– Отец будет недоволен. – Я вздохнула, запечатывая конверт.
– Мы вполне можем скрыть от него это маленькое приключение. – Динар сидел рядом и держал приготовленный для меня бутерброд.
– И как ты себе это представляешь?
Я передала ему конверт и забрала свой скудный обед. Даллариец заметил мой скептический взгляд при осмотре черствого хлеба и внес конструктивное предложение:
– Могу подстрелить оленя, и тогда поужинаем по-королевски.
– Предпочитаю получить королевский завтрак в твоем замке. – Я поднялась, давая знак к завершению этой временной стоянки. – Время, Динар! Три дня туда, три дня обратно и три в Далларии – большего я не могу себе позволить.
Хитрый взгляд серых глаз вызвал некоторую тревогу, но... убить он меня не может, жениться на мне также, соблазнить... ну, учитывая тот факт, что Аршхан отныне для меня «табу»... возможно, это милое приключение с правителем Далларии – первое и последнее безумство, которое я могу себе позволить.
– Поехали, – поторопила я.
Динар поднялся, протянул мне фляжку и отдал приказ выдвигаться. Доедала я бутерброд, уже сидя на лошади.
К исходу третьих суток ландшафт изменился. Позади осталась горная гряда под прозаическим названием Драконий хребет, впереди показались заснеженные вершины Далларийских гор, лес сменился пролесками, затем и возделанными полями. Сейчас мы двигались вдоль устья Алтаны, следуя по дороге, местами представляющей собой деревянные мосты.
– Река по весне часто из берегов выходит, – пояснил Динар.
– Стройте плотины, – лениво заметила я.
После бесконечных поездок на лошади королевский зад был не в лучшем состоянии, как и королевское настроение. Я с утра ныла и просилась пройтись пешком, но рыжий торопился прибыть к месту назначения до обеда!
– Вот ты и построишь. – Динар после моего нытья тоже был не в настроении.
– Делать мне нечего – курировать постройку плотин в убогом сельскохозяйственном государстве...
– Сейчас пойдешь пешком! – прорычал далларийский правитель.
– Ты не посмеешь, – язвительно заметила я.
В результате иду пешком. А утро чудесное, птички поют, каблучки на сапогах по деревянному настилу глухо стучат, и хорошо так. И горы впереди, и река слева, и далларийский отряд, стремительно умчавшийся в сторону уже показавшейся крепостной стены. И я улыбалась этому утру, и этому миру, и даже самой себе немного, перестав корить себя за совершенную глупость... Вдали показался одинокий всадник, ну я улыбнулась и Динару заодно...
– Нагулялась? – тоже улыбаясь в ответ, спросил рыжий.
– Неа, давай со мной.
– Да как бы...
– Это королевский приказ!
Он хмыкнул, спрыгнул с лошади и, держа коня в поводу, пошел рядом. Потом взял за руку, и теперь мы шли вместе.
– Хорошо так. – Я подставила лицо ветру.
– Даже слишком, – Динар чуть сжал мою ладонь, – давай идти по жизни вместе, – неожиданно предложил он.
– Именно это нам и предстоит, – воспоминание об Аршхане несколько подпортило настроение.
– Обещаешь?
– Гарантирую, – я тяжело вздохнула, – ты женишься на Лоре, ваш наследник получит Далларию и Оитлон, а я буду регентом до его вступления на престол.
– Начинается, – недовольно заметил Динар.
– Есть другой вариант, – мгновенно отозвалась я, – ты женишься на мне...
– Продолжай!
– У нас родится наследник...
– Дальше!
– А может, и два...
– Мне уже нравится!
– А потом папочка тебя убьет!
– Приехали... – Динар еще и выругался.
– Ну, или ты папочку... – продолжала я философствовать.
– Даже такой вариант возможен?
– С тобой нельзя ничего исключать. – Я пожала плечами. – С другой стороны, кто ж тебе позволит?
– Действительно, – съязвил Динар.
Я улыбнулась, вновь вернувшись к терзающей меня мысли по поводу собственной глупости.
– Кат, – он чуть сжал мою ладонь, – у меня предложение: заключаем брак здесь, потом... в Лесном клане, а потом...
– Стоп, – я остановилась, – при чем тут Лесной клан?
Динар вдруг начал тихо насвистывать и так невинно произнес:
– Ты же любишь своего мохнатого папочку, да? Вот он тебя... даже слишком... В общем, Кат, без его согласия ты никогда замуж не выйдешь.
– Хотела бы я, чтобы это было правдой...
– Почему?
– Шенге единственный, кого интересует мое мнение, – почему-то эти слова я чуть ли не прошептала, – и единственный, кто будет думать обо мне и принимать решение для меня...
Динар некоторое время молчал, затем задал странный вопрос:
– То есть мне только твое согласие требуется?
– Не поняла.
Я остановилась, посмотрела на коварно ухмыляющегося рыжего, который поспешно отвел глаза.
– Ничего, – Динар явно солгал, – главное, что я понял принцип, с остальным как-нибудь управлюсь... Кат, а ты какие цветы любишь?
– Кактусы! – Мне вообще не понравился этот разговор.
– Правда? – даллариец изумился. – Ну, кактусы так кактусы... а что ты еще любишь?
Вырвав ладонь, я торопливо зашагала вперед, пытаясь сконцентрироваться на услышанном. Рыжий что-то задумал, в этом даже сомнений не было. Мне бы сейчас посидеть в одиночестве, подумать, разложить все по полочкам... но тут послышался стук копыт, Динар догнал, подхватил, перегнувшись с лошади, и усадил впереди себя.
– Иннад аргеш сваоктен Катриона Ринавиэль Уитримана!
Если быть откровенной, на меня радостно и умильно смотрели ровно до этих слов. Когда мы ехали мимо придорожных селений, люди выбегали из домиков, махали нам руками, приветствовали на далларийском... который я знаю через слово, но искренне делаю вид, что вообще не знаю... Просто некоторые письма с родины айсиру Грахсовену приходили уже вскрытыми, и не хотелось бы, чтобы сей целеустремленный индивид прознал о том, кто именно их читал. Исключительно из вышеуказанных соображений делаю вид, что не поняла пожеланий селян.
– О чем они? – вежливо поинтересовалась у Динара на въезде в его столицу.
В этот самый момент более пяти сотен горожан вразнобой желали нам долгой и счастливой семейной жизни, еще пара сотен подтянувшихся к первым воротам сообщали, что молодая жена повелителя Динара очень красивая. Безбожно врали... как и их повелитель.
– Это мои подданные, – искренним таким тоном сообщил рыжий, – они рады моему возвращению и тому, что моя мать теперь не будет проливать горьких слез. Тут очень любят мою мать. Слышишь, вон та женщина кричит: «Многих лет вашей матушке!»
«Детей вам побольше!» – в действительности орала та самая голосистая торговка.
– Какие у тебя... э-э... добросердечные подданные, – заметила я.
