остались только Пэрри, Фабиола и Бофор.
— Кто ты? — спросил Бофор. — Я отлично распознаю колдовство!
— Еще бы, — согласился Пэрри, — ведь ты занимался им не один десяток лет.
— Во имя Церкви!
— Во имя Люцифера.
— Как ты смеешь обвинять меня? Я оказал неоценимую поддержку крестовому походу!
— Под видом поддержки ты просто расправлялся со своими конкурентами.
— Кто ты? — повторил Бофор. — Мне известно обо всех толковых колдунах — среди монахов их нет!
— Я тот, кому удалось скрыться. Вы убили моего отца и мою жену. Теперь с помощью всемогущего Бога я пытаюсь восстановить справедливость.
Бофор задумался.
— Да, одному и правда удалось тогда бежать! Какой-то молокосос, мальчишка, убил крестоносца и выскользнул из ловушки. Я даже забыл о нем…
— Зато я не забыл, — прошипел Пэрри. — Сейчас ты добровольно отправишься со мной на суд или твои люди узнают, кто ты на самом деле. Это погубит твою репутацию — так же как и замок.
— Так ты хочешь заключить сделку, монах? — усмехнулся Бофор.
— Моя профессия требует снисхождения к грешнику, сколь тяжела ни оказалась его вина. Признайся в своих грехах и смирись с наказанием — я не стану его усугублять. Идем со мной, и, быть может, тебе удастся спасти хотя бы часть богатства.
— Не могу, — ответил Бофор. — Ты знаешь, кому я служу.
— Мой господин могущественнее.
— Нет, мы просто служим разным.
— Не хочешь ли помериться силами? За мной стоит Господь; помогает ли тебе тот, кому ты так верно служишь?
Бофор на секунду задумался. Все знали, что Люциферу быстро надоедали те, кто, выполняя его приказы, совершали промахи.
— Надеюсь, мы все-таки договоримся. Если ты оставишь меня в покое, я открою тебе сведения, гораздо более ценные, чем я сам.
— Я не торгуюсь. Следуй за мной — возможно, тебе удастся договориться с судьей.
— С судьей? Еще бы, он всегда на стороне сильного. Впрочем, какой уж там суд — ведь ты настроил против меня весь город…
— Все верно, Пэрри, — устами Фабиолы подтвердила Джоли. — К замку двигаются толпы горожан. Похоже, что не один из них пострадал по вине этого человека — теперь появилась отличная возможность с ним расправиться.
— Твоя песенка спета, колдун, — сказал Пэрри. — Идем же.
— Еще раз советую принять мое предложение, — предупредил Бофор. — Я могу сообщить тебе о приближающемся величайшем бедствии, которого еще не видела эта земля. Как ни забавно, но ты будешь иметь к нему самое непосредственное отношение! Если ты узнаешь, откуда исходит угроза, то сможешь спасти и себя, и то, что тебе дорого.
— Я не имею дел с такими, как ты, — резко ответил Пэрри. — Пойдем, и я защищу тебя от гнева толпы.
— Ну что ж, раз ничего не поделаешь… — произнес Бофор и повернулся было к выходу.
Словно молния, Пэрри пронзил мощный разряд энергии, который окутал его огнем. Однако огонь тут же погас, не причинив Пэрри ни малейшего вреда.
— Так, значит, силой тебя не возьмешь, — промолвил Бофор. — А как насчет этого? — Он сделал знак.
Пэрри поднял вверх крест. Что-то невидимое ударилось о него и отскочило назад.
— Ах ты хитрый… Черт тебя побери! Тьфу, тьфу, тьфу!.. Бес! — разразился бранью Бофор. — Зеркальным заклинанием ты отбросил проклятие на меня самого! От него нет спасения!
— Следуй за мной, — строго повторил Пэрри.
— Нет… будь проклят Бог! Хвала Люциферу! Тьфу, тьфу, тьфу!.. Я не пойду с тобой, монах! Эта голытьба… дерьмо собачье! Вонючая чернь! Черт, черт, черт!.. Разорвет меня на части!
— Тогда я оставляю тебя здесь, — сказал Пэрри. — Идем, Фабиола, наша миссия закончена.
— Во имя… пропади ты пропадом!.. Что ты от меня хочешь?! — в отчаянии завопил Бофор.
— Я хочу, чтобы ты испытал такие же страдания, как те, на кого когда-то ты насылал подобные проклятия, — ответил Пэрри.
Оставив беснующегося лорда Бофора, Пэрри и Фабиола покинули пышный зал.
— Что с ним случилось, святой отец? — в страхе спросила Фабиола.
— Его поразило посланное в мой адрес проклятие. Я внимательно изучил относящиеся к этому делу бумаги и догадался, что со многими он поступал именно так, как попытался сегодня со мной — в общем, я подготовился. Его жертвы, едва открыв рот, невольно начинали ругаться. Такой человек не может спрятаться, поскольку его выдает собственный язык. С лордом Бофором покончено, теперь он лишится даже самых преданных слуг. Вряд ли он способен и на колдовство — потоки брани разрушат его заклинания и не позволят ему как следует собраться.
— Так ему и надо! — заключила Джоли. — Ты все-таки с ним разделался.
— Ну что ты, — возразил Пэрри. — Он сам себя погубил.
— Конечно, ты ведь теперь духовное лицо, — язвительно отозвалась она. — Где тебе до мирских страстей… А я всего лишь мстительный дух и потому упиваюсь падением нашего врага. Да, ждать пришлось долго, но я все равно довольна.
Не желая копаться в собственных чувствах, Пэрри промолчал.
Оба беспрепятственно покинули замок — стражники видели достаточно, чтобы понять, как опасно связываться с могущественным монахом. С улицы на замок со всех сторон напирала толпа.
— Откажитесь от мести, — посоветовал им Пэрри. — Этот человек сам навлек на себя беду.
Народ неуверенно топтался на месте, с одной стороны не желая ослушаться Пэрри, а с другой — лишить себя удовольствия.
Однако вскоре все разрешилось само собой. Из замка пришла новость о том, что, наградив своих стражников и слуг самой грязной бранью, лорд Бофор закололся. По словам очевидцев, его тело прямо на их глазах превратилось в угли — как будто сгорело в адском огне.
Пэрри проводил Фабиолу домой.
— Храни свой крестик, дитя мое, — как и сегодня, он всегда будет тебя защищать.
— Огромное вам спасибо, святой отец! — горячо поблагодарила она. — И госпоже Джоли — тоже!
— Да благословит тебя Господь, дитя. — Наконец Пэрри сел на своего осла и отправился в путь.
— Перед народом ты напустил на себя скромность, — заметила Джоли. — Но, сам знаешь, теперь об отце Скорбящем в этих местах еще долго будут ходить легенды.
— Что ж, должна же Божья слава когда-то воссиять и в самых отдаленных уголках, — ответил он.
— Впрочем, эта слава поможет тебе продвинуться по службе в Доминиканском Ордене, — продолжала Джоли.
— У меня действительно есть задумки, которые я хотел бы осуществить. Возможно, сам Бог избрал этот путь, чтобы приблизить меня к цели.
Так, за разговорами они возвращались в монастырь. Хотя Пэрри старательно скрывал свою радость, его душа ликовала. Пусть он не смог вернуть к жизни Джоли или отца, зато немного притупил постоянно терзающую его боль разочарования. Наконец-то он добрался до того, кто принес ему столько горя.
И все же кое-что осталось невыясненным. Ведь Танатос говорил, что смерть Джоли связана с каким-то жесточайшим злом, которое и не позволило ее душе благополучно отправиться в Рай. Пока что Пэрри не сумел постигнуть сущность этого зла. Быть может, Танатос ошибся? Ох, вряд ли…
Успех Пэрри действительно не остался незамеченным. В следующем, тысяча двести тридцать первом году его вызвали на встречу с Папой Георгием IX. Пэрри объяснил Папе необходимость более ревностного преследования зла — ведь очень часто недовольные становились орудиями Люцифера.
