– С такими мыслями раньше, в том числе и при вашем деде-министре, уезжали из страны.
– Я всегда говорю, что думаю. Это моя слабость. А из страны я никуда не уеду. Это вон Зойка наша мечтает отсюда как можно быстрее слинять. О большом мире мечтает, дура, о богатстве, о свободе. А я Ираклий Абаканов. – Ираклий вздернул подбородок. – Я никуда не побегу – ни от страха, ни от позора. Никто меня не заставит. И подыхать, как бы там кто ни старался, я пока не собираюсь. У меня девять лет как минимум еще в запасе.
– Почему именно девять?
– По старым византийским поверьям – про них вы у Павлика нашего спросите, он знаток таких вещей, – жертва проклятия не живет дольше возраста Христа – тридцати трех лет. Мне двадцать четыре, так что времени у меня впереди достаточно, еще состариться успею.
Колосов, которому в этом году как раз стукнуло тридцать три, хмыкнул.
– А ваш брат Павел действительно большой знаток Византии? – спросил он как бы между прочим. – Нумизматикой увлекается, да? Он что – по образованию историк?
– Он по образованию физик-атомщик, работал раньше в Курчатовском центре.
– А сейчас что же, перешел в коммерческую структуру?
– После аварии он вот уже два года как не работает. Семейное судаковское добро проживает. Ему квартира в доме на набережной досталась пятикомнатная, так он ее вроде как продавать собрался.
– Нумизматика – это у него что же, вроде хобби?
– Он говорит, что так от суеты мирской, от мирских забот о хлебе насущном отвлекается. Каталог составляет нашей семейной коллекции. Ее ведь тоже в конце концов продать придется.
– Почему?
– Да потому, что наследство мы делим. – Ираклий усмехнулся, – отцовское, дедовское. Вот разделим и разбежимся в разные стороны.
– Как вы о родственниках-то своих небрежно… Ну это дела ваши, семейные. Вернемся к коллекции, к монетам.
Ираклий подался вперед, потом резко откинулся на спинку стула, который затрещал под его весом. Что- то в его лице неуловимо изменилось, в глазах мелькнул настороженный огонек.
– Вот эта византийская монета, по заключению эксперта, «золотой солид эпохи совместного царствования императоров Константина, Ираклия и Феодора-Давида… Надо же, черт, тоже Ираклий… тезка ваш был император… датированный приблизительно второй четвертью седьмого века нашей эры», – прочел Колосов, предварительно показав снимок монеты на экране компьютера, – была обнаружена нами в ходе осмотра автомашины вашей покойной сестры. Ваш брат Константин опознал монету, но объяснить, как она попала из коллекции к вашей сестре, затруднился. Вы ничего не можете сказать по этому поводу?
– Дуня взяла монеты, чтобы продать. – Ираклий вперился в монитор. – Ей нужны были деньги.
Колосов сразу отметил, эти самые прозвучавшие «монеты» во множественном числе. «А ведь Нина говорила, что они обнаружили пропажу сразу трех наиболее ценных монет из коллекции…»
– Это ваше предположение или вам точно известно? – спросил он.
– Ну, раз вы нашли эту золотую вещицу в ее машине… Как же она иначе могла туда попасть? И ежу ясно, Дунька взяла ее из сейфа тайком.
– Иными словами, украла? И вы так о сестре-покойнице?
– Но это же правда. Что, вам лучше будет, если я солгу? – Ираклий пожал плечами. – Да и что тут такого особенного? Все равно это все наше, семейное, все равно рано или поздно с молотка пойдет на антикварном аукционе. Нужны были сестренке деньги, ну и собралась продать. А что Костяна нашего в известность о том не поставила, так это, может, просто не успела, срочно надо было гешефт провернуть.
– Константину она об этом не сказала, а вам? Вы, я так понимаю, были в курсе?
– Ничего она мне не говорила, вы что? Но я на это совсем не в претензии.
– Что-то, Ираклий, мне не совсем ясно. Выходит, это все-таки ваше предположение, причем голословное?
– Ну, пусть будет предположение, хрен с ним. – Ираклий досадливо махнул рукой. – И что вы ко мне с этими монетами привязались? Какое вообще вам до них дело? Вы лучше ответьте мне, когда вы наконец того подонка поймаете, который на мою семью охоту устроил?
– Розыск идет полным ходом.
– Ага, сейчас скажете: я сам, лично его преследовал, гнал во все лопатки, но, увы, обстоятельства оказались сильнее и…
– Парень, там в лесу, у вашего дома я его не догнал, – отрезал Колосов. – Но не такие уж мы беспомощные олухи, какими ты нас себе представляешь. Кое-что все-таки на него у нас появилось.
– Отпечаток большого пальца правой ноги? – криво усмехнулся Ираклий.
– Вот, взгляни… взгляните, может быть, этот человек вам знаком? – Колосов выложил на стол снимок, отпечатанный лейтенантом Смирновым.
Ираклий потянулся к снимку, долго вглядывался, хмурил брови.
– Нет, – сказал он наконец. – Впервые эту рожу вижу. Где вы вообще ухитрились так его снять?
– Это камера видеонаблюдения постаралась, расположенная на соседней с колледжем улице, ну, где учился ваш брат Федор.
