земле, посадили на какой-то камень, небрежными тычками удерживая полубесчувственное тело от падения, тогда только сняли с головы мешок. Абу Али испуганно огляделся. Он сидел посередине каменистой горной дороги в свете фар стоявшей рядом машины с работающим мотором. Руки его по-прежнему оставались стянуты жгутом за спиной, и едва Абу Али попытался пошевелиться, как горло его снова сдавила удавка, а чей-то грубый и хриплый голос угрожающе произнес над самым ухом:
– Сиди смирно, шакал. И отвечай все, что захочет знать Муслетдин-ага.
Толстый татарин тем временем выбрался из машины, подошел к сидящему на голом камне Абу Али, склонился над ним. В руках он держал, тасуя их словно колоду карт, пачку каких-то фотографий.
– Вот. – Муслетдин развернул перед турком фотографии. – Завтра увеличенные копии вот с этих фотографий будут висеть по всему Севастополю, и на заборах твоей стройки в первую очередь.
На снимках были изображены Абу Али и молоденький мальчишка Азамат, оба голые, в самых откровенных позах, так что ни у кого не возникало сомнений в том, чем именно они занимаются.
– Давай рассказывай, – негромко проговорил Муслетдин.
– Что рассказывать, Муслетдин-ага? Клянусь Аллахом, я ничего не знаю.
Удавка снова сильно сдавила горло турка, он отчаянно захрипел.
– Твоя фирма, которая реставрирует гостиницу, – только маскировка, – не спеша проговорил Муслетдин. – Реальный инвестор этого строительства – одна транснациональная корпорация, занимающаяся электроникой. Я хочу знать, – Муслетдин приблизил свое блестевшее от пота жирное лицо вплотную к едва живому от боли и страха Абу Али, – что ей нужно в Севастополе?
Удавка на горле Абу Али ослабла, и он послушно прохрипел:
– Строительные работы – это только повод для моего легального проникновения в Севастополь. Это только прикрытие.
– Что они хотят? Что ты должен сделать? – настойчиво повторил свой вопрос Муслетдин.
– Поднять из воды одну вещь...
– Откуда поднять? Из моря?
– Нет. Из заброшенного завода по ремонту подводных лодок в Балаклаве.
– Это план того места, где находится контейнер?
Муслетдин сунул под нос турку свой перерисованный от руки план галереи 16-С. Тот с ужасом уставился на клочок бумаги, затем на старого татарина, потом только покорно кивнул.
– Хорошо, что не врешь, – медленно проговорил Муслетдин. – Врать тебе в данной ситуации совершенно бессмысленно. А теперь говори, что ты должен поднять? Что именно?
– Контейнер с какой-то электроникой, – прохрипел Абу Али. – Клянусь Аллахом, я не знаю, что именно там находится и для чего нужна эта штука! Я не электронщик.
– Аллахом ты клянешься, – презрительно проговорил Муслетдин, отодвигаясь от лица Абу Али. – Теперь вспомнил, что ты мусульманин. Шакал!
– Но Муслетдин-ага! Я же жертвовал на храм! Сколько мог! Я сам не настолько богат, как вы думаете.
– Сколько тебе обещали за эту работу? – жестко спросил Муслетдин. – Только не ври!
– Двести тысяч баксов.
Муслетдин посмотрел на кого-то стоящего позади турка, удавка сильно сдавила горло Абу Али. Тот отчаянно захрипел, затряс головой.
– Ну?
Удавка ослабла, Абу Али прохрипел:
– Миллион баксов.
Муслетдин кивнул.
– Вот это уже лучше. Говори, Рябинин твой человек?
– Да!..
– Он должен доставать контейнер?
– Конечно!
– Сколько ты ему обещал?
– Двести тысяч. Но реально он получит только сто или совсем ничего не получит. Хотите, берите его долю! Хотите, берите половину всех денег! Сколько хотите, берите! Только не убивайте.
– Когда состоится подъем? – снова склоняясь над турком, спросил Муслетдин. – Когда?
– Рябинин мне клялся, что завтра! Дольше нам тянуть нельзя, сроки поджимают.
– Какие сроки? Когда ты должен достать контейнер?
– К первому сентября. И доставить их на американский ракетный фрегат. Они специально прибыли в Севастополь только ради этой электроники.
Муслетдин распрямил свою старую, пухлую спину, подошел к стоявшему в стороне и молча наблюдавшему за ходом допроса своему помощнику Мураду.
– Абу Али нам больше не нужен, – вполголоса по-татарски произнес помощник. – Все, что нам надо, мы от него узнали.
– Да, – величественно согласился Муслетдин. – Живой он может нам помешать.
Муслетдин повернулся к татарину, державшему удавку на горле Абу Али, и коротко кивнул ему. Тот не спеша вытащил из кармана пистолет, с самым будничным видом щелкнул предохранителем и выстрелил в голову Абу Али. Тот дернулся, зашатался и мертвый повалился на землю.
– Тело спрячете в камышах на дне заболоченной балки, – распорядился старый татарин. – Тут есть такая неподалеку. Да смотрите, чтобы никто не увидел вас.
– Все будет сделано, мой господин! – проговорил Мурад, угодливо кланяясь.
Он кивнул телохранителям, приказывая им жестом взять мертвое тело турка и нести его с собой. Муслетдин тем временем величественно направился к своей машине.
Глава 37
На следующее утро в восемь часов Дорофеев, как ему было сказано, подъехал к двухэтажному домику на отшибе. Он ничуть не удивился, когда, посигналив, не получил никакого ответа, никто не вышел к нему из двери, окна домика оставались занавешенными изнутри, а вокруг было так пустынно, словно все вымерли.
– Всю ночь, наверно, не спал хозяин, – с сальной усмешкой пробормотал себе под нос Дорофеев, выбрался из машины и отправился к дому, чтобы разбудить турка и напомнить ему, что уже утро, пора на работу.
Леха нашел дверь домика открытой, что, впрочем, также не вызвало у него особенных подозрений. Однако едва он зашел внутрь, как к виску его плотно прижался холодный ствол пистолета. Оружие держал в руке Мурад. Покосившись в сторону, Дорофеев увидел, что позади него стоят двое татарского вида мордоворотов с автоматами.
– Давай без глупостей, – негромко проговорил Мурад. – Заходи в дом.
Дорофеев повиновался. На первом этаже домика в гостиной на диване сидел толстый Муслетдин. Напротив него посреди комнаты стоял стул. На этот стул и указал Дорофееву старый татарин. Леха молча уселся. Телохранители с автоматами наготове встали у стены.
– Что поднять в Балаклаве задумали? – негромко, но веско спросил Муслетдин.
Лицо Дорофеева вытянулось и посерело, слова старого татарина вызвали у него приступ панического страха. Дорофеев оглянулся на стоящих у стены телохранителей, понял, что те в случае чего не замедлят пустить оружие в дело.
– Какой-то контейнер, – наконец ответил он немного глухим голосом.
– Что в контейнере?
– Не знаю! Говорят, какие-то электронные платы.
– Кто говорит? Рябинин?
Лицо Дорофеева вытянулось еще больше. Он не ожидал, что старый татарин знает так много.
– Да, он, – еще глуше выговорил водитель Абу Али.
– Это он тебя на работу нанял? Сколько он тебе обещал?
– Двадцать тысяч баксов, – ответил Дорофеев.
– Мы дадим тебе пятьдесят, – негромко сказал Муслетдин. – За ту же самую работу. Но с одним
