динамиком голос, перекрывая и шум волн, и вялое бормотание дизеля сейнера, работавшего на холостых оборотах.
– Джентльмены! Мне плевать, кто вы такие, – отчетливо произнес старлей по-английски, хотя процентов на девяносто был уверен, что как минимум двое из четверки русскую речь поняли бы ничуть не хуже. – Но я даю вам слово, что человека, которого вы так упорно ищете, на этом судне нет. Мы все ошиблись… Если еще точнее – нас просто надули! Пока мы гонялись за этим ржавым корытом, он наверняка смылся другим путем…
Со стороны лодки не раздавалось ни звука, и тогда Катков решил привести еще один веский, на его взгляд, довод.
– Предлагаю вам джентльменское соглашение: сейчас один из вас может подняться на борт и убедиться, что я говорю правду. Неприкосновенность мы гарантируем! Впрочем, можете подниматься хоть втроем – на тех же условиях. Итак?
На лодке о чем-то коротко посовещались, после чего один из мужчин, сидевший у руля и поддерживавший работу двигателей на малых оборотах, плавно выжал рукоятку газа. Моторы взревели, взбивая высокий бурун, и лодка, закладывая крутой вираж, развернулась и устремилась в обратную сторону, туда, где на горизонте едва просматривались очертания темно-синих гор острова Кюсю…
– Думаешь, поверили? – Троянов с сомнением посмотрел вслед умчавшейся лодке.
– А черт их знает. – Скат достал из наплечного кармана рацию, давно известную в мире под красивым названием «уоки-токи», и, переключив переговорное устройство на передачу, связался с продолжавшим описывать круги вертолетом. Отдал несколько коротких распоряжений, выключил рацию и добавил: – Поживем, увидим. Нам сейчас о другом думать надо… Кликни-ка мне капитана этого крейсера.
Капитан траулера, появившийся через минуту, выглядел невесело. Каткову при виде заметно приунывшего хозяина судна, традиционно величаемого на флоте «первым после Бога», на ум пришло избитое выражение из старых романов: «он был убит горем». До «убийства», конечно же, было далеко, но захват судна неизвестными и появление второй группы в таких же масках и, по всей видимости, имевших те же намерения, естественно, не могли прибавить старому морскому волку доброго настроения.
– Капитан, мы уходим. Ты сам все видел, так что я бы посоветовал тебе немного поиграть с курсом. Знаешь, как заяц петли скидывает, когда за ним волк гонится? – Скат поднял голову и посмотрел на зависший над палубой вертолет и на выброшенную из открытой двери вниз веревочную лестницу, раскачивавшуюся метрах в пяти от них. Затем старлей выудил из одного из бесчисленных карманов пухлую пачку местной валюты, отсчитал несколько бумажек и протянул деньги вконец растерявшемуся капитану. – Бери-бери! Это тебе на ремонт антенны и небольшая компенсация за моральный ущерб, так сказать. Ну, а за то, что мы так некрасиво заявились к вам в гости, ты уж нас извини. И в судовом журнале об этом упоминать не надо, лады? Все, кэп, счастливо тебе! И про петли заячьи не забудь…
На то, чтобы забраться в грузовой отсек вертолета по лестнице, раскачиваемой ветром и воздушным потоком от рокочущих винтов, спецназовцам понадобилось не более десятка минут. Затем вертолет круто отвалил в сторону от сейнера и взмыл в высоту, уходя в сторону островов, которые сами японцы именуют «основной территорией»…
После дозаправки вертолет вновь взмыл над маленьким аэродромом и взял курс на юг, куда, по словам капитана, ушел катер Уэмады. Вертолет, подобно охотничьей гончей, идущей по следу, обшаривал все окрестности ведущей на юг водной дороги, тянущейся на сотни миль вдоль архипелага Рюкю. Обшаривал, кружа и заглядывая чуть ли не под каждое дерево и за каждую скалу до тех пор, покуда хватило горючего в баках, но никаких следов катера, умчавшего хитроумного беглеца, так и не обнаружил. В конце концов, вертолет был вынужден ни с чем вернуться на базу, а Скат с товарищами был так же вынужден признать, что господин Ковалев переиграл всех своих преследователей и бесследно исчез…
Глава 18
– Кажется, очухался, ублюдок… – было первым, что сквозь звенящий шум, наполнявший голову вместе с тягучей, пульсирующей болью, услышал господин Уэмада, когда наконец-то пришел в себя. Затем последовал болезненный пинок в бедро – очевидно, носком жесткого ботинка. – Глаза открой, тварь! Давай-давай, я же вижу, что ты в себя пришел…
Сам Уэмада-сан так не считал. Первой мыслью управляющего была: «Где это я? Что со мной случилось? Голоса…Чьи это голоса?» Однако все попытки что-либо вспомнить были тут же отодвинуты на задний план резкой, сильной и рвущей болью, отозвавшейся во всем теле. Уэмада в этот момент вряд ли смог бы подобрать наиболее точные слова, которыми можно было бы описать его ощущения. Все равно главным словом было бы короткое: «боль». Мелькнула смутная мысль, что, наверное, так чувствует себя человек, упавший на камни с высокой скалы, или тот, по кому проехал трактор с прицепленной к нему бороной. Хотя глупость, конечно – при чем тут трактор…
В разламывающейся от боли голове вдруг возникла и с неимоверной быстротой пронеслась рваная цепь отчетливых картинок: серый полумрак позднего вечера, море, ледяные брызги горько-соленой воды, летящей в лицо… а потом была темнота. Нет, сначала была боль, а темнота наступила уже потом…
– Поговорим? – предложил тот же голос по-английски.
Уэмада приоткрыл правый глаз – левый почему-то открываться решительно отказывался – и попытался сфокусировать взгляд на темном силуэте, маячившем перед ним. Получалось плохо. Кто-то, весь в черном, стоял напротив, склоняясь над пленником. И лицо черное? Нет, маска это. Черная маска с прорезями для глаз. Склонился, руками в колени упирается, говорит что-то…
– Я спрашиваю: говорить будем? – Последовал еще один пинок, и управляющий сначала инстинктивно зажмурился и сжался, но тут же вытянул шею, торопливо кивнул несколько раз и замычал нечто невразумительное. Они что, не видят, что его рот заклеен пластырем? – Слушай сюда, урюк! Я сейчас сниму скотч и освобожу твою пасть. И ты будешь отвечать на мои вопросы. Вздумаешь орать – горько пожалеешь… Хотя, если очень хочется, можешь попробовать пару раз вякнуть – все равно местечко здесь такое, что хоть ты лопни от крика, никто тебя не услышит…
Незнакомец протянул руку, подцепил кончик липкой ленты и одним рывком освободил губы пленника, в очередной раз болезненно сморщившегося, поскольку рот его был также разбит.
Уэмада, наконец-то вдохнувший свежего, прохладного воздуха полной грудью, в эти секунды испытывал к своим мучителям почти искреннюю благодарность, впрочем, тут же сменившуюся ненавистью и страхом. А что еще должен испытывать человек, обнаруживший, что руки и ноги его стянуты полосами крепкого скотча, а сам он, избитый и абсолютно беспомощный, находится в каком-то грязном сарае во власти каких-то непонятных бандитов? Понять, что эти люди в масках не имеют никакого отношения к обычной полиции, было не так уж и сложно…
– Подышал? Хорошо? Молодец. А теперь расскажи нам, куда ты возил своего постояльца.
– Господа, я не очень понимаю, о чем вы говорите… – Лицо японца выражало такую неподдельную растерянность, такое искреннее непонимание, что Воронин на какое-то мгновение даже усомнился, что они с Малышом находятся на верном пути и взяли того, кого следовало.
– Ты сейчас выбрал неправильную дорогу, – сокрушенно кивнул Стас, и в ту же секунду на пленника обрушился град ударов. Бить правильно бывший капитан Воронин умел: ни один из ударов не мог ни сломать что-либо, ни лишить японца сознания, но каждый из них был очень болезненным. Остановился Стас ровно за мгновение до того, как избиваемый готов был снова выпасть из реальности и провалиться в темноту. – Вопрос повторить?
– Босс, ты его так до смерти забьешь… – Малышев мягко отстранил напарника и присел перед тихо подвывавшим от боли пленником. – Или вдруг сердце не выдержит… Господин Уэмада, вы совершенно напрасно упорствуете. Ну, ей-богу, что за детство? Неужели вы до сих пор не поняли, что помогли скрыться от правосудия преступнику? Мы понимаем, что он хорошо заплатил вам и попросил молчать. Вы хотели немного заработать – и это нормально, это просто бизнес. Мы даже не спрашиваем, сколько он вам заплатил – мы ведь не налоговая полиция…
– А кто? – Голос пленника был настолько жалким, а неожиданно прозвучавший вопрос настолько по- детски наивным, что Малыш непроизвольно улыбнулся и продолжил:
– Да какая вам-то разница, Уэмада-сан? Ну, допустим, мы из спецслужб… И просто обязаны выполнить приказ и добиться от вас правды. И мы ее добьемся, поверьте мне. Если вы будете и дальше играть в самурая, который боится потерять лицо, то вы рискуете потерять гораздо больше: остатки здоровья и…
