Марина Львовна спрыгнула в бассейн, сняла с бортика сына. Пока тренер спускал на воду доску и продевал шест в отверстие, она крепко держала ребенка на руках, хотя тот вырывался, проявляя жгучее желание «самому, ну, пожа-луйста, мамочка, самому ухватиться за бортик!».
Этот самостоятельный малыш Кате очень понравился. В нем уже чувствовался характер. Однако у Кати тревожно екало сердце: господи, он же совсем еще кроха. Куда такого маленького учить плавать? Но, видимо, у тренера и Марины Львовны на этот счет имелись совсем иные соображения. Салютова отпустила сына, когда тот цепко, как обезьяна, ухватился за доску и тренер шестом осторожно потащил его по воде, давая указания «хорошенько работать ногами».
Мальчишка плыл, фыркая и захлебываясь, бешено колотил ногами, брызгая водой. Проплыл мимо Кати и… Скорее всего он глотнул воды, руки его внезапно разжались, он забарахтался как пескарик – пенопласт сразу отнесло волной в сторону. Кате показалось: еще секунда, и ребенок пойдет ко дну, как металлический ключ. А глубина здесь даже для взрослых была приличной. Она была ближе к мальчику, чем Салютова. Рывок – и Катя снизу подхватила крошечное мягкое тельце, вытолкнула его на поверхность. Салютов – самый младший задышал, закашлялся:
– Уйди, я сам! Пусти! Я ныряю, я сам!
Как головастик, он выскользнул из ее рук и снова вцепился в доску.
– Не волнуйтесь, ничего с ним не случится, – сказала Салютова, подплывая к Кате.
– Ой, а я испугалась, – Катя перевела дух.
– Да он как поплавок. И не терпит никакой помощи. Сразу в крик. Мы такие уже самостоятельные стали, куда там, – улыбнулась Салютова и обратилась к тренеру: – Василий Ильич, подстрахуйте Валерика, пожалуйста. А я немножко разомнусь.
Тренер разделся и бултыхнулся прямо с борта в воду. Они с Салютовым – самым младшим начали терпеливо отрабатывать у бортика «самые правильные движения в воде». Катя наблюдала, как плывет его мать. Вот уж точно как дельфин. Как хищная касатка – стремительно ныряет, легко выныривает. Гибкое сильное тело. Совершенное женское тело, созданное для любви. Да, у старшего сына Салютова был отменный вкус, подумала Катя, жаль, что он так рано умер…
К поручням подошла молоденькая девушка в форме фитнес-клуба – няня-аниматор. Тренер передал ей из воды ребенка, и она закутала его в махровое полотенце. Урок плавания закончился. Салютова подплыла к няне, и они о чем-то переговорили. Няня забрала мальчика и повела его в раздевалку. А Салютова осталась в бассейне, немного поплавала, затем вышла из воды и направилась к стеклянным дверям за водными горками с залихватской неоновой вывеской: «Ну, счастливо попариться!»
Катя тут же последовала за ней. В бассейне тем временем начинался урок водной аэробики. Девушка- тренер раздавала явившимся на занятия трем полным дамам надувные пояса. Салютову аэробика сейчас не привлекала. Она скрылась в сауне. Катя чуть помедлила, собираясь с духом. От ее прежней самоуверенности не осталось и следа. Они плавали в бассейне вот уже час, а она все никак не могла найти предлога для разговора. Даже эпизод со «спасением утопающего» не помог. Катя в душе должна была признать: молодая вдова – птица совершенно иного полета, чем Эгле Таураге. Катя невольно сравнивала их: хрупкая, пьяная, плачущая Эгле – такая с виду беззащитная, робкая, бормочущая стихи и эта загорелая холеная львица в супермодном купальнике от «Готье». Интересно, что Никите показалось в Салютовой странным? Кажется, вдова произвела на него неизгладимое впечатление. И неудивительно, подумала Катя, она произвела впечатление даже на меня. Ну прямо Царь-Девица. Женщины редко признают чужое превосходство, но тут уж ничего не попишешь…
Катя окунулась, глубоко вздохнула. Ладно, давши слово – держись. Впрочем, она же предупреждала Никиту: может, из всей этой затеи со «смотринами» и вообще ничего не выйдет. Зато поплавали душевно!
Жанна Марковна Басманюк опоздала на допрос на четверть часа.
– Ради бога, простите, с утра машина не завелась. Такой мороз на улице! Прямо крещенский. Пришлось такси ловить, никто, как назло, в центр не хотел ехать!
Тон Жанны Марковны был взволнованным, взгляд тревожным. Колосов вежливо поднялся из-за стола. Это была фактически их первая встреча, если, конечно, не считать вечера «пьяных шашек». Но тот в счет не шел. К тому же… Колосов едва не присвистнул от изумления: в тот вечер пусть мельком, но он видел яркую невозмутимого вида блондинку с пышной гривой роскошных локонов в отлично сшитом черном форменном костюме топ-менеджера, облегающем фигуру как перчатка.
Сейчас же на пороге кабинета стояла коротко стриженная шатенка бальзаковского возраста в модной итальянской куртке из палевой норки и кожаных брюках – ну точь-в-точь продвинутая дама-автомобилистка с рекламы новейшей системы сигнализации. Столь кардинальные перемены имиджа Колосова потрясли. Он никак не мог взять в толк, для чего ей понадобилось стричь свои роскошные светлые волосы и краситься? (По простоте и неискушенности он даже не подозревал, что в казино Жанна Марковна была в парике из натурального волоса, приобретенном по дальновидному совету парикмахера-стилиста.)
– Я им говорю: куда же вы едете, если не в центр? Так что бы вы думали? Качают головой – нет, не пойдет. Может, пробок в центре боятся? Прямо не знаю, что за народ такой чудной пошел. – Жанна Марковна изящным движением расстегнула куртку. Под ней оказался совсем уж молодежный оранжевый свитер-квадрат.
– Разрешите помочь. – Колосов галантно принял норку, повесил ее в шкаф. – Здравствуйте, вот давно хотел с вами побеседовать, Жанна Марковна.
– Неужели? Со мной? У вас вчера такой грозный голос был по телефону, я даже струсила немного. А вы гораздо моложе, оказывается, своего баса. – Жанна Марковна натянуто заулыбалась.
Никита придвинул ей стул. Сел сам. К этому допросу он готовился с утра. Правда, звонок Обухова несколько выбил его из колеи, но это было не страшно. Час назад на его стол легли данные вчерашнего вечернего прослушивания телефонов Басманюк. Увы, надежды не оправдались: вечером Жанна Марковна никому не звонила и тем, что ее неожиданно вызывают в уголовный розыск, не делилась. Однако…
– Извините, можно спросить? – Она вопросительно смотрела на Колосова. – А что, нам уже сегодня можно приступать к работе? Когда я к вам ехала, мне Валерий Викторович звонил, сказал, чтобы сегодня я, как обычно, вышла… Я так удивилась, я думала, мы теперь не одну неделю без работы насидимся. У вас же следствие идет.
– Нет, казино снова открыли. Следствию это не мешает, – ответил Никита. А сам чертыхнулся: вот так всегда! Рано с «прослушкой» поторопился! Вечно этот проклятый почасовой лимит по рукам вяжет!
