– Ну да, почти что джип-внедорожник.
– Да, пару раз он приезжал ко мне на такой машине – синяя, большая, как грузовик, с темными стеклами. Сказал, что это машина его друзей.
– Значит, все же были друзья, – обрадовался Колосов.
– Я их не знаю, – ответила Даша. – Он про них ничего не рассказывал. Раз обмолвился, что его с ними познакомил Саша Иванников.
– Это кто же такой?
– Это его приятель. Они познакомились в центре «Надежда».
– Что, тоже бывший наркоман?
– Вы что? Да я за него поручиться могу, – вспыхнула Даша. – Он горным слаломом занимался, его в Олимпийскую сборную должны были включить.
– А, ты про этого колченогого, – хмыкнул Федор Стальевич. – Вранье это, по-моему, все было – сборная, спорт. Просто парень сделал все, чтобы увильнуть от…
– От армии? – Даша вскочила. – Федор Стальевич, извините, вы, конечно, намного старше меня, и у вас огромный жизненный опыт, но… Неужели вы не понимаете, что вот так нельзя? Так невозможно!
– Он что, этот Иванников, травму серьезную перенес? – быстро спросил Колосов. – Ноги ломал?
– Да, он сильно разбился, когда они на Домбай ездили. Перенес несколько операций. Он страшно переживал, что в большой спорт ему дорога закрыта, начал пить. Его, как и Валеру, устроили на курсы реабилитации в «Надежду», чтобы поправился, пришел в себя. Он славный парень, несчастный только вот… А про его травму вы откуда знаете?
– Даша, Федор Стальевич, прошу прощения, что заставляю вас на это смотреть, но… На этом вот снимке, кроме Валерия, вам еще кто-нибудь знаком? – Колосов выложил на стол фотографии с места происшествия.
Их реакция была разной: Федай-старший, увидев голый труп племянника на кафельном полу, отвернулся. Вытащил столбик нитроглицерина и высыпал себе на ладонь две таблетки. Руки его дрожали. Даша не вскрикнула, не охнула даже, взяла фотографии, поднесла близко к глазам.
– Нам сказали, что их нашли повешенными. А тут они лежат, – шепнула она.
– Это уже после. Мы их сняли, – Колосов смотрел на ее лицо – веснушки на нем теперь смахивали на пятнышки грязи.
– Это Саша Иванников, – Даша провела пальцем по изображению бритоголового с татуировкой. – Значит, и он… и его тоже… А этого вот я тоже видела, – она ткнула в толстяка. – Мы как-то договорились с Валерой встретиться в кафе, и они приехали вместе на том самом синем джипе, про который вы спрашивали. Его, кажется, зовут Андрей, но Валера называл его просто Грач – «Закажи экспрессо, Грач. Скачай мелодию, Грач» – это прозвище такое…
– Он еще что-нибудь про этого Грача говорил? – Колосов не решался забрать у нее страшные фото.
– Нет. Или же… я сейчас вспомню…
– Может быть, говорил, где они познакомились?
– Нет. Он говорил, что они ездят вместе на аэродром Южный возле Быкова, – Даша разжала пальцы, и снимки спланировали на стол. – Там аэроклубы. Этот Грач там что-то организовывал, шустрил… Он фанател от Мэрилина Менсона и увлекался Каббалой.
– Откуда вы это знаете? Это Валерий вам говорил?
– Валера мне не говорил ничего. Это Грач сам тогда в кафе хвастал, что купил зверски дорогой билет на Менсона. А на запястье носил красную шерстяную нитку с узелками: сейчас во всех журналах пишут, что это оберег каббалистов.
– Мода, мода такая пошла – это ж надо! – воскликнул Федай-старший. – Дарья, а ты была, оказывается, в курсе всех Валеркиных дел. Что ж ты все отнекивалась, когда мы с его матерью тебя спрашивали?
– Я не отнекивалась, Федор Стальевич, я…
– Молчи. Все вы так молодые. Старшее поколение для вас – враги, чужие. Все таитесь, молчите как партизаны… А в подъезд зайдешь – у ящиков презервативы использованные валяются! – Лицо Федая покраснело. – Вы вот жили, секретничали вовсю, любились по углам, таились. А хоронить-то нам, старикам, придется. Вас, молодых, нам, старикам, – легко ли это!
– Федор Стальевич, с вами сейчас тоже будет плохо. Я от бабушки Фани доктора позову, – Даша метнулась из кабинета.
– На … мне твой доктор! – зарычал Федай-старший. – Во, майор, видел? А знаешь, кто она такая, знаешь, чья кровь в ее жилах течет? Опанасенко-Крижановского – героя легендарного, что вместе с Фрунзе и дедом моим Перекоп брал. Дед ее с Иосифом Виссарионычем в одном президиуме сиживал, правду не боялся говорить Усатому, за что сроком в лагере и ссылкой сполна расплатился. Как же мы на нее надеялись! Думали, опора нашему разболтаю в жизни будет, рука об руку вместе пойдут, а она… она, майор, – мы вчера только с Олей, женой брата моего покойного узнали, – в прошлом году аборт от Валерки сделала. Побоялась от наркомана родить!
– У вас есть пара часов свободных? – спросил Колосов Дашу уже в прихожей. – Проедемте со мной в прокуратуру, ваши показания запишет следователь. Они очень важны для следствия.
Она не стала отказываться. Схватила сумку, скинула тапки, сунула ноги в кроссовки, натянула джинсовую куртку.
– Вы правда собирались с Валерием пожениться? – спросил ее Колосов в лифте.
Она пожала плечами:
