техногенной цивилизации. По крайней мере вождь был человеком достаточно просвещенным, чтобы чудеса вроде вертолета, экскаватора или катера производили на него какое-либо впечатление. Он сносно ориентировался в конъюнктуре вокруг его племенных земель и понимал, что тля, вырубка лесов и филантропическая миссия Гринписа каким-то образом взаимосвязаны. Кроме того, он вполне ясно осознавал, что эта связь, мягко говоря, не на виду, очень искусно завуалирована общечеловеческими интересами и корпоративной толерантностью. А еще бронзоволицый Сильвио был заинтересован в одной конкретной вещи: ему было очень интересно, кем был столь не понравившийся ему Сэм Хопкинс и, более того, что по этому поводу могла сказать Ружена.
Кстати говоря, своей добротой и бескорыстностью Ружена заслужила среди индейцев довольно весомый авторитет. Конечно, они относились к ней с долей врожденной осторожности, особенно вначале, как ко «всем плохим» белым, но ее человеческие качества невольно пробудили в них чувство уважения к этой девушке. Поэтому всего за несколько дней Крумлова была перепозиционирована аборигенами в немногочисленную категорию «хороших» белых и уже пользовалась поддержкой местных.
Вождь понимал, что Ружена не станет скрывать от него правды, но все-таки не спешил задавать мучивший его вопрос прямо в лоб. Этому еще и способствовало то обстоятельство, что издавна проявлять любопытство у индейцев считалось позором. А спрашивать что-либо у женщины – позор вдвойне. Однако к жгучему любопытству примешивалась и непонятная тревога, и Сильвио махнул рукой на условности. Вождь не спеша, соблюдая равновесие на неустойчивом борту катера, подошел к Ружене. Она давно заметила, что вождь хочет ее о чем-то спросить, и приготовилась выслушать то, что он скажет.
– Послушай, Ружена! – начал Сильвио. – Я и мои люди хотим узнать у тебя, кто был тот высокий человек с наружностью жабы и языком змеи, который приходил в нашу деревню и разговаривал с тобой?
Ружена была в легком недоумении:
– Кого именно вы имеете в виду?
– Я говорю про того мулата. Этот желтоглазый хищник что-то спрашивал у тебя. О чем вы говорили?
– Вы, наверное, хотите знать, кто такой Сэм Хопкинс? – догадалась Ружена. – Но почему вы так плохо говорите об этом человеке? Разве он сделал что-нибудь дурное?
– Зоркий индеец умеет различить доброго и скверного человека не только по его делам, но и по его словам. Этот человек – плохой человек. И ты тоже заметила это, не так ли?
Ружена еще больше удивилась, но виду не подала:
– С чего вы это взяли, Сильвио? Ведь Сэм Хопкинс помогал нам деньгами, он сделал много хорошего для нас, с его помощью я смогла найти средство против той ужасной тли, которая пожирает ваши посевы!
– Ружена! – печально усмехнулся вождь. – Ты еще очень молода и плохо разбираешься в людях. Если человек дает тебе что-то, это совсем не значит, что он делает это бескорыстно. Часто люди дают что-то другим людям, чтобы потом забрать это вместе с тем, что было у них. Если дурной индеец даст другому индейцу свое копье, а тот его доверчиво возьмет, то плохой индеец может объявить, что доверчивый индеец украл у него копье, и тогда доверчивый индеец окажется глупым и злым индейцем.
– Я не думаю, что это самый удачный пример, – возразила ему Ружена. – Хопкинс ничего не требует взамен, он просто помогает нам справиться с бразильской тлей, которая грозит катастрофой всему миру. Неужели вы, тот, кто учился в университете Манауса, сомневаетесь в пользе науки и верите в старые предрассудки?
– Наука белых не заменит мудрости предков, – гордо парировал Киспе. – Я понял, как мыслят белые, но это не значит, что я перестал быть самим собой и чувствовать природу так же, как и вы. Белые – очень грубые и корыстные, хотя сами обвиняют индейцев в дикости и варварской жизни. Мы, араваки, древнее и сильное племя, и не позволим, чтобы вы управлялись с нашими лесами и землями как вам заблагорассудится!
– Ну хорошо, не горячитесь. – Ружена поняла, что хватила лишку. – Индейцы действительно намного гуманнее многих европейцев. Но вы, кажется, хотели спросить меня о чем-то другом?
– Почему вы защищаете этого человека? – задал вопрос вождь.
– Я же говорила, – Ружена перешла на более мягкий тон. – К тому же он помогает нам бороться с этой тлей не только деньгами. Он обеспечивает работой ваших людей, он помогает всей деревне. Поверьте мне, он действительно бескорыстный и добрый человек!
– Я доверяю своим чувствам и опыту, поэтому можешь не убеждать меня в этом! – Вождь перешел на «ты». Было видно, что его невозможно переубедить и отношение этого индейца к «белому» останется неизменным. – Ты умная и добрая, ты разбираешься во многих сложных вопросах, но ты слишком доверчивая и не видишь простых вещей. Вам, белым, это свойственно.
– Но я лишь хочу помочь людям! – Ружена невольно перешла на пафосный тон. – Я хочу научить каждого бороться с этой заразой! Я хочу помочь всем тем, кто неспособен самостоятельно противостоять бедствию!
– При всем уважении наших людей к тебе я не могу с тобой согласиться. Не стоит вмешиваться в дела природы – она гораздо мудрее нас. Никто не способен сделать мир более совершенным и гармоничным, чем это сделала сама природа.
Хотя Ружена и была наслышана об образованности вождя, однако услышать собственными ушами такие слова из уст вождя затерянного в лесах Амазонии племени араваков было необычно.
– Понимаете, эта тля – не обычное создание природы! – Ружена собралась объяснить Сильвио некоторые тонкости дела. – Пока я изучала эту тлю, я...
В пылу разговора девушка отвлеклась от управления катером, и машина неожиданно наскочила на кусок дерева, застрявший между подводными порогами. Катер основательно качнуло, но крепкая корма без труда раскрошила гнилое дерево, и судно все так же уверенно продолжило свой путь. Индейцы, не ожидавшие такого резкого и неожиданного толчка, еще крепче вцепились в борт катера, а Сильвио, который не выпал из лодки только благодаря великолепной реакции, счел нужным присесть рядом с Руженой и пристегнуться ремнем безопасности.
– Извините, – смущенно бросила девушка. Но тут же продолжила так неожиданно оборвавшийся разговор: – Итак, пока я изучала тлю, я заметила несколько нехарактерных особенностей для данного вида насекомых...
Вождь как будто и не удивился такому поразительному факту:
– Я сразу понял, что все не так просто, как нам рассказывали белые инженеры из Манауса. Я немало повидал всяких животных и насекомых и в совершенстве изучил их повадки. Но такую тлю, как этот новый вид, я еще не видел. Индейские шаманы говорят, что это наказание разгневанных духов земли, которые разгневались на людей за то, что они совсем забыли про договор.
– Какой договор? – поинтересовалась Ружена.
– Я расскажу, о каком договоре идет речь, – покачал головой вождь. Он сделал паузу, глянув вокруг, и снова заговорил: – Давным-давно, когда на свете было еще совсем мало людей, им было очень тяжело выжить. Звери были сильны и многочисленны, природа дика и непредсказуема. Но духи земли, леса, воды, гор и неба заключили с первыми людьми договор: если люди будут совершать необходимые обряды и жить по законам Природы, то духи будут помогать людям. Люди согласились и провели пять обрядов, согласно количеству духов. И тогда договор вступил в силу и люди начали плодиться и размножаться в безопасности и изобилии. Они жили в мире и согласии с природой, но потом пришли белые люди, злые и жадные, и они не знали договора. И многие араваки, увидев, что белые люди не поклоняются духам и с ними ничего не происходит, последовали за пришельцами. Они помогали им пленять своих братьев, вырубать свои леса, загрязнять реки и озера, выжигать луга. И тогда духи разгневались и сказали: «Мы выполняли условия договора много лун, а вы предали его своей корысти. Поэтому мы больше не будем помогать вам, а Природа станет вашим врагом!» Так и произошло. Леса начали разрастаться, поглощая индейские деревни, реки выходили из берегов, солнце нещадно выжигало урожаи, звери нападали на людей. А потом пришла еще и эта тля. Поэтому старые шаманы говорят, что это – наказание духов, что надо изгнать белых людей и возродить старые традиции.
Ружену впечатлила легенда амазонских индейцев даже несмотря на то, что главной причиной всех бед они видели белых и спасение видели в изгнании богонеугодных пришельцев. За разговорами они и не заметили, как солнце начало клониться к горизонту. Так как плыть в темноте – дело неблагодарное и
