сразу палить из всех стволов не станут – не за этим вроде бы звали. Но ухо востро держать стоит…
– Стой! Еще шаг, и я стреляю! – Неизвестный направил на старлея узкий луч сильного фонаря и подал следующую команду: – Руки покажи! А теперь пароль!
– Русалка. – Скат с некоторым облегчением выдохнул – на крутого бандита мужчина был мало похож. Судя по дерганым и суетливым движениям, а также по голосу, мужичок не то отчаянно трусит, не то просто здорово нервничает – а может, и то и другое вместе. – Да не дергайся ты так, один я. Зачем звал, говори. И это… личико освети, а то как-то некрасиво получается – ты меня рассмотрел, а сам в темноте прячешься.
– Деньги принес? – Мужчина после легких колебаний все-таки мазнул лучом фонаря по своему лицу – ничего особенного, простое восточное лицо.
– Ага, в валенке, в портянку завернуты, – сухо пошутил Скат, останавливаясь в двух шагах от корейца, с которым он заочно был уже немного знаком – видимо, именно об этом мужичке со шрамом под левым глазом и рассказывал Тритон. Последние сомнения развеивало то, что кореец говорил по-русски ничуть не хуже старлея. – Я что, похож на колхозника, который в город приехал хомут покупать? Ты сначала докажи, что у тебя реально есть что продать.
– За этим дело не станет, докажу…
Глава 21
– Докажу, парень, – уверенно кивнул кореец. – Начнем с того, что вы охотились здесь за корешком одним. И не только вы, как оказалось. Какие-то лихие ребята еще до вас хотели того корешка за жабры взять. Но он, похоже, чуток ловчее оказался – башку одному налетчику проломил, а от остальных в бега подался…
– Ты мне старые сказки не пересказывай, – досадливо скривился Катков, – все это я и без тебя знаю. Дальше что было? Уже после того, как Уэмада беглеца на сейнер определил?
– А было то, – метельщик непроизвольно понизил голос и осмотрелся по сторонам, что было и совсем уж бессмысленным, поскольку темень уже стала именно такой, о какой страстно мечтают ворюги и взломщики всех мастей. – А было то, что двое ребяток лихих Уэмаду перехватили, когда он с моря возвращался. Я случайно увидел. И, веришь, как черт меня толкнул: а посмотри-ка ты за этими братками!
– И ты подсмотрел, – понятливо кивнул старлей, прекрасно понимая, что кореец решил рискнуть совсем не из-за того, что надеялся в будущем помочь полиции разоблачить злодеев. Рассчитывал ушлый метельщик совсем на другое: или заработать на шантаже тех неведомых бойцов, или продать информацию заинтересованным лицам. Второе, видимо, показалось корейцу более перспективным и безопасным. – Не самый плохой бизнес: бывать в нужных местах в нужное время и многое видеть. И знать. Так что же ты видел?
– Я видел, – кореец совсем перешел на едва слышимый шепот, – как эти двое допрашивали Уэмаду-сан. Они пытали его. И потом… убили.
– И устроили инсценировку с неудачной рыбалкой, так? – скорее утвердительно добавил Скат.
– Этого не знаю, не видел, – покачал головой мужчина. – Я по-тихому ушел, когда они труп к берегу поволокли. Если бы они меня засекли… Там один еще ничего – хотя тоже, конечно, бандюга. А второй… Типа меня мужик – в смысле невысокий и худой. Но зверь еще тот, гадом буду! Он-то управляющего и кончил. Одним ударом, между прочим.
– Ясно. А почему ты, друг мой, решил к нам обратиться? Не, насчет бабок я понимаю. А как же насчет «гражданского долга», а? Что ж в полицию не пошел?
– А чего я у мусоров не видел? Думаешь, они тут другие? Счас! – Метельщик явно недолюбливал людей из органов правопорядка – причины, скорее всего, остались в прошлой жизни, где была матушка Россия и славный город Владивосток. – Они, суки, везде за копейку рубль сдачи требуют. Сам себя проклянешь, что с ними связался! Я тебя ведь по делу позвал.
– Вот и говори, а я посмотрю, стоит ли твоя информация хотя бы ту самую копейку…
– Стоит, не сомневайся, – пообещал кореец. – Всего-то одно слово, но, сдается мне, именно за него ты готов маленько заплатить. Эти ребята… они Уэмаду пытали. И допытывались, куда тот беглец умотать собирался…
– Слушай, ты мне шоу тут не устраивай! – обозлился Катков. – Куда? Он сказал им?
– Им и ты, думаю, сказал бы, – нехорошо осклабился мужичонка, нажимая на «им». – Да, сказал. А я слышал. О веселых долларах говорить будем, или как?
– Будем, – твердо пообещал старлей и внушительно добавил: – Но имей в виду: если твоя информация окажется гнилой туфтой… Мы ведь вернемся, и даже если ты под гору Фудзи зароешься на километр – мы тебя отроем. И снова закопаем – то, что от тебя останется. А останется мало, можешь мне поверить.
– Ты меня не пугай, – огрызнулся кореец, – а то я от испуга могу и забыть все. И даже пытать меня будет бессмысленно – не потому, что я стойкий как партизан, а просто сердце у меня больное. Один удар, немного боли – и мне конец, понял?
– Как же ты, такой трухлявый, в это дело не побоялся нос свой сунуть? – насмешливо поинтересовался Скат, хотя правильный ответ на свой вопрос и так знал наверняка.
– Деньги очень нужны, – просто ответил метельщик. – Обрыдла мне здешняя цивилизация, понял! Да и кореец я все-таки, некомфортно мне в Японии… Хочу во Владик вернуться, свой бизнес открыть. Маленький… Я, как только вас всех увидел, так и понял все. Где русские – там всегда драка, а там, где драка, умный человек всегда может немножко заработать.
– Складно излагаешь, доцент с метлой. Твоя фамилия, часом, не Ротшильд? Деньги прямо из воздуха лепишь…
– Тебе моя фамилия нужна или все-таки словечко заветное? – Кореец недобро насупился.
– Так говори, – склоняя голову, дернул плечом Катков. – А то скоро уж светать начнет…
– Значит, делаем так, – метельщик подобрался и перешел на сухо-деловой тон. – Телефон девчонка тебе дала, он у тебя в кармане. Мы сейчас связываемся с моей девочкой и твоими ребятами. Они отдают ей деньги наличными, и она уходит. Естественно, твои ее отпускают, и никаких «хвостов»! Потом она звонит мне из безопасного местечка и сообщает, что все в порядке. И только тогда я говорю все, что тебя интересует.
– А ты, значит, у меня типа в заложниках? – понятливо улыбнулся старлей. – Только имей в виду, что я на твое больное сердце не посмотрю, если что… В момент к Уэмаде отправлю сакэ пить. Так что, если ты какое кидалово задумал, подумай еще раз. Хорошо подумай.
– Я себе не враг. Так ты девчонке будешь звонить?
– Уже звоню, родной, – Скат высветил на мобильнике единственный записанный номер. – И сколько ты за свое заветное слово хочешь?
– Пять тысяч, – ни секунды не раздумывая, твердо сказал кореец, – баксов. Поверь, дело того стоит.
– Пять… – Катков задумчиво пожевал губами, потом кивнул и ткнул пальцем в зеленую кнопочку: – Ладно, посмотрим… Алло! Да, как вы догадываетесь, это ваш друг из рыбацкой деревушки. Передайте трубочку тому, что постарше… Старшой? Делаем так: поднимись в номер, возьми пять штук зеленых и отдай девчонке. С собой? Еще лучше. В общем, отдавай бабки, и пусть она уходит. Нет, никакого сопровождения – она совершенно свободна… Да, я хорошо подумал. Все, действуй. Через десять минут после ухода она пусть позвонит сюда и скажет, что все в порядке. Все, давай! Отбой связи… Ну вот, мой храбрый метельщик, теперь ждем-с, как говаривал товарищ Суворов…
Ровно через десять минут телефон ожил. Скат передал трубку корейцу, тот о чем-то быстро переговорил с напарницей, удовлетворенно кивнул и отключился. После чего тут же вытащил из мобильника сим-карту и швырнул ее куда-то в темноту, а телефон спрятал в карман.
– Я жду, – напомнил Катков, – давай открывай тайну золотого ключика.
– Значит, так… – Кореец заметно посерьезнел, хотя и получасом ранее никому и в голову не пришло бы назвать его улыбчивым весельчаком. – Слово, если уж на то пошло, не одно – их, можно сказать, целых три. Первое: Уэмада признался, что отвез беглеца, того самого Ковальского, на остров Танегасима. На том острове вроде бы частная авиакомпания какая-то базируется. Второе: один из братков – тот, что худой – один раз назвал своего дружка Стасом. И третье, самое главное: Уэмада сказал, что точно не знает, но
