Спросила и тут же подумала: нет, не похоже. Тут что-то другое. Если бы это была обычная авария, столько народа бы не нагнали.
– Тело было на дороге, ведущей к строительной площадке торгово-развлекательного комплекса. Строят здесь у нас очередной на пустыре, недалеко от парка Архангельское. Там всю ночь самосвалы ездят, бетономешалки. Так вот один такой самосвал прошелся по телу, размесил все в блин. – Начальник УВД поморщился.
– Я на месте еще не был, – сказал Гущин. – Надо взглянуть, что там и как… Екатерина, ты это… может, по дороге расскажешь мне про этих своих знакомых Москалевых, а?
Катя тут же решила: раз такое дело, старые планы отменяются. Полковник Гущин дважды своих приглашений не повторяет. А как же Мещерский? Связалась она с ним на свою голову!
– Федор Матвеевич, только я консультанта детского тут одного оставить не могу, мы же сами его помочь просили, неудобно.
Гущин лишь рукой махнул. По его мрачному лицу Катя поняла – ему сейчас не до таких пустяков.
– Ради бога, не задавай никаких вопросов, – успела она шепнуть совершенно растерявшемуся Мещерскому.
– А что, мы разве не поедем в этот твой рейд? – спросил он, наивный.
– Какой рейд, тут труп!
Пахло жареной сенсацией, и Катя готова была следовать за ней хоть на край света, а не то что на какой-то там строительный пустырь. ОНА И ПРЕДСТАВИТЬ СЕБЕ НЕ МОГЛА – КАКИМ ОКАЖЕТСЯ ЭТО ДЕЛО И ЧТО ЗА СОБЫТИЯ СТОЯТ НА ПОРОГЕ.
Место происшествия оказалось недалеко от парка Архангельское – по федеральной трассе, забитой машинами (как водится, в первой половине дня плотная пробка «в Москву), поворот налево на дорогу, ведущую к Александровке, а затем мимо огромной стройплощадки нового торгово- развлекательного центра, окруженной забором, на подъездное шоссе, раздолбанное строительной техникой.
Шоссе от начала поворота было перекрыто, у машин ГИБДД стояло несколько груженых самосвалов – их все еще не пускали на стройку.
– Смотри, сколько кружить пришлось на машине, – шепнул Мещерский Кате, – а пешком тут от парка не больше полутора километров.
Гущин, однако, по дороге на место происшествия про Москалевых у Кати так ничего и не спросил. Вместе с начальником УВД и оперативниками они двинулись по шоссе мимо самосвалов, Катя старалась не отставать.
– Ночью тут много ездят, и в основном тяжелая техника. – Начальник УВД показал куда-то вперед. – Освещения ноль, так что видимость ночью затруднена. Потерпевшую… точнее, то, что осталось от тела, нашли вот тут.
– Водителей на стройке опрашивали, машины осматривали? – Гущин нацепил очки, его внимание было приковано к дорожному покрытию.
Потрескавшийся асфальт, пучки травы на обочине, в выбоинах – дождевая вода. Цвет воды был темно-багровый. Дальше, согнувшись в три погибели, на дороге работала группа экспертов, что-то осторожно собирала в специальные емкости и контейнеры.
НЕТ, ТУДА ЛУЧШЕ НЕ СМОТРЕТЬ…
– Мы тоже сначала думали, что ее сбила машина, – сказал один из оперативников. – Тело в таком состоянии, что… минимум дважды по нему колеса грузовика проехались.
– Как же ее опознать сумели?
– Голова, шейный отдел цел, ну относительно цел, а все, что ниже… Вон до сих пор с асфальта соскребают, как видите. Наш сотрудник ее опознал, он давно был с ней знаком, для него это стало шоком…
– Что не так? – спросил Гущин. – Почему версия наезда сразу отпала?
– У нее на голове в теменной области рана и… В общем, само состояние тела свидетельствует о том, что смерть наступила не менее трех дней назад.
Гущин поднял брови: ах вот оно как…
– То есть выложили труп на дорогу под колеса?
– Так точно, а убили где-то в другом месте несколько дней назад.
– Получается, хотели следы похерить – проедет самосвал, все в лепешку, и не опознаешь, не определишь. Хитро, – Гущин хмыкнул, – только это уже было. Это классика в сокрытии улик.
Налетел, откуда ни возьмись, сильный порыв ветра, пыль взметнулась. Белая пыль близкой стройки, которой и частые дожди не помеха. Катя почувствовала вкус этой пыли, у нее запершило в горле.
Да, правда, такое уже случалось в криминальной практике. На дороге пытались скрыть следы убийства, замаскировав его под автоаварию.
КТО-ТО СХВАТИЛ МЕНЯ ЗА ШЕЮ… ОНО ПЫТАЛОСЬ ДОБРАТЬСЯ ДО МОЕГО ЛИЦА!!!
Там, на дороге в Белянах, тоже была авария. Водитель той черной «Мазды», видимо, и правда допился до белой горячки, до чертей…
Катя спохватилась. Ну а это тут при чем? Вечно лезет в голову что-то совершенно не относящееся к конкретному, к тем фактам, которые…
А в чем, собственно, состоят эти факты? В том, что погибла домработница Москалевых. Генеральская семья, мальчик с черешнями… беглец… палата № 36…
КАК-ТО СРАЗУ МНОГО ВСЕГО СЛУЧИЛОСЬ И В ТАКОЙ КОРОТКИЙ ОТРЕЗОК ВРЕМЕНИ. ТАК НЕ БЫВАЕТ…
А КАК БЫВАЕТ?
– Где она жила, надо туда съездить. – Гущин дал какие-то указания старшему оперативной группы, которая оставалась на месте происшествия. – Далеко это отсюда?
Нет, оказалось, недалеко (тут все было рядом, компактно): поселок Воронки – несколько пятиэтажек из красного кирпича, трехэтажные бараки и частный сектор с палисадниками и огородами. Катя всегда удивлялась Подмосковью – до Рублевки рукой подать, загородные виллы, салоны СПА, сетевые кофейни «Старбакс», яхт-клуб. А тут вот Воронки – кривые заборы, ржавые колонки, баллонный газ, и все это какой- то чересполосицей, вперемешку.
– Потерпевшая одинокая, жила в частном доме на улице Первомайской, – начальник УВД рассказывал Гущину все это вполголоса. – Заявлений о ее пропаже к нам ни от кого не поступало. В том числе и от ее работодателей – Москалева Виктора Петровича и его жены. Ну, с ними мы, конечно, поговорим. Соседей нет, те, которые рядом домом владеют, в Москве постоянно, наезжают только на выходные, это у них что-то вроде дачи.
Домик с терраской, выкрашенный в линялый желтый цвет, забор почти завалился – некому было чинить, вдова здесь жила. Яблони, вишни, куст сирени в цвету. Возле калитки несколько милицейских машин.
– Калитка не заперта, соседей нет, – доложили Гущину оперативники. – Тут вот в роли понятых продавщица из магазина и грузчик.
Открыли калитку и прошли с понятыми на участок.
Гущин нагнулся возле крыльца.
– Это что у нас тут такое?
В его руках был электрический фонарик – самый обычный, дешевый, китайский.
– Дверь в дом настежь! – доложили оперативники, поднявшиеся на крыльцо.
Осмотр жилища Надежды Макаровны Тумайкиной длился около часа. Но вывод был один: обстановка не нарушена. В комнате разобранная кровать, словно хозяйка собиралась отходить ко сну. На раковине кружка с водой и зубная щетка, тут же выложен пакет с лекарствами. На кухне все убрано, порядок, хотя на столе легкий налет пыли – Гущин на глазах у Кати провел по столешнице рукой. Потом внимательно осмотрел выключатель на террасе.
– Свет, между прочим, включен, а лампочка не горит, ну-ка выверните, глянем.
Оперативники вывернули лампочку – перегорела.
– Что из одежды, из обуви было на ней?
– Попытаемся установить, но это только когда патологоанатомы поработают, – ответил начальник
