чтобы накормить всех.
Мима вспомнил о тех двух годах, что он провел в заточении во дворце. Ему подавали редчайшие деликатесы, все его слуги и наложницы питались отменно. Теперь он корил себя за эгоистичное пренебрежение делами княжества в то время, когда зарождались предпосылки нынешней ситуации. Если бы он раньше исполнил свой долг и принялся за работу, для которой был предназначен, то, возможно, сумел бы хоть немного смягчить страдания соотечественников. Сколько добрых граждан умерло от голода, в то время как он изводил отца отказами выполнить свой долг?
Однажды, когда Мима стоял, обозревая эти отвратительные картины, он заметил человека, который бродил среди умирающих. Принц махнул министру, и тот поспешно приблизился.
— Кто этот человек? — осведомился Мима.
Чиновник озадаченно огляделся.
— Принц, о ком вы говорите?
— Вон о том человеке в черной накидке, — пропел Мима.
Министр снова внимательно посмотрел, куда указывал принц, и поднял брови:
— Я не вижу никакого человека.
Миме это надоело. Он зашагал вперед, а министр потрусил следом. Они подошли к человеку в хламиде, который склонился над одним из соломенных тюфяков.
— Ты! — позвал Мима. — Назови себя!
Человек не обратил на него никакого внимания. Разгневанный неуважением, Мима встал прямо перед ним.
— Отвечай же, а не то берегись!
Человек медленно поднял голову. Под капюшоном появилось его лицо. Оно оказалось невероятно худым; фактически это был череп с глубоко запавшими глазами и выступающими вперед зубами.
— Ты видишь меня? — спросил странный человек.
Мима опешил. Ему стало ясно, что это не заурядный прохожий!
— Конечно же, я тебя вижу! Я хочу знать, кто ты такой и что здесь делаешь?
Запавшие глаза, казалось, посмотрели на Миму внимательнее. Щель рта открылась:
— Я — Голод.
— Голод! — воскликнул Мима. — Это что еще за имя?
— Имя моей должности.
— Должности? — удивился принц. Он повернулся к министру: — Что ты на это скажешь?
Чиновник явно чувствовал себя неловко.
— Наследный принц, безусловно, голод налицо. Поэтому мы и здесь. Должен признаться, что не совсем понял ваш вопрос о должности.
— О должности, про которую толкует этот человек, именующий себя Голодом, — проговорил Мима злым речитативом.
Замешательство министра усилилось:
— Мой господин, я не вижу никакого человека.
— В-в-в-вот эт-т-т-тот! — вскричал Мима, позабыв про пение. Он протянул руку, чтобы дотронуться до изможденной фигуры, мало заботясь о том, что человек, вероятнее всего, был неприкасаемым.
Рука прошла сквозь тело, не ощутив ни малейшего сопротивления.
Ошеломленный Мима застыл на месте.
— Ты призрак? — спросил он.
— Я — воплощение Голода, спутник Войны, временно выполняю поручение Смерти, — ответила фигура.
— И никто больше тебя не видит?
— Не понимаю, почему ты видишь меня, — признался Голод. — Обыкновенно ни один смертный не может видеть или ощущать инкарнацию.
— Видишь ли, меня заботит бедствие, постигшее эти места, — пропел Мима.
— Мне необходимо узнать тяжесть положения и найти наилучший способ облегчить страдания людей. Не можешь ли что-нибудь посоветовать?
— Накорми свой народ, — ответил Голод со смешком, от которого бросало в дрожь.
— Как? У нас нет ни пищи, ни средств для распределения продуктов.
— Я не даю советов, а только делаю вывод.
— Что ж, тогда представь меня тому, кто выше тебя, — раздраженно сказал Мима, а его министр потихоньку пятился назад, полагая, что принц помешался.
Голод сделал некий магический жест.
— Я вызвал Танатоса, — промолвил он и стал растворяться в воздухе, пока не исчез.
Мима оглянулся и увидел отступающего министра.
— Подожди! — крикнул он, и чиновник, все еще очень обеспокоенный, остановился. — Я только что говорил с воплощением Голода, а сейчас буду беседовать с воплощением Смерти. Ты оставайся здесь.
— Как пожелает мой господин, — нервно ответил министр. Было видно, что он предпочел бы оказаться в любом другом месте.
В небе появилось облачко и возникла какая-то фигура. Она быстро приближалась. Это был красивый бледный конь, скачущий по воздуху без всяких, крыльев, на котором сидел всадник в плаще. Конь встал перед Мимой, и всадник спешился. Если Голод был невероятно худ, то Танатос оказался скелетом. Он протянул руку с пальцами-костями:
— Приветствую тебя, принц.
Мима пожал руку. Кости были голыми и твердыми.
— Приветствую тебя, Танатос. Не сочтешь ли ты мою просьбу чрезмерной, если я попрошу тебя сделаться видимым для моего министра? А то он думает, что у меня галлюцинации.
Танатос повернулся к чиновнику.
— Приветствую тебя, министр, — поздоровался он.
У того отвалилась челюсть.
— Пр-пр-пр-при… — начал он.
— Попробуй это спеть, — предложил Мима речитативом.
Танатос снова повернулся к Миме:
— Мой помощник попросил меня переговорить с тобой.
— Меня беспокоят страдания этих людей, — пропел Мима. — Я хочу облегчить их, однако мне мешают обстоятельства, которые я не в силах контролировать. Я подумал, что поскольку ты заинтересован в этом деле, то мог бы что-нибудь посоветовать.
Танатос поднял костлявую руку и прикоснулся к тяжелым часам. Внезапно все вокруг замерло. На лице министра застыло ошарашенное выражение; облака на небе остановились. Дым от костра, горевшего неподалеку, словно замерз. Ничто не двигалось, кроме Танатоса, Мимы и огромного бледного коня.
— Ты видишь инкарнации, а это свидетельствует о том, что ты связан с нами, — проговорил Танатос. — Мне нужно выяснить этот вопрос. Хронос должен знать.
Он снова притронулся к часам — и вдруг рядом с ними возник некто в белом плаще, держащий большие сверкающие Песочные Часы.
— Здравствуй, Танатос, — сказал вновь прибывший. Он выглядел как обычный человек. — И ты. Марс, здравствуй. Рад снова встретить вас обоих.
— Марс? — спросил Мима.
— Марс? — повторил Танатос, видимо, столь же озадаченный.
— Ах, он еще не вступил в должность? — удивился Хронос. — Прошу извинить мою оплошность. Я, знаете ли, живу вспять. Одну секунду, я удалю этот эпизод.
— Нет! — вскричал Мима, от волнения даже перестав заикаться. — Неведение уже принесло столько горя! Я сохраню тайну, если так надо. Но при чем здесь Марс?
Хронос и Танатос, обменявшись взглядами, пожали плечами.
— И в данном случае проблема заключается в войне. Война отвлекает необходимые ресурсы; так, продовольствие бессмысленно уничтожается, вместо того чтобы кормить голодающих. Чтобы справиться с
