— Да, это так, — призналась она. — Я, как известно, женщина. У меня нет сил переносить что-нибудь злобное или безобразное. Демоны с самого детства приводят меня в трепет. Я глубоко сожалею, что так обременяю тебя.
Действительно, подумал Мима, женский пол имеет некоторые недостатки. Ни один из мужчин, которых он знал, ни за что не позволил бы какому-то там демону испугать себя. С другой стороны, мужчин, конечно, обучали сражаться. Женщин же обучали быть зависимыми. На самом деле это был не то чтобы недостаток, а скорее требование культуры.
И если предназначение женщин — быть уязвимыми, то предназначение мужчин
— защищать их.
Мима, как и прошлой ночью, лег на кровать рядом с принцессой и, обняв ее, заснул.
Его сны всегда были беспорядочными, но в ту ночь — больше, чем когда-либо. Ему снилось, что он обнимает прекрасную женщину, и Мима знал, что этот сон был явью. Ему снилось, будто он отверг ее, и видел, как голову женщины насаживают на шест.
Мима проснулся от крика. Демон склонился над ними, с вожделением протягивая руки. Мима схватился за меч, но демон отпрянул и исчез.
Восторг кричала. Она прочитала его сон и увидела шест.
«Мы должны выбраться отсюда!» — подумал он, и девушка согласилась.
На следующий день они более тщательно исследовали дворец — и в углу одной из редко посещаемых комнат обнаружили бронзовое кольцо, вделанное в пол. Мима потянул за него, и оно оказалось ручкой металлического люка, который открывал вход в глубокий туннель. Каменные ступени уходили вниз и, загибаясь, исчезали из виду. Восторг зажгла лампу, и молодые люди начали спускаться. Лестница заканчивалась где-то под стеной, и дальше, за пределы Замка, вел квадратный проход. Это был тайный туннель, возможность побега!
Воздух сделался прохладным, стены липкими. Восторг старалась к ним не прикасаться и держалась поближе к Миме. На этот раз они не утруждали себя устным счетом, поскольку было ясно, что вчера им не удалось таким образом скрыть попытку бежать. Сегодня, по крайней мере, они стояли на ногах и у Мимы был меч.
Беглецы вошли в комнату, где находилось несколько каменных жертвенников, и на каждом из них что- то лежало. На первом было золотое кольцо, на втором — сверкающая медная лампа, а на третьем — отлитый из золота телец.
Восторг, которую всегда влекли драгоценности, остановилась и потянулась к золотому кольцу. Она примерила его на один палец, потом на другой, но оно не подошло, и девушка положила кольцо на место.
Мима взял лампу, чтобы посмотреть, не лучше ли она той, которая у них, однако лампа оказалась не заправленной. Она служила лишь украшением, и только. «Интересно, что будет, если ее потереть?» — подумал Мима.
— Или загадать кольцу желание, — добавила Восторг.
Они посоветовались и решили, что эти три предмета, вероятнее всего, ловушки для неосмотрительных. Неизвестно, какие ужасы могут произойти, если вызвать к жизни силы, сокрытые в кольце или лампе. Лучше уж спокойно пройти мимо.
Но когда они поравнялись с золотым тельцом, тот поднял голову и промолвил:
— Если бы твой отец узнал, он бы каждый час казнил по женщине!
Мима вздрогнул от испуга. Это было его слабое место — неприязнь к бессмысленному убийству.
Вдруг впереди них в туннеле раздался какой-то шум, Глухие удары, от которых задрожали стены комнаты, словно к ним приближалось огромное существо. Мима выхватил меч. Послышался оглушительный рев, и из туннеля повалил дым.
— Это дракон! — завизжала Восторг. — Тебе нельзя с ним сражаться!
Разумеется, нельзя. Огонь, вырывавшийся из пасти зверя, испепелит их еще до того, как чудовище приблизится на достаточное расстояние, чтобы его можно было заколоть.
Мима снова вздохнул.
— Нам опять придется отступить, — пропел он и пошел назад тем же путем, каким они пришли. Восторг, с лампой в руке, поплелась за ним. Дракон их не преследовал.
Вернувшись в Замок, Мима и принцесса опять беседовали, и Восторг призналась во втором своем великом недостатке. Однажды в детстве она позволила какому-то человеку прикоснуться к себе. Она убежала в город, воспользовавшись недосмотром няни. Тогда девочка еще не понимала, что не все дети — принцессы и существуют разные касты. Она увидела какого-то работника и дотронулась до его руки, чтобы привлечь внимание. В этот момент ее догнала няня.
Тот мужчина оказался «неприкасаемым» — человеком вне касты. Разразился серьезный скандал, и девочку подвергли целому ряду мучительных очищений и омовений, дабы снять порчу от страшного прикосновения. Работник, естественно, был немедленно казнен, а его семья насмерть забита палками. Но ярче всего девочке запомнился склонившийся над ней разъяренный отец: «Ты подвела меня дважды!»
И Мима с болью в сердце представил себе очаровательную головку, насаженную на кол. «Нет! — подумал он. — Ведь ты не знала! Ты не хотела сделать ничего дурного!»
— Вряд ли это имело значение, — ответила принцесса. — Незнание не может служить оправданием.
Однако чувство благодарности к Миме за его поддержку и понимание затеплилось в ее груди, и девушке пришлось сделать над собой усилие, чтобы побороть возникшую эмоцию, поскольку добивались они отнюдь не этого.
Как и накануне, ночь молодые люди провели вместе. На этот раз Миме снилось, что он обнимает Восторг, как оно и было на самом деле. Однако во сне происходило и нечто большее: он целовал женщину, и начал раздевать ее, наслаждаясь теплым, шелковисто-гладким телом, и пытался овладеть ею…
Мима заставил себя пробудиться. Действительность полностью соответствовала его сновидению. Он касался открытой плоти принцессы.
«Почему ты не остановила меня?» — строго подумал Мима.
— Я пробовала… но не смогла, — прошептала Восторг.
«Я ни разу в жизни не принуждал женщину!»
— Не могла… заставить себя сказать хоть слово, — призналась она.
«Нам необходимо бежать отсюда!»
— Безусловно, — согласилась девушка.
Но прошло еще несколько дней, прежде чем они нашли возможность предпринять следующую попытку. На высокую башню Замка слетались самые разнообразные птицы, чтобы напиться чистой воды, которая там была. Время от времени садилась на башню и огромная птица — рух note 7.
— Эта птица могла бы перенести нас через стену, — спел Мима.
— А она нас не съест?
— Нет, если будет знать, кто мы такие. Рухи-людоеды давным-давно уничтожены; остались только безвредные.
По миллиону ступеней Мима и Восторг поднялись на высокую башню, прихватив с собой большой мешок из сети. Когда прилетел рух, они встали в сеть, и Мима накинул на коготь птицы веревочную петлю. Удивленное пернатое взлетело, подняв сильный ветер и увлекая в небо мешок. Молодые люди, обжигаемые воздухом, болтались в ненадежной сети.
Рух быстро взлетел к облакам. Но когда птица приблизилась к краю облака, то оно превратилось в огромное лицо, изо рта которого со свистом вырывался ледяной ветер.
— Если бы ваши отцы узнали об этом, они бы во всем обвинили друг друга,
— прогрохотала туча. — Между их княжествами вспыхнет война, погибнет множество людей, и государства так ослабнут, что враждебные монгольские орды, напав, поработят оба царства, и прекрасных юных девушек заставят удовлетворять похоть своих племенных быков, а мужчин скормят собакам. Кроме того…
— Довольно! — закричала Восторг, повторяя мысль Мимы. — Рух, опусти нас на землю!
