которых набрал ваш главный террорист, максимум что умеет, так это палить из автоматов и гранатометов. Ну еще кто-то из них умеет водить машины. Так что не с ними соваться к ядерному ускорителю или пытаться привести в действие химический боеприпас.
– И это не секрет, – пожал плечами Вадим.
– Выходит, что бравых чеченских ребят можно организовать на вооруженное нападение на не слишком охраняемый и обороняемый средних размеров объект или группу малых объектов. Последнее возможно, если террористы разобьются на мелкие, по два-три человека группы.
– Это мы толком не прокачивали, но что смогут сделать два человека без специальной подготовки?… – пробурчал себе под нос Вадим и поторопил Семена: – Продолжай, я слушаю.
– Возвращаемся к организатору возможного террористического акта. А точнее – к его образованию, – Халецкий поднял вверх указательный палец. – Вышли на первое ключевое слово.
– Образование высшее, инженер-электрик, – коротко доложил Веклемишев.
– Опыт работы? – коротко спросил Халецкий.
– Работал около пяти лет начальником электроцеха на механическом заводе.
– А из этого следует, что климатическое и лазерное оружие ему вряд ли знакомо, как и ускоритель элементарных частиц. А вот с электрическим током парень точно на «ты».
– Кто бы сомневался, – хмыкнул Вадим. – Семен, выкладывай! Я так устал, что едва на ногах держусь. Что дальше?
– Выкладываю, – послушно кивнул Халецкий. – Второе ключевое слово «зима» нам понадобится чуть позже. Сначала попробуем найти третий ключ к разгадке. Вы упомянули, что расшифровали разговор главного террориста и он произнес что-то похожее на «чугун» или «чугунно».
Вадим кивнул в знак согласия, что было такое слово. Правда, ничего с ним не вышло. Аналитики, выполняя команду Ветлугина, выявили и перебрали все населенные пункты с корнем «чугун» в названии, но ни география, ни изыски в области языкознания не привели к положительному результату. Еще пару раз на совещаниях возвращались к «чугунке», «чугунееву» и «чугункам», однако этот вопрос так и повис в воздухе без ответа.
– Отталкиваясь от предположения, что ваш террорист задумал провести грандиозный террористический акт в области применения электричества, я провел мониторинг в плане энергетической безопасности. Вы помните самые крупными техногенные аварии последних лет в области энергетики?
– В Германии, кажется, отключали электроэнергию. Какая-то авария произошла…
– Точно «какая-то», – усмехнулся Халецкий. – Четвертого ноября 2006 года более десяти миллионов человек на сутки остались без электричества во Франции, Германии и Австрии. На этих территориях жизнь практически остановилась… А чуть раньше, в августе того же года, произошла авария в энергосетях Токио. Японская столица всего на несколько часов осталась без снабжения электроэнергией, в результате чего мегаполис был буквально парализован. Не работал электротранспорт, подземка, отключились светофоры, компьютеры… Нечто похожее произошло и у нас в 2005 году. На подстанции Чагино вышел из строя главный трансформатор, автоматы диспетчерской службы сработали и перебросили потоки электроэнергии, но столичные сети не выдержали перенапряжения, и пошло веерное отключение подстанций. Почти половина Москвы погрузилась в темноту. Вы понимаете, Вадим Александрович, к чему я клоню?
– Примерно, – быстро кивнул в ответ Веклемишев. – Но аварию устранили…
– Точно, – согласился Халецкий. – Прошло около полусуток, прежде чем поэтапно стали подавать электроэнергию в жилые микрорайоны, в больницы, на предприятия… В общем, только на следующий день смогли полностью ликвидировать последствия аварии на одной-единственной подстанции и выйти на обычный режим энергоснабжения. И это при том, что все сети, все остальные столичные электроподстанции были исправны. Так что ваше «чугунно» по моим догадкам не что иное, как Чагино.
– Парализовать столицу можно, но уничтожить?…
– Запросто, – улыбнулся Халецкий, но тут же его лицо сделалось серьезным. – Смотрите! Я, конечно, не диверсант, но даже для меня это не представляется чем-то сложным.
Семен щелкнул компьютерной мышкой, и на экране монитора высветилась схема Москвы. Следующий щелчок разбросал по карте несколько зеленых точек.
– Это подстанции, – сообщил Халецкий. – Подъезд и подход практически ко всем объектам свободный. Охрана…
– Охрана годится только на то, чтобы пацанов гонять, чтобы они под высокое напряжение не лезли, да охотников за цветным металлом, – опередил Семена Веклемишев.
– Совершенно верно, – подтвердил Халецкий и вывел на экран следующую картинку.
На ней был изображен человек со зверским лицом, целящийся из гранатомета в куб с овальными трубками по бокам, надо полагать, трансформатор, от которого во все стороны тянулись линии- провода.
– Стреляю, – сообщил Семен, но Веклемишев его угрюмо остановил.
– Он что, за ограждение зашел? Тогда где забор? И как он через него из гранатомета палить будет?
– Нет проблем, – сказал Халецкий и застучал пальцами по клавишам клавиатуры.
– Вот вам забор, а вот – автомобиль, на который влез террорист. На нем он приехал, его и использовал как постамент для стрельбы. А напарник страхует с автоматом, – пальцы Семена заметались от клавиатуры к мышке. – Вот бегут охранники, а террорист по ним очередями, очередями… Одного выстрела гранатомета мало оказалось, берем вторую «муху» и еще разок стреляем. Взрыв! Трансформатор разнесло в клочья. А теперь посмотрим, что в это время творится на других объектах, которые зовутся районными электрическими подстанциями. Раз, два, три, четыре…
Халецкий уменьшил нарисованную картинку боя и растиражировал ее. Теперь уже в четырех окошках террористы вели огонь из гранатомета по трансформатору и палили в охранников.
– Хватит четырех выведенных из строя районных подстанций? На остальных сейчас автоматы защиты, уж извините за красочное сравнение, как пробки из шампанского выстреливают. Веерное отключение в результате перегрузки сетей называется. Или еще пару боев местного значения на экран прибавим? Думаю, и этого выше крыши! Возможно, и двух трансформаторов хватило бы. Но лучше четыре – для страховки… Смотрите! – Семен высветил на экране схему Москвы с зелеными огоньками подстанций. Одна за другой зеленые точки становились красными, а затем и совсем гасли. – Ну что, Вадим Александрович, реальный батализм?
– Более чем, – мрачно подтвердил Веклемишев. – Но пока не вижу, как гибнет мегаполис…
– А потому что не хватает одной маленькой, но очень важной детали, – сказал Семен, опять переключил монитор на бои у подстанций и, пробежав по клавиатуре, пустил по картинкам на экране белые мазки. – Последний ключик для потайной дверки в очаге папы Карло: зима! А точнее – морозы, которые завершат то, что начали террористы. Трескучие, русские, чтобы нос красный, щеки щипало и через шубу до костей пробирало! Градусов эдак за двадцать пять по шкале дедушки Цельсия. Примерно на сутки-двое. Хотя и двадцати градусов вполне может хватить.
– Прекратится подача электроэнергии, и… Москва станет замерзать, – до Веклемишева наконец окончательно дошло то, до чего додумался Халецкий.
– Такая масштабная авария на электросетях будет устраняться как минимум двое-трое суток. А потом нужно еще включать районы, запускать насосы… Но за это время столица превратится в ледяную пустыню. За первые десять часов разморозятся трубы в жилых домах, медучреждениях, школах – да везде! Сантехников не хватит, чтобы слить воду из труб отопления. Они сами спасаться будут. В этот же срок замерзнут водопроводные трубы, и Москва лишится водоснабжения. То же касается и канализации. Насосы на станциях орошения остановятся, дерьмо польется в реки, выплеснется на улицы, замерзнет… Чтобы организовать эвакуацию мегаполиса, подобного Москве, никакого МЧС и армии не хватит. Да и куда девать миллионы людей? Тысячи стариков, больных, детей замерзнут в квартирах, больницах, детских домах, потому что они никому не нужны. Чиновники будут в первую очередь спасать свои зады и свои семьи… Апокалипсис новейшей истории! Я не говорю о тех десятках, если не сотнях тысяч бедолаг, которые застрянут в вагонах метро, лифтах и электричках, погибнут от того, что в операционной выключится свет и остановится аппарат искусственной почки…
Халецкий перевел дух, хотел продолжить, однако глянул на серое застывшее лицо Веклемишева и замолчал.
