...Когда все трое стояли на гребне горы, последние лучи солнца гасли над хребтом. Сильный холодный ветер трепал одежду и напоминал о потных телах. Ширина гребня была около километра, но выглядела поверхность как после атомной войны или иллюстрацией к видам ада. Тем более что все это предстало перед спецназовцами в зарождающихся сумерках. Глубокие трещины, острые возвышения, огромные кубы и трапеции, наклоненные под самыми разными углами. Выглядело это впечатляюще.
– Ну как тебе это? – спросил Привалов.
– Час, максимум два, – ответила Веденеева. – Если стенка на спуске будет такая же, как на подъеме, то это детская игра.
– Ладно, давайте искать какую-нибудь дыру, где можно забиться от ветра и переночевать, – велел Доронин.
Группа разбрелась в разные стороны. Наконец укрытие от ветра было найдено. Все трое забились внутрь небольшой расщелины, уселись на свои веревки и, прижавшись друг к другу, собрались подремать до рассвета. Чтобы согреться теплом собственных тел, Веденеева переодела свою куртку застежками назад. Доронин и Привалов, расстегнув свои куртки, прижались к ее спине. Вся троица крепко обнялась, ощущая живое тепло других.
Глава 8
– Вот мы и догнали их, Коля, – сказал Торин, присев за камень.
Горбачев тут же послушно присел следом. Он ничего не видел в темноте.
– Подвинься ко мне, – предложил Торин, – вот сюда. Видишь огонек костра?
– Теперь вижу.
– Есть и спать собрались, голубчики? Давайте, отдыхайте, – пробурчал Торин вполголоса.
Комментировать не было никакой необходимости, да и не в характере Торина была лишняя болтовня. Но сейчас он специально много разговаривал, чтобы молодой напарник чувствовал себя увереннее и бодрее. Всегда меньше боишься, когда чувствуешь себя охотником, а не дичью. Поэтому Торин своими разговорами пытался создать у Горбачева ощущение, что тот охотник.
– До них метров четыреста. Придется нам с тобой, Коля, подойти к ним хотя бы метров на двести. Ребята наши могли и успеть спуститься, тогда засада совсем близко и нам нужно вовремя включиться в этот спектакль. Пошли.
Торин пригибаясь двинулся вперед. Шли медленно, тщательно выбирая не только дорогу, но и место, куда ставить ногу. Горбачев шел почти неслышно, да и ветер, дующий навстречу, скрывал от пиратов любой шум. Зато спецназовцы скоро почувствовали запах плова с мясом. Торин решил, что этого пока хватит. Если хорошо чувствуется запах еды, то подошли они уже достаточно. Торин уселся между камнями и снял свой рюкзак.
– Можешь ополовинить свой термос, – предложил он Горбачеву. – Будешь дежурить первую половину ночи. В два часа меня разбудишь.
Развернув кусок брезента, Торин замотался в него и прислонился к камням. Спал он очень чутко, по опыту зная, что любой шорох немедленно выведет его из сна. Сквозь накатившую дрему Торин услышал, как скрипнула откручивавшаяся крышка поллитрового металлического термоса Горбачева.
Проснулся Торин от легкого прикосновения к плечу. Еще не открыв глаза, он сразу стал прислушиваться. Мозг мгновенно переключился на оценку акустической обстановки. Торин открыл глаза и увидел перед собой лицо Горбачева.
– Как? – спросил Торин.
– Тихо, – ответил Николай.
– Держи брезент, только сядь на свой рюкзак, а то камни быстро из тебя все тепло вытянут.
Горбачев пошелестел брезентом и затих. Брезентом они называли тонкую и прочную непромокаемую ткань. Если в нее закутаться, она хорошо сохраняла тепло, защищая от ветра. Свой термос Торин не стал трогать, решив подкрепиться только утром. Его тренированный организм быстро перешел ото сна к бодрствованию, совсем как у кошки.
В лагере пиратов было тихо, если не считать звуков, которые иногда издавали ослы. Есть ослы, значит, и караван на месте. Торин вслушивался и вглядывался в ночь и планировал поведение свое и Горбачева в предстоящем бою. Строить этот бой придется в достаточной степени спонтанно в зависимости от того, где будет находиться Корнеев: в голове колонны, в середине или в конце. В любом случае паре придется разделиться. Горбачева лучше послать на правый фланг. Он стрелок неопытный, и ему сектор обстрела нужно оставить слева. Сам я пойду слева и выше. Мне будет нужен обзор всей площадки, чтобы руководить боем. Не зря ли я обоих опытных бойцов отправил с Ириной, думал Торин. Наверное, не зря. Им придется принять весь первый удар на себя. В случае засады любой, даже самый неопытный, человек считает оригинальным и неожиданным для противника не отступать, а наоборот, прорываться вперед. Так что мы с Горбачевым – на подхвате у основной группы. А Доронин там справится. Он опытный командир, хороший тактик.
Светать начало неожиданно и сразу. В лагере пиратов стали кричать ослы. Значит, собираются в путь, решил Торин. Он похлопал Горбачева по плечу, и тот сразу же проснулся.
– Отдохнул? – спросил Торин.
– Не знаю, – пожал плечами Николай, – какая-то разбитость появилась и вялость. Ничего, сейчас расшевелюсь и буду в порядке.
– Не расшевелишься, – усмехнулся Торин, – это стимуляторы перестают действовать. Сейчас кофе выпьем горячего, вкатим по дозе, и снова будешь человеком, а пока слушай и запоминай.
Пока Горбачев наливал кофе в стаканчики, Торин рассказывал ему о предстоящем бое. Особенно останавливаясь на том, что Николай должен делать, а чего не должен.
– Ты запомни самое главное, что инструкция решает все. Глупые люди считают инструкцию изобретением бюрократов. Инструкция, дружок, великая вещь! Она спасает от паники, экономит мышление, делает тебя более эффективным и бесстрашным. Запомни и не отступай ни на шаг. А еще слушай меня и выполняй. Если со мной что случится, то слушай Доронина.
– Ну это вы зря... – начал Горбачев.
– Оставь эти замечания для девушек, – усмехнулся Торин, – здесь война. А кроме опыта и умения, есть еще и пуля-дура. Умение и опыт влияют только на статистику, но не дают стопроцентной гарантии. А теперь давай руку, пора подкрепить организм укольчиком.
Веревка зазмеилась по скале и упала к ногам Веденеевой. Она смотала ее и быстро зацепила за клапан рюкзака. Доронин тем временем осматривал в бинокль предполагаемый путь каравана. Пока спецназовцы спускались со скал, он успел заметить расстояние до ночного лагеря пиратов. Ждать их осталось недолго: час или два. Увидев, что группа может двигаться, Доронин махнул рукой и стал боком сбегать по камням вниз. Позицию он уже наметил, если только снизу она выглядела так же удовлетворительно, как и сверху. Сбежав на подобие тропы, Доронин быстро осмотрелся по сторонам. Место было узкое – втроем рядом не встанешь. На тропе мало больших камней, но склоны по краям пологие и там много валунов, за которыми легко спрятаться. Если атаковать, то пираты разбегутся в разные стороны, в том числе и по склонам. Тот, кто будет стрелять с тропы, окажется под перекрестным огнем, да еще сверху. Значит, нужен сюрприз: в два ствола снизу, а потом Вовку скрытно переместить на фланг. Да чтобы вел себя активно. Ирку оставить сразу слева наверху, но мне придется ее прикрывать. Правда, сам я здесь, внизу, останусь под таким огнем со всех сторон, ну да ничего, прорвемся, не в первый раз.
– Дед, это Рэмбо, – послышалось в ухе Торина, – мы на месте, занимаем позицию.
– Рэмбо, я Дед, понял тебя. Мы на хвосте. Контрольное время?
– Пятнадцать минут.
– Понял. Работаешь самостоятельно. Дашь нам сигнал за десять секунд до начала. Успеха.
– Понял. Дам сигнал за десять секунд до начала. Успеха.
Тройка Доронина успешно перебралась через скалы и устроила засаду на пути каравана. По расчетам спецназовцев, караван подойдет к засаде минут через пятнадцать. За десять секунд до того, как открыть огонь, Доронин даст сигнал Торину и Горбачеву. Это было необходимо, чтобы те заняли удобную позицию для нападения на караван с тыла. Оптимальным вариантом было открыть огонь одновременно с двух сторон.
