Я пристально посмотрел на нее. Все, что она сказала, было правдой и несло в себе смысл. Но если и так, то почему же мне не пришло в голову, что я мог быть столь предсказуем? Это было похоже на то, словно я обнаружил себя под чьим-то наблюдением с помощью мощного бинокля, о чем даже и не подозревал. Затем я кое-что понял.
— Но ты только объяснила, почему я должен был оказаться на Новой Земле, — медленно произнес я. — Но почему я должен был оказаться здесь, именно на этой вечеринке на Фриленде.?
— Падма… — произнесла она и замешкалась. — Падма сказал, что это место и мгновение — локус. И, будучи тем, что ты есть, ты мог это почувствовать и приехать сюда для того, чтобы использовать все это в своих собственных целях.
Я уставился на нее, медленно впитывая сказанное. А затем, словно вспышка пламени, в моем разуме соединилось то что она только что сказала, и то, что я слышал ранее.
— Локус — да! — натянуто произнес я, снова сделав шаг к ней в возбуждении. — Падма сказал, что здесь — локус. Для Грина — но и для меня тоже! Почему? Что это значит для меня?
— Я… — она запнулась. — Я точно не знаю, Тэм, возможно, Падма этого тоже не знает.
— Но что-то же привело тебя сюда! Разве не так? — Я почти что кричал на нее. Мой разум приближался к правде, словно лиса, настигающая раненого кролика. — Зачем же тогда ты охотилась за мной? Именно в этом месте и мгновении, как ты его назвала! Скажи мне!
— Падма… — она снова запнулась. И вдруг я понял, что она с радостью солгала бы мне, но что-то не позволяло ей сделать этого. — Падма… только недавно обнаружил все, что он знает теперь, потому что теперь стала возможной помощь Энциклопедии. Она предоставила ему дополнительные данные для использования в его вычислениях. И когда он использовал эти данные, результаты оказались более комплексными и сложными. Энциклопедия теперь стала более важна для всей человеческой расы, чем пять лет назад. И опасность того, что Энциклопедия так никогда и не будет закончена, гораздо серьезнее. И твоя собственная способность к уничтожению…
Она замолчала и посмотрела на меня, словно умоляя меня разрешить ей не заканчивать то, что она начала говорить. Но мой разум несся, как бешеная лошадь, а сердце стучало, как копыта, в возбуждении.
— Продолжай! — резко потребовал я.
— Способность к уничтожению в тебе оказалась более значительной, чем он предполагал. Но, Тэм, — она быстро прервала себя, словно в лихорадочной спешке, — есть еще кое-что. Ты помнишь, как пять лет назад Падма думал, что у тебя нет выбора, кроме как пройти через эту твою темную долину до самого ее конца? Что ж, это не совсем так. ЕСТЬ шанс. Он здесь — в этой точке плана, здесь, в этом локусе. Если ты подумаешь и выберешь, то изменишь путь, есть еще узкий путь для тебя из тьмы. Но ты должен развернуться резко и сейчас же! Ты должен отказаться от того, над чем сейчас работаешь, и, несмотря ни на что, вернуться назад на Землю и поговорить с Марком Торри, прямо сейчас!
— Прямо сейчас, — пробормотал я, всего лишь повторив ее слова, просто слушая, как они пробегают в моих мыслях. — Нет, — сказал я, — сейчас это не имеет значения. Так от чего же я предположительно должен отвернуться? От какого потенциального уничтожения? Я ничего такого не планирую — даже сейчас.
— Тэм! — словно издалека, я почувствовал ее руку на своей и разглядел ее бледное лицо и глаза, пристально смотрящие на меня, словно пытающиеся привлечь мое внимание. Но в тот момент мне казалось, что нас разделяет огромное расстояние. Мне не давала покоя мысль, что даже вычисления Падмы подтверждали наличие во мне темной силы, на усовершенствование которой я затратил пять лет. Но чем могли быть вызваны ее опасения, ведь никакого уничтожения не входило в мои планы!
— Но это не значит, что ты что-то такое ПЛАНИРУЕШЬ! — отчаянно говорила Лиза. — Разве ты не понимаешь ружье само никого не планирует застрелить. Но это в тебе, как то ружье, готовое к выстрелу. Только ты должен не позволить ему выстрелить. Ты можешь изменить себя, пока еще есть время. Ты можешь спасти себя и Энциклопедию…
Последнее слово прозвучало во мне, словно колокол, миллионным эхом. Оно прозвенело, словно все эти бесчисленные голоса, которые я услышал пять лет назад в Точке Перехода Индекс-зала самой Энциклопедии. И неожиданно оно достигло меня и прикоснулось ко мне, словно острие копья. Будто сияющий луч света, разрезало оно темные стены, триумфально сооружавшиеся по обе стороны моего разума, точно так же, как они возникали в тот день в офисе Марка Торри. Подобно невыразимой иллюминации, на мгновение тьма оказалась разорванной и мне открылась картина: я под дождем, стоящий ко мне лицом Падма и мертвый человек, лежащий меж нами.
Но я резко ушел от этого момента воображения, кинулся в комфортную тьму, и чувство моей силы и мощи вернулось ко мне.
— Мне не нужна Энциклопедия! — громко произнес я.
— Но ты нужен! — вскричала она. — Все, кто рожден на Земле, — и если Падма прав, то все люди будущего на всех четырнадцати мирах — нуждаются в ней. И только ты наверняка можешь сделать так, что они ее получат. Тэм, ты ДОЛЖЕН…
— Должен!
На этот раз я сам сделал шаг от нее, назад. Неожиданно я почувствовал такой же озноб от ярости, какой один лишь раз в жизни сумел вызвать во мне Матиас, но теперь это было смешано с моим ощущением триумфа и могущества.
— Я больше ничего не “ДОЛЖЕН”! Не смешивай меня с остальными вашими земными червями! Быть может, ИМ и нужна ваша Энциклопедия! Но не мне!
С этими словами я обошел ее, наконец использовав свою физическую силу, чтобы отстранить ее с моего пути. Я слышал, как она еще звала меня, когда спускался по лестнице. Но я не хотел слышать ее. До сих пор я не знаю, какими были ее последние слова. Я ушел с балкона и от нее, пробрался сквозь толпу через зал, к тому же выходу, через который исчез Брайт. Теперь, когда ушел лидер Содружества, не было никакого смысла задерживаться тут. Ощутив новый прилив могущества, я почувствовал, что не в состоянии переносить близость всех этих людей. Большинство из них, почти все, были людьми с младших миров. Мне казалось, что голос Лизы все звенит и звенит в моих ушах, говоря, что мне нужна Энциклопедия, эхом напоминая о горьких уроках Матиаса об относительной бесполезности и неэффективности землян.
И, как я и подозревал, когда я вышел на свежий воздух холодной и безлунной ночи Фриленда, Старейшина Брайт и тот, кто отозвал его с вечеринки, исчезли. Служащий парковочной стоянки сообщил мне, что они уехали.
Теперь не было никакого смысла пытаться разыскать их. Они могли направиться в любое место на этой планете, вплоть до космопорта, чтобы вернуться на Гармонию или Ассоциацию. Я подумал, ну и пусть себе едут, по-прежнему ощущая горький привкус намека на мою врожденную неэффективность как землянина, которую, как мне показалось, я прочел в словах Лизы. Пусть себе едут. Я и один смогу справиться с любыми неприятностями, с которыми Дэйв может столкнуться у людей Содружества в результате того, что его пропуск не подписан одним из их главных лиц.
Я вернулся в космопорт и на первом же челноке отправился на орбиту, а оттуда — на Новую Землю. Но, немного поостыв в пути, я решил, что мне необходимо еще раз попытаться поставить подпись на пропуске Дэйва. В случае, если нам пришлось бы расстаться на поле боя, я должен был быть уверен, что Дэйву не грозит опасность.
После того, как я упустил возможность получить подпись Старейшины Брайта, мне ничего не оставалось, как направиться в военный штаб войск Содружества в Северном Разделе, чтобы попытаться поставить подпись там. И поэтому, как только я очутился на орбите Новой Земли, я взял курс на Контревэйл, город, расположенный в Северном Разделе, позади боевых порядков наемных войск Содружества.
Все это заняло какое-то время. И только после полуночи я добрался из Контревэйла до полевого штаба Сил Северного Раздела. Мое удостоверение журналиста позволило мне оказаться в месте расположения штаба, которое казалось необычно пустым даже для ночного времени. Но когда я наконец притормозил у здания командования, я был удивлен, заметив значительное число аэрокаров, припаркованных на офицерской стоянке.
И снова мой пропуск позволил мне без препятствий пройти мимо молчаливого, одетого во все черное охранника с иглоружьем наготове. Я вошел в приемную, в которой огромная перегородка занимала почти
