Стайл глядел на лежавшего без движений единорога, и поверженные газом Халк и Василек встали перед глазами. Какие злодеяния совершали Недруги, а какие были продуктом его собственной вины? Эту трагедию, по крайней мере, он мог предотвратить.
«Яд — испарись! Нейса — очнись!» — пропел он заклинание.
Нейса очнулась, поднялась на ноги. Да… Стайл мог лечить других, но только не себя…
Белая Колдунья уже конструировала новый магический символ. Стайл подошел к ней вплотную и пропел: «Белая, колдуй не лучше лягушки или черепахи». Рифмы у него не получилось.
Колдунья была отброшена от своего рисунка, когда заклинание пронеслось мимо нее. Незарифмованное, оно не подействовало, и Белая снова нагнулась над символом с древесным углем в руке.
«Пусть твоя душа станет куском льда!» — пропел Стайл, и магия начала быстро накапливаться вокруг ведьмы. — «А твое тело пусть станет дряхлым», — докончил он, но, увы, опять не в рифму.
Белая была устрашена: никто так не боится старения, как женщина средних лет. И снова она осталась невредимой. Стайлу никак не удавалось зарифмовать заклинание.
Наконец он пропел рифмованное заклинание:
И тут на ее белых волосах вдруг вспыхнули оранжевые искры.
— Хватит! — закричала Колдунья. — Ты победил! Твоя слабая магия не сможет уничтожить меня, но я уже чувствую дискомфорт. Чего ты хочешь?
— Только увидеть, как действует твоя магия, а потом уйти с миром.
— Никому еще не удавалось увидеть, как действует моя магия, а потом удалиться с миром! — запротестовала она. — Методы — строжайшая тайна Адептов. Не могу же я, например, скакать голая перед целой толпой!
— Да, но мои методы ты видела! — напомнил Стайл. — И я прожил целую жизнь обнаженным до того, как прибыл на Фазу.
— Перестань! Никто не показывает ни свое голое тело, ни свои магические методы!
— И все же ты знаешь смысл моего амулета.
Она подумала немного.
— А, теперь понимаю. Ты хочешь отомстить?
— Да! — воскликнул Стайл. — Похоже, ты не та, которую я ищу, ко ты можешь помочь мне, если скажешь кое-что, из чего я заключу, кто мой недруг.
— Никогда! Я знаю ее, но я не скажу. Я не буду выдавать чужие секреты, тебе нет до них дела!
— Ее амулет умертвил меня однажды! — вскричал Стайл. — И она хочет убить меня снова! А ты говоришь, что это не мое дело?
— Не знаю, не знаю. Во всяком случае, это не мое дело — выдавать ее тебе!
— Адепт, подумай о своих волосах, ты рискуешь! — сказал Стайл, чувствуя, как воздух накаляется — скоро сила заклятья расплавит все вокруг. — Я могу превратить тебя…
— Не обольщайся. Сила одного Адепта против другого мало что значит, если тот настороже. И не мое дело кого-то выдавать! Уходи с миром, а я не скажу ни той, ни другой, чем ты занимаешься!
Ни той, ни другой? Значит, на Фазе еще две женщины-Адепта? Ловко! Как бы между прочим она выдала ему важную информацию. Это значительная помощь Стайлу. Проблема лишь в том, что он знает только еще одну, о другой же не имеет понятия… Ну и что? Он найдет ее.
Стайл сел на Нейсу и пропел:
Они, как пушечное ядро, взлетели под углом в воздух, набирая чудовищную скорость, прошли сквозь ледяные стены и, не коснувшись их, взяли направление на юго-восток. Равнины, холмы и леса расплылись внизу в чернильное пятно. Потом движение чуть замедлилось и последовало неожиданное резкое приземление.
Они стояли перед коричневыми деревянными воротами, ведущими в крепость из коричневого камня. На самой высокой коричневой башне развевалось коричневое знамя. Очевидно, это и были Коричневые Владения.
Стайл осмотрелся. Грязная река протекала за крепостью, но воды ее не были употреблены для оборонительного рва. По берегам стоял увядший коричневый лес. На Фазе могло цвести лето, но в Белых Владениях всегда была зима, а здесь, в Коричневых Владениях, постоянно дремала осень.
Нейса всхрапнула — здесь ей не нравилось. Стайл понял почему: трава была тоже грязно- коричневой.
— Ну как, прокрадемся потихоньку, придумаем камуфляж или прямо заявим о себе? — спросил он единорога.
Она выдула раздраженную ноту.
— Согласен, — сказал Стайл. — Я устал действовать в обход. Давай на этот раз появимся открыто.
Ему было интересно проверить, правду ли сказала Белая, что Адепт не может заколдовать другого, если тот настороже. Естественно, это утверждение было еще одной выданной ему тайной.
Стоя у закрытых ворот, он заорал во все горло, как только был способен:
— Коричневая, выходи к Адепту!
Ворота заскрипели и отворились. На пороге стоял великан. Он был так же невозмутим, как старый клен или дуб. В руках он держал увесистую дубину гораздо больших размеров, чем сам Стайл.
— Убирайся отсюда, шут! — прогрохотал великан.
Шут. Вот так-так!.. Он же был все еще в наряде клоуна! Ну и хорошо, так тому и быть. Ему не хотелось сейчас тратить магические силы на переодевание.
Стайлу было не впервой иметь дело с людьми, значительно крупнее его: все мужчины были выше его и шире в плечах, но этот был поразительных размеров. Ростом около десяти футов. Если он как следует размахнется своей дубиной, то просто смахнет Стайла с единорога, и Стайл не успеет ничего предпринять…
Если он только не использует Платиновую Флейту как копье или пику…
Но сначала он попытался решить дело мирным путем.
— Я хочу видеть Коричневого Адепта.
Великан задумался. Его интеллект, казалось, был обратно пропорционален его массе.
— О… — сказал он. — Тогда заходи.
Вот Это дело! И Нейса рысью побежала за великаном. Вскоре они оказались в огромном угрюмом холле, отделанном деревом. Там находился мужчина в коричневом одеянии. У него были карие глаза, каштановые волосы и коричневая кожа.
— Что вы хотите от меня? — спросил он хмуро.
— От вас — ничего, — сказал Стайл. — Я хотел бы видеть Коричневого Адепта.
— Говори! Я и есть Коричневый Адепт.
— Коричневый Адепт — женщина, — возразил Стайл. — Могу ли я пригласить ее сюда моей музыкой?
— Ты осмелишься употребить свою магию в моих владениями? — спросил грозно коричневый человек.
Стайл достал гармонику и сыграл несколько тактов:
— Я осмелился.
— Стража, выкиньте вон этого человека!
В холле появился великан.
— Я хочу, чтобы эти существа исчезли, а появился бы Коричневый Адепт, — быстро пробормотал заклинание Стайл.
Налетевший внезапно вихрь вымел из комнаты людей, а вслед за этим вихревые потоки приняли в холл разгневанного взъерошенного ребенка.
