было так, тебя бы сейчас здесь не было.
— Просто я думала, что ты должен знать, и все. Я не пытаюсь поймать тебя в ловушку, я не хочу получить от тебя денег. Я вполне могу справиться с любыми сложностями в своей жизни без твоей помощи.
— То есть ты собираешься растить ребенка одна, а у меня нет никакого права голоса.
