Гирдзявичус получил срок за драку и нанесение тяжкого вреда здоровью представителя местной власти. По-хорошему, так этот представитель – сам большая сволочь, и по морде получил за дело. Да и не было там никакого «тяжкого вреда здоровью». Пара выбитых зубов и свернутый на сторону нос. Вполне могла бы обойтись мужику вся эта кутерьма в пару лет условно, но кто-то вдруг припомнил, что Гирдзявичус нарушал закон еще при советской власти. Его тут же объявили рецидивистом и впаяли восемь лет колонии.
Второй сбежавший – Климантас. Тоже ничего особенного. Самый обыкновенный домушник из начинающих. И срок у него соответствующий – всего три года.
С третьим беглецом, неким Клибавичусом, вообще было все предельно понятно. Наркоторговец со стажем. Третья ходка, срок приличный, но несмертельный. Колония для него как второй дом, он и там неплохо пристроится. Да и кому он нужен? Своим клиентам, что ли? Так им без разницы, у кого героин покупать. Вот и получалось, что те, кто все это устроил, целенаправленно шли за Бузько.
«Хотелось бы знать, кто решился на такое дерзкое нападение?» – мимоходом подумал Ричардас, разглядывая тюремную фотографию Макара Капитоновича, вложенную в папку с делом. Его подробности Чижас знал достаточно хорошо и в чем-то был даже согласен со следователем и судьями, хотя всегда хвастался перед коллегами и знакомыми тем, что он вне политики. Но это, по мнению Чижаса, был особый случай. Он вполне искренне считал, хотя никогда не отличался националистическими взглядами, что Бузько заслуживал того наказания, которое ему присудили.
«Кому этот старый вояка мог понадобиться? – стараясь успокоиться, начал рассуждать про себя Чижас. – Родственников у него согласно материалам дела в Литве не осталось. Близких знакомых тоже нет, если не считать адвоката. Немногочисленные свидетели утверждали, что нападавших было всего трое и все трое молодые. Но кто они? Стоп… Адвокат! Надо будет его непременно допросить. А еще лучше установить за ним наружку».
Чижас сделал пометку в перекидном календаре.
Предполагать, что всю операцию провернули уголовники, было по меньшей мере глупо. Во-первых, они никогда не вмешивались в политику, а во-вторых, практически вся организованная преступность Литвы за годы независимости самоликвидировалась. Вчерашние бандиты, легализовавшись, превратились в банкиров, владельцев заводов, фабрик, фермерских хозяйств и так далее. Конечно, у них были так называемые бойцы, но к их услугам прибегали редко. Чаще всего они вполне мирно трудились в законно открытых частных охранных предприятиях и мало чем отличались от обычных законопослушных граждан. Если только… Если только у бывших бандитов не нашелся какой-то особенный интерес в этом деле. Например, деньги. Большие деньги. Очень большие деньги!
Эта мысль понравилась Чижасу. Во всяком случае, нельзя пренебрегать и такой версией. В конце концов, все преступники одинаковы. Для них главное – выгода, нажива. И даже если они сменили спортивные костюмы на дорогие смокинги, «малины» – на дорогие рестораны, а танкоподобные джипы – на элегантные «Мерседесы», они не перестали быть ворами со всеми вытекающими из этого последствиями.
В дверь кабинета кто-то осторожно постучал.
–?Войдите, – хмуро разрешил Чижас, по привычке переворачивая папку с делом Бузько надписью вниз. На пороге тут же возникла фигура заместителя Чижаса, подполковника Каспераса Дзиманкавичуса.
–?Разрешите, господин полковник? – Дзиманкавичус смущенно замер у двери.
–?Что там у тебя? – недовольно спросил Чижас, не глядя на зама. – Говори, только покороче…
–?Вы не поверите, господин Чижас, – проговорил тот, – но двое сбежавших арестантов час назад вернулись в СИЗО…
–?Что-о-о?! – не поверил собственным ушам директор уголовной полиции. – То есть как это вернулись?! Сами, что ли, вернулись?
–?Так точно, – подтвердил Дзиманкавичус, – сами. Причем долго стучались и скандалили, требуя, чтобы их пустили назад…
Чижас озадаченно почесал за ухом. За время службы в полиции ему приходилось сталкиваться с разными несуразностями. Но чтобы сбежавшие сидельцы добровольно возвращались в тюрьму!.. О таком Чижас слышал впервые.
–?Кто именно вернулся? – спохватившись, что подчиненный может заметить его растерянность, спросил он.
–?Клибавичус и Климантас…
–?Где они?
–?В СИЗО, разумеется. Ими сейчас тюремные опера занимаются, – продолжая стоять у дверей, ответил Дзиманкавичус и, немного подумав, добавил: – Я распорядился, чтобы обоих привезли к нам, как только закончат допрос.
–?Правильно сделал, – одобрил Чижас и жестом пригласил зама присесть к столу. – Послушай-ка, Касперас, – начал он, тщательно подбирая слова. – Ты ведь занимаешься уголовной агентурой в нашем управлении?
–?Да, – быстро ответил зам.
–?И лидеров организованной преступности тоже ты курируешь? – продолжал выспрашивать Чижас.
–?Не понимаю, к чему вы клоните, шеф, – осторожно ответил Дзиманкавичус. – Это же общепринятая, годами сложившаяся практика. И агентурной сетью, и всей уголовной верхушкой занимается заместитель директора управления…
–?Да, я помню об этом… – Ричардас потер коротко остриженный затылок, как будто хотел таким образом упорядочить свои мысли. – Ты не мог бы проследить последние контакты крупных воротил? Скажем, за месяц…
Заместитель пожал плечами, давая начальнику понять, что не совсем понимает, что от него хотят.
–?Вот и прекрасно, – делая вид, что не заметил удивленного взгляда Каспераса, проговорил Чижас. – Займись этим немедленно. Да, и передай всем начальникам отделов, что через час я жду их у себя…
Когда Дзиманкавичус вышел, Ричардас нажал кнопку связи с секретаршей.
–?Йоника, – попросил он, – сделай мне кофе покрепче и никого не пускай. Я занят…
–?Хорошо, господин Чижас, – ответила та.
Дождавшись, когда девушка принесла кофейник и маленькую чашечку, директор управления выпроводил ее и достал бутылку коньяка. Вторая версия побега Бузько, которая пришла ему в голову, требовала очень осторожной проверки. За информацией для этого надо было обращаться к смежникам из Службы государственной безопасности Литвы. А с этими людьми у Чижаса всегда были несколько напряженные отношения. Он не без основания полагал, что контрразведчики слишком сильно задирают нос перед полицией, считая, что только они способны довести до конца по-настоящему крупные дела.
Отпив глоток крепкого напитка из рюмки, Чижас чуть сморщился и тут же запил коньяк кофе, после чего снял трубку телефона и не спеша набрал номер своего коллеги из СГБ.
Глава 12
К хутору, который представлял собой большой дом с примыкавшим к нему таким же большим участком земли, разведчики и беглецы подошли пешком. На этом настоял Гирдзявичус, утверждая, что побег из-под стражи его родственник еще может понять и простить, а вот угон машины он, мягко говоря, не одобрит. Оружие тоже решено было с собой не брать.
«Тойоту» бросили километрах в пяти, загнав в кусты и забросав ветками.
–?Его зовут Венславе Винславас, – рассказывал Айдас по дороге к хутору. – Я называю его дядей, но на самом деле он дядя моей матери… Живет один, занимается хозяйством, чертовски неразговорчивый тип, но добрый.
–?Все вы, лабусы, добрые, – проворчал Бузько, шагая по обочине в стороне от всех. – Пока спите зубами к стенке. Недобитки фашистские.
Узнав о том, что остаток пути придется пройти пешком, Макар Капитонович возмутился. Сначала он заявил, что никуда не пойдет и что если они решили его прикончить, то пусть это сделают прямо сейчас, а издеваться над собой он никому не позволит. Слова Демидова о том, что никто не собирается его убивать, а если потребуется, то они согласны нести старика на себе, вызвали у Бузько саркастический смех.
–?Первый раз слышу, чтобы палачи несли свою жертву на руках! – выдал он, демонстративно сложив на груди руки. – Сказал, что никуда пойду, значит – не пойду…
