Джонсон после нескольких тщетных попыток сумел докричаться до разъяренного от своих неудач стрелка. Тот как раз собирался еще раз пальнуть по льдине. Но помощник капитана его вовремя остановил.
– Не расходуй зря боеприпасы! Успокойся! – крикнул он. – Сейчас мы подойдем к их укрытию ближе. Но не смей там давать волю своим эмоциям. Планы меняются. Они нужны нам живыми.
– Есть, сэр, – сквозь зубы прорычал боец, убирая руку от гашетки.
Принявший на себя командование подлодкой отдал приказ подойти к льдине. Судно тронулось и медленно двинулось в нужном направлении.
Жажда мести за убитых соотечественников у Джонсона прошла. Возобладал здравый смысл. Он просчитал вероятные для себя выгоды. Русских спасателей и руководителя полярной экспедиции следовало захватить как свидетелей и обладателей ценной информацией. Они могли стать хорошим основанием для более мягкого вердикта со стороны командования.
Субмарина приближалась к льдине. Приборы показывали, что моторная лодка находится за ней. «Неужели они рассчитывают на то, что мы их оставим в покое? Какая наивность с их стороны! – размышлял Джонсон. – Однако они наверняка слышат шум моторов нашего судна. Но почему-то не удирают. Интересно мне знать почему? Возможно, они что-то затевают. Но разве могут четыре человека без серьезного вооружения причинить вред подлодке? Закидают гранатами? Не бывает таких мощных гранат, чтобы пробили броню нашей субмарины. Что же тогда? А может быть, у них банально закончилось топливо и иссякли боеприпасы? Сидят себе за льдиной и не знают, что им делать. Ну, ничего страшного. Я то уж точно знаю, что нужно делать мне». Он усмехнулся. Оставалось меньше минуты до выхода на расчетную точку. Несколько морских пехотинцев без особого энтузиазма ожидали приказа о взятии противника. После всего, что произошло с другими морпехами, решительность бойцов изрядно пошатнулась. Единственным, что их подстегивало к действию, была ненависть к русским. На это в немалой степени и рассчитывал помощник погибшего капитана.
Стрелок оставался на своем месте в носовой части подводной лодки. Он все еще негодовал из-за своих неудач. К тому же ему не было до конца понятно, почему его не отозвали обратно на борт в связи с изменениями планов. «Раз уж мы не собираемся ликвидировать этих уродов, то какого дьявола здесь торчу?» – про себя вопрошал он, вглядываясь в пространство перед собой. Вот-вот подлодка должна была пройти мимо льдины под острым углом. Таким образом, моторка с русскими оказывалась бы справа по борту: между субмариной и льдиной.
– Твоя задача – не дать им дергаться, – связался со стрелком Джонсон. – Если у них остались патроны и начнется стрельба, ты должен будешь дать предупредительный залп. Так, чтобы они угомонились и не оказывали сопротивления. Смотри, держи себя в руках.
– Есть, сэр, – равнодушно отозвался боец.
– Внимание, мы подходим!
– Вижу…
На самом деле «орудийщик» увидел лишь край льдины. Моторная лодка оставалась вне поля видимости. Стрелок внутренне напрягся. Все его внимание было приковано к картине, которая постепенно вырисовывалась за краем льдины. Все остальное для него будто исчезло. Ни шума двигателей, ни завывания ветра и ни всплеска волн зенитчик не слышал.
Внезапно из воды вынырнул Локис. Он ловко подскочил и крепко схватил за ноги стрелка. Тот не ожидал ничего подобного. Первоначально он даже не попытался сопротивляться. Но в последний момент все-таки сработал инстинкт самосохранения. Американский боец уцепился обеими руками за выступ и не собирался отпускать. Сержант в ответ на это резко подтянулся и ударил противника в грудь носками унт. От сильного удара и от тяжести повисшего на нем груза американец не смог больше держаться. Вместе с русским десантником он грохнулся в ледяную воду.
Зенитчик очень скоро почувствовал, как намокает его форма. Это чувство вызвало в нем животный страх. Он задержал дыхание с твердым намерением бороться за свою жизнь. Владимир продолжал удерживать его за ноги и тянул в глубину. «Орудийщик» пытался избавиться от тяжкого груза. Он отчаянно трепыхался и дергал ногами. Ему хотелось оттолкнуться от десантника. Но ничего из этого не выходило. Русский оттолкнул его сам и тут же устремился вверх.
Оба противника вынырнули и вдохнули воздуха. Пар сильно валил из их ртов. Стрелок с ненавистью посмотрел на Локиса и попробовал ударить его кулаком в лицо. Движение далось ему очень тяжело. Десантник успел среагировать и откинулся на спину, отплывая назад. При этом он оттолкнулся от янки ногами. Тот на мгновение скрылся под водой. Но вскоре опять показался. Откашливаясь, он извергал из себя проклятия в адрес неприятеля.
– Гореть тебе в аду, ублюдок! – орал он. – У тебя, наверное, дерьмо вместо мозгов, раз ты вздумал с нами тягаться! Тебя сейчас подстрелят с субмарины, выродок. Молись своим гребаным русским богам! Твоя смерть совсем близко! А то возомнил себя крепким орешком.
Володя уже был наслышан о снайперах от капитана Гарфункеля. Поэтому особенно не обращал внимания на блеф из уст зенитчика. Американец неожиданно вытащил подводный пистолет и начал стрелять в противника. Ожидая подвоха, русский успел нырнуть. Он ушел довольно глубоко под воду. При этом ему четко представлялась логика дальнейшего поведения «орудийщика»: продолжение стрельбы вслепую. Тот и в самом деле принялся стрелять под воду наугад. Предвидя данную ситуацию, Локис постарался оказаться под стрелком. Так было меньше шансов получить пулю.
Звуки выстрелов из подводного пистолета были едва различимы. Шум двигателей субмарины практически перекрывал их. Но можно было понять, что американец стрелял лишь вокруг себя. Отправить хотя бы одну пулю в водное пространство под собой он даже не догадался. Правда, от этого стрелок ничуть не становился менее опасным. Чтобы справиться с ним, следовало действовать либо крайне осторожно, либо с исключительной решительностью. Долго выбирать между данными вариантами контрактнику не приходилось.
Десантник начал подниматься вверх. Он схватил неприятеля, затащил под воду и попробовал поймать его правую руку, в которой тот держал пистолет. Неприятель сопротивлялся. Он брыкался и норовил ударить нападавшего левой рукой в подбородок. Когда это ему не удалось, он вцепился Владимиру в густую щетину и стал ее рвать. Сержанта этот женский прием не на шутку рассердил. Он был вынужден отпустить правую руку противника и ударил его кулаком в нос. Янки с невероятной яростью направил пистолет в сторону русского.
Локис вновь перехватил правую руку «орудийщика». Тот любой ценой хотел приставить пистолет к горлу десантника и нажать на курок. Десантник же своей силой сдерживал это рвение. Положение усугублялось тем, что обоим начинало не хватать воздуха. Однако до помутнения в глазах они продолжали борьбу. Это воистину была борьба не на жизнь, а на смерть.
Неожиданно рука Володи дрогнула. Он даже не понял, почему это произошло. То ли легкая судорога, то ли давало о себе знать переохлаждение. Но этого хватило, чтобы американец освободился от хватки. Боясь упустить время, он повернул пистолет в направлении русского и нажал курок. Раздался глухой выстрел. Пуля полетела в десантника. Он никак не мог успеть оценить ситуацию. Лишь интуиция подсказала ему остаться в том же положении и не двигаться. Пуля прошла мимо, слегка задев его шею.
После этого оба быстро устремились на поверхность. Им катастрофически недоставало воздуха. Они качались на волнах и жадно вдыхали колючий арктический холод. Стрелок перезарядил пистолет. Десантник уловил его движение и сразу подплыл к нему. С трудом удерживаясь на поверхности, Локис несколько раз ударил врага по лицу. Американец поднял пистолет. Русский мгновенно перехватил его руку и надавил на его указательный палец. Обойма постепенно опустошалась. Зенитчик свободной рукой силился нанести удары. Особого вреда они не причиняли. Тогда Владимир из специального чехла, прикрепленного с внутренней стороны голенища унт, извлек десантный нож-стропорез и вонзил «орудийщику» в грудь. Тот ахнул и захрипел. Тело его обмякло. Десантник тут же отпустил его. Ледяные океанские воды живо приняли свою очередную жертву.
Контрактник огляделся. Перед глазами пульсировали темные, с разноцветными вкраплениями пятна. Он помотал головой. Но тщетно – зрение в норму не пришло. В ушах стояло странное гудение. Казалось, что вот-вот лопнут барабанные перепонки. Голова раскалывалась от невероятной боли. Оставаться дальше в холодной воде было нельзя. В противном случае можно было присоединиться к ушедшему в пучину
