лобовом стекле, пейзаж то и дело исчезал, растворялся в его сиянии.
– Если не сегодня, то уже завтра мы сможем помыться в хорошем отеле. Выпить в баре, заснуть в постели. – Брук распрямил затекшие ноги, благо размеры машины это позволяли.
– Я не пью спиртного, – произнес Иса, протирая грязное лицо ладонью.
– Коран запрещает? – ухмыльнулся Брук. – Так Коран и убивать запрещает. Пить мусульманину можно – после захода солнца, тогда Аллах ничего не видит.
– Скоро и мы ничего не увидим. Подай воду.
Ветер усиливался, местами над землей поднимались и опускались фонтанчики пыли, а линия горизонта уже размылась в дымке. Брук перегнулся через сиденье и подал бутылку воды.
– Пей. Воду можно не жалеть. У нас ее много.
Торговец оружием прокручивал настройку рации, выставленной на прием, прослушивал разговоры американских военных. Иса жадно пил прямо из горлышка, пластик бутылки хрустел под его сильными пальцами. Главарь был зол на себя, на Брука, все еще мучила совесть за то, что бросил своих людей, но разум подсказывал ему, что поступает он правильно.
«Скольких друзей, родственников, знакомых я уже потерял. А такая мразь, как Брук, жив и здоров». Иса прибавил скорости. Машина, шедшая до этого достаточно плавно, стала подскакивать, задребезжал автомат, засунутый под сиденье. Брук придерживался рукой за приборную панель. Впереди уже показалась насыпь шоссейной дороги. По ней катил одинокий старый грузовик. Выцветший брезент колыхался на ребрах кузовного каркаса. Через насыпь ветер переносил густую пыль. Брук достал пачку, раскрыл, он помнил, что должна еще остаться одна сигарета, она там и лежала, но когда вытащил ее, то выругался. Сигарета оказалась переломанной пополам. Он подцепил ручку перчаточного ящика, опустил крышку. Вполне могло оказаться, что после американцев в машине осталось курево. Внутри оказался свернутый в трубку журнал, начатая пачка «Кэмела», у самого края ящика лежал небольшой, с ладонь длиной, нож кустарной работы. Такие сотнями продавались на местных рынках, и кто-то из американцев купил себе сувенир на память. Брук вытащил короткую сигарету без фильтра, щелкнул зажигалкой.
Иса сбросил скорость, и машина въехала на насыпь.
– Если верить карте, то ближайший населенный пункт... – начал Брук и тут заметил странное напряжение на лице Исы, перевел взгляд на лобовое стекло.
Далеко впереди ехал грузовик с затянутым брезентом кузовом, а по другую сторону дороги под самой насыпью стояли два армейских «Хаммера» и бронетранспортер. Двое военных в бронежилетах и касках с автоматическими винтовками в руках стояли на обочине.
– Американцы... – произнес Иса и нервно вцепился в руль.
– Все нормально. Мы на армейской машине. Мы просто проедем мимо. Грузовик они пропустили, даже не остановили, – проговорил Брук, – твою бороду никто не рассмотрит сквозь пыльное стекло.
Один военный вышел на середину дороги и показал, чтобы машина остановилась. Сделал это лениво, без опаски, скорее всего хотел о чем-то спросить или предупредить. Иса завертел головой.
– Просто проедешь мимо, – сказал Брук, – чуть сбросишь скорость, посигналишь и... вперед.
Иса пригнулся так, чтобы не сильно возвышаться, посигналил, вроде бы приветственно, и чуть сбросил скорость. Брук замахал руками за стеклом, что могло быть истолковано – спешим. Военный не уходил, уже и его напарник ступил на асфальт. Один из «Хаммеров», стоявших под дорогой, завелся, вздрогнул, пополз вверх. И тут нервы у Исы сдали, он резко прижал педаль газа. Колеса буквально вгрызлись в асфальт. Машину бросило вперед. Он собирался объехать военных по обочине, но сбил одного бампером. Бешено вращающиеся колеса, разбрасывая камешки, не удержались на рыхлой обочине. «Хаммер» боком сполз с насыпи почти под самый бронетранспортер. Машину развернуло.
Размытая линия горизонта прыгала за лобовым стеклом. Что творится сзади, рассмотреть из-за густой пыли было невозможно. Из открытого перчаточного ящика сыпались на пол вещи. Брук ощутил под ногой круглую ручку ножа.
– Что ты делаешь?! – кричал он, но недолго, изменить ход событий было уже невозможно.
Сзади громыхнула очередь из крупнокалиберного пулемета. Слева от машины взметнулись фонтанчики пыли. Глаза Исы зажглись нехорошим, злым огнем. Еще одна очередь, но на этот раз стреляли выше. Какое-то время казалось, что их оставили в покое, выстрелы прекратились. Но потом стало ясно почему. Из пыли справа возник «Хаммер», следом за ним второй. Одна из машин умудрилась обогнать Ису, и теперь они с Бруком видели только пыль впереди. Что-то гремело совсем рядом.
– Бронетранспортер! – выкрикнул Иса, разглядев силуэт, наползавший слева.
Вправо было не уйти. Он каким-то чудом сумел притормозить, вывернуть руль. Брука бросило в лобовое стекло. Машина поднялась на два колеса. Бронетранспортер прогремел, промелькнул перед самым капотом. «Хаммер» вновь опустился на землю всеми четырьмя колесами, двигатель заглох, захлебнулся. Иса лежал на руле грудью, вдыхал хрипло, прерывисто, из уголка рта тонкой струйкой стекала кровь. В широко раскрытых глазах пульсировали от боли – расширялись и сужались – зрачки.
«Ребра сломал, а обломки вошли в легкие», – машинально отметил Брук.
Соображал и ориентировался он всегда быстро. Это умение не раз спасало ему жизнь. Ветер уже отнес к дороге пыль, окружавшую машины. Впереди виднелся бронетранспортер. Брук смотрел на него, но видел только повернутый на него ствол крупнокалиберного пулемета, способного насквозь пробить бронированный «Хаммер». На то, чтобы увидеть все это и принять решение, у него ушло не больше секунды. Рывком он выхватил автомат, передернул затвор и, глядя прямо в глаза, выстрелил в главаря боевиков.
Иса дернулся, его голова опустилась. Брук понимал, что звук выстрела может сработать как взрыватель – нервы у всех на пределе. Прижмет стрелок палец на гашетке пулемета и... Он распахнул дверцу и вышел с поднятыми руками.
– Я заложник! – крикнул он так громко, что чуть не оглох от собственного крика. – Я гражданин Германии. Он мертв! – Ладонью поднятой руки он указывал в салон машины.
– Стоп! – крикнули ему, когда он попытался отойти от машины.
Военные целились в него из-за своих машин. Война в Ираке приучила всех держаться настороже, и если рисковать, то в первую очередь чужой, а не своей жизнью.
– Оставайтесь на месте!
– Он мертв, мертв! – истерично кричал Брук. – Мертв!
Иса медленно поднял голову, сквозь кровавую пелену рассмотрел за распахнутой дверцей Брука. С третьего раза до него дошел смысл того, что он кричал, из темноты забытья всплыла вспышка близкого выстрела и то, как его бросило на руль.
«Я умираю», – на удивление спокойно подумал он.
Иса потянулся к поясу, из последних сил сорвал с него гранату, вырвал зубами чеку. Он даже не успел ее бросить – потерял сознание, – она сама выкатилась из ослабевшей руки. Освобожденная ручка подпрыгнула, как кузнечик, ударила в потолок машины. Брук не успел отскочить от дверцы – взрывом его бросило на землю, изрешетило осколками. Торговец оружием лежал, прижимая к развороченному животу окровавленные ладони, сухая пыль жадно впитывала кровь, хлеставшую из-под его пальцев. Языки пламени выбивались из салона.
– Помогите, помогите. – Брук пытался отталкиваться ногами, но не мог сдвинуться с места. Свет то мерк в его глазах, то вновь через пелену дыма он видел над собой диск солнца.
– Дерьмо... – тихо произнес сержант, запрыгнув в машину, и крикнул: – Отходим!
Машины, а вслед за ними и бронетранспортер отъехали на безопасное расстояние. Над «Хаммером» поднялся столб пламени. Сорванная взрывом крышка верхнего люка, кувыркаясь, мелькнула в огне, вылетела из него и спланировала на песок; дымилась резиновая окантовка уплотнителя.
– Когда догорит, тогда и подойдем. Ему все равно уже было нельзя помочь, – сказал сержант, проводив ее взглядом, и добавил, как бы оправдываясь перед самим собой: – Кажется, он сказал, что немец?
Арабский журналист поманил к себе пальцем Ружану. Женщина, измотанная непониманием, неизвестностью, тут же перебралась поближе к нему. Если раньше часть разговоров велась по-английски, то с отъездом Исы и Брука она вообще перестала понимать, о чем говорят боевики.
– Иса приказал взрывать самолет, если он не вернется до пяти вечера, – прошептал Омар.
