снимке, чья.
Катя отложила снимки и заключение дактилоскопической экспертизы. Так, а что дали исследования видеозаписей с внешних камер наблюдения «Паруса»? Неужели все пленки того дня были изъяты? Похоже, что все. Какое толстое заключение – неудивительно, что эксперты так долго им занимались. Тут только печатать-то надо сколько! Катя перелистывала страницу за страницей – технические параметры пленки, характеристики каких-то данных. Исследуемый временной отрезок… А выводы-то? Какие выводы? Какие-то цифры, непонятное словечко «раскадровка». А тут что? «Наличие неустановленного характера помех в кадрах А78, 79 и А153 и А155». Ну и что это значит? Кто бы подсказал? Катя решила сходить в экспертный отдел – пусть объяснят, но тут вспомнила: идти-то сейчас не к кому. Все на учениях.
В дверь постучали, кто-то заглянул.
– Вызывали?
Катя оторвалась от созерцания этих самых «А78». Ба, кто к нам пожаловал! Мсье Мамонтов, герой дуэли собственной персоной. Отпущенный под подписку и честно являющийся по первому вызову.
– А это, следовательша-то моя где? – хмуро спросил Мамонтов.
– Следователь Киселева сейчас занята. Вас на какое время вызвали?
– На двенадцать часов, – Мамонтов подал повестку.
– Вам, наверное, лучше завтра прийти, – сказала Катя, с любопытством разглядывая его. – Где же ваш роскошный «ирокез», Василий?
– А, некогда возиться. Значит, завтра?
– Да, тут сейчас не до вас. Вам на работу? Давайте я повестку отмечу.
– Да на фига мне повестка. Я сам себе хозяин. Пока Олег в больнице, мы новых заказов не берем, стоят два «бумера» в гараже – так с ними я уж почти закончил. А Варлам с меня тоже этих ваших повесток не требует. Чихал он.
– Какой еще Варлам? – спросила Катя.
– Да тут у нас всего один и есть – Варлам Долидзе. Ну что, можно удалиться?
– Погодите удаляться. Присядьте, – Катя закрыла папку. – А что же, этот Долидзе в вашем автосервисе работает?
– Нет, у него своя мастерская, – ответил Мамонтов. – Это я у него не то чтобы подрабатываю, а учусь. Ремеслу учусь.
– Какому же ремеслу, если не секрет?
– Ну, он мастер. Оружейник. По старинному оружию, доспехам. Реставрирует, копирует, свои вещи делает авторские. Вы бы видели какие. К нему все табуном ходят – и киношники, и коллекционеры, и из клубов исторических.
– Значит, много бывает народа. А вот этого гражданина вы у Долидзе не встречали? – Катя показала Мамонтову фотографию Авдюкова.
– Нет, – сказал Мамонтов.
– Жаль. А как себя чувствует ваш противник?
– Кто?
– Буркин.
– Ничего. Вчера был у него в больнице. Нога заживает помаленьку.
– Нога, – передразнила его Катя. – И чего дурью-то маялись оба? А если бы вы… если бы ты его убил, а? Он вот спасать тебя из больницы примчался, а ты бы его там, в роще, взял и прикончил. Пуля-то она дура, ей ведь все равно, в кого попадать – во врага ли, в приятеля.
– Мы тогда не могли иначе, – Мамонтов понурился. – Учитель говорит, что от честного поединка и побратимы не застрахованы.
– Это кто же – учитель? Часом не Долидзе?
Мамонтов простодушно кивнул. Кате отчего-то вспомнилось словечко «сэнсэй», брошенное «драгоценным» с вершин Заилийского Алатау. Как они любят устанавливать себе авторитеты!
– И что же, он хороший человек? – спросила она.
Мамонтов снова кивнул, показал большой палец – во!
– У меня профессиональный интерес к хорошим людям, – Катя улыбнулась. – Будь другом, Василий, познакомь меня с ним.
– Чегой-то вдруг?
– Ну, мне надо. Ты вот в тюрьме до суда сидеть не хочешь?
– Я уже сказал – мне все равно, что сделал, за то отвечу.
– Ну, правильно, вы уж небось с этим своим Буркиным сговорились. Он ведь и адвоката нанял.
– Да нет, какой там адвокат. Это так, пацан знакомый, вместе в футбол играли. Он теперь в юридической конторе одной пашет.
– Ну, Вася, ну будь человеком. Мне вот так нужно познакомиться с Долидзе. Где у него мастерская?
– Да тут, в городе. У него дом, при нем мастерская.
– Давай веди меня к нему.
