– Да, без всяких сомнений, это он, и, судя по всему, погиб он в конце июля, либо тогда же, в ночь на двадцать шестое число, как и друг его и подельник Суслов, либо днем позже.
– А что с этими двоими? Какая по ним информация? – Колосов, чувствуя, что начинает все сильнее и сильнее волноваться, кивнул на фотографии Кириченко и Юргина.
– Этих мы начали проверять, как только получили данные, которые я вам изложил. С Кириченко вопрос ясен: он с февраля прошлого года отбывает новое наказание. Снова за грабеж. К событиям июля здесь, в Волгограде, он никоим образом не может быть причастен.
– А Юргин?
– Ох, сколько ж крови у меня эта сволочь выпила, ох и упырь, мать его. – Углов мотнул круглой, как шар, головой. – Информацию по нему по крупицам собирали: в Хабаровске, Иркутске, Сочи, Ростове. Вот тут его досье. – Он хлопнул рукой по папке. – Много чего там на него лишнего, но и кое-что полезное есть. По нашей информации, в июле он тоже был здесь, в Волгограде. Я по поводу него беседу имел кое с кем из наших блатных. Он тут у нас чужак, а прямо с ходу начал строить из себя сильно крутого. Ну, местной братве это совсем не понравилось. Короче, горой они за него из-за своей бандитской солидарности не встали.
– Сдали? – хмыкнул Колосов.
– Поделились информацией, скажем так. – Углов вздохнул. – Часть этой информации была просто бесценна: по ней мы вышли на человека, который продал Юргину – Жоре Хабаровскому – он у нас тут под этой кликухой проходил в определенных кругах – ствол.
– Пистолет «ТТ»?
– Точно. Его, родимый. Увы, коллега, протокола допроса купца у меня нет, есть только запись беседы. – Углов включил маленький диктофон. – Сам понимаешь, коллега, информация была приватной, и уговор был, что меж нами будет джентльменское соглашение. Потому фамилии тебе этой твари подзаборной не называю. Но как речевку он толкает, послушай.
Беседа в диктофоне скрежетала, как старый ключ в ржавом замке. Собеседник Углова был человек крайне немногословный, он окал, как волгарь, кряхтел, сопел, вздыхал: «Глушило… ну, было дело, продал я ему, Жорке-то… ну Хабаровскому-то… – донеслось до Колосова. – Он, Жорка-то, особо на глушило-то напирал в разговоре. Ствол-то быстро достали, заплатил он, как и договаривались, а вот глушило через третьи руки доставать пришлось… маята сплошная».
– Ануфриев об этих ваших данных знает? – спросил Колосов. Он действительно был сильно взволнован. Информация обрушилась лавиной, а ведь еще там, во время осмотра дома, в уклончивых ответах Углова он ничего такого прочесть не мог.
– Нет, он как-то особо-то не вникал, чем мы тут на земле занимаемся. – Углов усмехнулся. – Его, я ж говорил, банковские дела Мужайло в основном интересовали. Он сюда к нам, как и ты, уже со своей готовой версией прибыл. Еще командовать начал, командир.
– Я про свою версию тебе, – Колосов неожиданно для себя тоже перешел на «ты», так было намного проще общаться с умницей Угловым, – сказал, да, видно, рано я ее озвучил. Слушать надо было, а не возникать.
– А я люблю, когда возникают. – Углов хмыкнул. – Некоторые бесятся. А я люблю. Это как искры высекать – бац, из какой-нибудь пламя-то и разгорится. Я и спорить люблю.
– Мне тут пока с тобой спорить не о чем. – Колосов выключил диктофон. – Так какое положение дел у вас сейчас?
– Ну, вопросов-то уйма еще. – Углов был явно польщен. – Уймища вопросов, я говорю, непроясненных. Вот финансовая проверка банка нас сильно тормозит. Приватная-то информация, конечно, есть, но документально ее пока подтвердить без данных финансовой и налоговой проверки мы не можем.
– Алексей, говори, не темни, – взмолился Колосов. – Что я, не понимаю, что вы тут уже на пороге раскрытия?
– Ох, уж этот порог-порожек, дался он мне, стоил волос седых. Веришь, снимать меня со старшего группы хотели еще в октябре. Розыск буксует, наработок нет, бардак – каждый день меня на оперативке у шефа вот так драли, как сидорова козла. Ну и разозлился я, ох как разозлился. Хотел вообще, к чертовой матери, рапорт на увольнение написать. Но куда пойдешь? Кому ты, опер, нужен? С работой у нас тут швах, сам понимаешь. Не в таксисты ж наниматься, как сусловскому дружку? Ну и остался я. Подналегли мы с ребятами из отдела и… Одним словом, приватная информация из банка «Евразийское сотрудничество» такова: банк, как я и говорил, находился уже в июле на пороге банкротства. Большая часть активов была уже заморожена. Меньшая вывезена за рубеж и положена на разные счета в разных банках. По документации не прослеживается движение одного транша в восемьсот тысяч долларов, поступившего на счет двадцать третьего числа. Транш со счета был снят, и куда эта сумма делась, по документам непонятно. По предварительной информации, деньги эти, собираясь с семьей за границу, взял, точнее просто прикарманил, сам Мужайло. Помнишь сейф в его доме? По нашим предположениям, эта сумма перед отъездом хранилась Мужайло именно там. Ну это для него было что-то вроде денег на первое время на карманные расходы за бугром – оплату отеля, того-сего, ведь он уезжал с семьей. Суслов – его водитель и охранник – знал о реальном положении дел в банке. Знал он и о том, что хозяин его собирается дать деру за границу. Знал он, конечно, и про деньги в сейфе – ведь он был в семье Мужайло своим человеком: телохранителем-личником.
По нашим предположениям, его устройство по липовым рекомендациям в банк было спланировано его подельником Юргиным именно с целью того, что рано или поздно вокруг банкира создастся ситуация, когда его можно будет ограбить, сорвав при этом максимально большой куш. Мы навели справки про Суслова. Мужайло ему доверял, он не раз возил из банка и в банк суммы в десять, даже двадцать тысяч долларов. У его работодателя не было к нему никогда никаких претензий. Судя по всему, они: Юргин, Макаров и он, Суслов, – просто терпеливо выжидали удобный момент, когда в их поле зрения действительно попадет сумма, ради которой они не побоятся даже убить. И надежды их оправдались двадцать шестого июля.
– Но это пока всего лишь ваши предположения, – возразил Колосов. – Вы здесь продвинулись гораздо дальше в поиске, чем мы у себя. Но, как и у нас, у вас все тоже держится лишь на словах и на интуиции.
– Если повезет, скоро это будут не только слова. – Углов смотрел в темное окно, залепленное снегом. – Мы вышли на сожительницу Юргина. Думаешь, он случайно послал этих двух «шестерок», Суслова и Макарова, сюда, в Волгоград, как только вышел на свободу? Нет, он располагал достоверной информацией о том, что здесь подобное дело провернуть можно, если приложить мозги и тщательно подготовиться. Суслова в банк охранником не с улицы взяли. А по протекции. И составила ее ему некто Рощук Тамара Ивановна, в то время сотрудница одного из городских отделений банка «Евразийское сотрудничество». А по
