Звездный путь (сборник). Том 2

— Вы сможете это понять, Тэм, если представите себе одного из членов Осколочных Культур как обычного человека, вроде вас, но с мономанией, которая полностью приковывает его к линии поведения существа одного типа. Но с одним вот таким отличием. Вместо того, чтобы остальные части мысленного и физиологического существа вне пределов этого существа-мономаньяка игнорировать и атрофировать, как это было бы в вашем случае…

— А почему именно в моем? — прервал я его.

— Ну, в случае любого полноспектрового человека, — спокойно продолжил Падма. — Так вот, эти части вместо атрофии изменяются, с тем, чтобы согласоваться и поддерживать мономанию, так что мы получаем не больного, а здорового человека. Только несколько иного.

— Здорового? — спросил я и перед моим мысленном взором вновь всплыло лицо взводного войск Содружества, убившего Дэйва на Новой Земле.

— Здорового, как культура. Не как случайный изуродованный индивид этой культуры. А как культура.

— Извините, — сказал я. — Но я этому не верю.

— Но это так, Тэм, — мягко произнес Падма. — Подсознательно вы верите. Потому что планируете использовать слабость такой культуры, которая должна ее уничтожить.

— И что же это за слабость?

— Очевидная слабость, являющаяся противоположностью любой силы, — ответил Падма. — Осколочные Культуры нежизнеспособны.

Должно быть, некоторое время я просто моргал главами. Я был по-настоящему поражен.

— Нежизнеспособны? Вы имеете в виду, что они не могут существовать сами по себе?

— Конечно же, нет, — подтвердил Падма. — Оказавшись перед лицом экспансии в космос, человечество отреагировало на брошенный вызов различной окружающей среды, попытавшись адаптироваться к ней. И оно приспособилось, стараясь использовать отдельно все элементы своей личности, чтобы посмотреть, какой из них устроится лучше. А теперь все эти элементы — Осколочные Культуры — выжили и адаптировались, и теперь пришло время снова соединиться в одно целое, чтобы произвести на свет более закаленного, ориентированного на всю Вселенную человека.

Аэрокар начал снижаться. Наш перелет заканчивался.

— И какое все это имеет отношение ко мне? — спросил я.

— Если вы расстроите одну из Осколочных Культур, она не сможет адаптироваться сама по себе, как это сделал бы человек полного спектра. Она погибнет. И когда раса вновь соединится в целое, этот ценный элемент будет утрачен для всей расы.

— Быть может, это и не будет такой уж утратой, — в свою очередь так же тихо произнес я.

— Нет, жизненно важной потерей, — произнес Падма. — И я могу это доказать. Вы, человек полного спектра, имеете в себе все элементы, от каждой из Осколочных Культур. Если вы признаете это, то сможете идентифицировать себя даже с теми, кого намереваетесь уничтожить. И у меня имеется доказательство, которое я могу вам предложить. Хотите взглянуть на него?

Машина приземлилась. Дверца возле меня открылась. Я выбрался из машины вместе Падмой и обнаружил поджидавшего нас Кейси.

Я перевел свой взгляд с Падмы на Кейси, который был на голову выше меня и на две головы выше Связующего. Кейси посмотрел сверху вниз на меня без какого-либо особенного выражения. Его глаза не были похожи на глаза его брата-двойника. Но почему я не мог встретиться с ними?

— Я — журналист, — произнес я. — И разум мой открыт.

Падма повернулся и зашагал к зданию штаба. Кейси пошел за нами и, как мне показалось, Джэнол и остальные офицеры штаба тоже двинулись следом. Хотя я не оглянулся назад, чтобы удостовериться в этом. Мы прошли во внутренний офис, где я впервые встретился с Грином. На столе Грина лежала папка для документов. Он подошел, взял ее, вытащил из нее фотокопию чего-то и передал ее мне, когда я подошел поближе.

Я раскрыл ее. Не было никаких сомнений в ее подлинности.

Это было послание от Старейшины Брайта, действующего правительства Гармонии и Ассоциации, военному шефу Содружества в Центр обороны X на Гармонии. Дата его имела двухмесячный срок давности. Отпечатано это послание было на мономолекулярном листе материала, с которого буквы после их написания нельзя было ни убрать, ни изменить.

Будьте проинформированы, во Имя Господа…

… Поскольку, как кажется, в Воле Господней, чтобы наши Братья на Святой Марии не одержали успех, сим приказывается, чтобы больше не посылалось им ни подкреплений, ни оборудования. Ибо если наш капитан добудет нам победу, естественно, мы победим без всяких дальнейших затрат. Но если такова Его воля и мы не одержим победы, тогда, конечно же, было бы непочтительно разбрасываться имуществом Церквей Господа в попытке противостоять таковой Воле.

И пусть будет приказано, чтобы Братья наши на Святой Марии были оставлены без знания того, что не допустим более никаких пополнений, и пусть они по-прежнему несут свою веру в себе, как всегда, и да не пребудут Церкви Господни во страхе. Внемлите этому Повелению, во Имя Господа:

По приказу того, чье имя

Брайт, Старейший среди Избранных.

Я оторвал свой взгляд от послания. И Грин, и Падма внимательно наблюдали за мной.

— Как вам удалось заполучить это? — спросил я. — Хотя, конечно, вы не захотите сказать мне.

Ладони моих рук неожиданно так вспотели, что гладкий материал листа начал выскальзывать из них. Я судорожно сжал его и стал быстро говорить, стараясь удержать их взгляд на себе.

— Ну так и что из того? Мы все уже знали об этом. Практически все знали, что Брайт их оставит. И это всего лишь доказательство. К чему было вообще показывать мне это послание?

— Я думал, — произнес Падма, — что оно, может быть, хоть чуть-чуть сдвинет вас с места. Может быть, достаточно, чтобы вы попытались взглянуть на все с иной точки зрения.

— Я не говорил, что это невозможно, — произнес я. — Я уже говорил вам, что у журналиста разум всегда открыт. Конечно, — тут я начал осторожно подбирать слова, — если бы я мог изучить это…

— Я надеялся, что вы возьмете это с собой, — сказал Падма.

— Надеялись?

— Если вы разберетесь в этом послании и действительно поймете, что именно в нем имел в виду Брайт, тогда, быть может, вы воспримете Содружество совсем по-иному. Вы сможете переменить свое мнение о них.

— Я так не думаю, — заявил я, — Но…

— Позвольте мне попросить вас сделать хотя бы это, — перебил меня Падма. — Возьмите послание с собой.

Какое-то мгновение я стоял в нерешительности, смотря на Падму и возвышавшегося за ним Кейси, затем пожал плечами и убрал послание в карман.

— Хорошо, — сказал я. — Я заберу его с собой и подумаю над тем, что там написано. Где-то здесь неподалеку я вроде бы оставлял машину, не так ли?

И посмотрел на Кейси.

— Примерно в десяти километрах отсюда, — ответил он. — Но вы все равно уже не сможете до нее добраться. Мы выдвигаемся для начала наступления, и войска Содружества уже начали маневрировать, выдвигаясь нам навстречу.

— Возьмите мой аэрокар, — предложил Падма. — Флаги Посольства на нем помогут вам.

— Хорошо, — согласился я.

Мы все вместе вышли к аэрокару. Во внешнем офисе я прошел мимо Джэнола, и он ответил мне холодным взглядом. Я не винил его. Мы подошли к аэрокару, и я залез в машину.

— Вы можете отослать аэрокар назад, когда вам будет удобно, — сказал Падма, когда я залез в его кабину. — Это как бы ссуда от Посольства вам, Тэм. Я не буду о нем беспокоиться.