сильный удар ногой назад. Делал он это наугад, вслепую, не столько для того, чтобы вырубить противника, сколько для того, что оттолкнуть его и по возможности сбить с ног. По тому, как громко затрещали кусты, в которые отлетел Аркаша, Володя понял, что ему это удалось сделать. Не теряя времени, разведчик кувыркнулся вперед, срывая с плеча свою винтовку и готовясь к стрельбе.
Почти тут же, непонятно откуда, прогремел выстрел. Пуля взрыхлила старую опавшую листву как раз в том месте, где пару секунд назад стоял Володя. Он выстрелил наугад, поскольку даже примерно не знал, где находится стрелок, держащий его на прицеле. Откатившись в сторону, он выстрелил еще раз, надеясь таким примитивным способом не дать точно прицелиться тем, кто прятался за деревьями. И почти тут же понял, что недооценил своих противников. Длинная очередь из «ППШ» веером просвистела над его головой, заставив разведчика уткнуться лицом в землю.
–?Тихо лежи! – посоветовал все тот же голос. – А не то я в тебе столько дырок наделаю, что ни один медик не возьмется их законопачивать…
Словно в доказательство всей серьезности своих намерений невидимый автоматчик дал еще одну длинную очередь над распластавшимся Володей.
«Сколь же вас тут собралось? – тоскливо подумал разведчик. – И куда, интересно знать, скрылся старик?».
–?Слушайте, – крикнул Локис, стараясь не делать резких движений, – давайте поговорим серьезно! Я, разумеется, не немец и не фашиствующий молодчик.
–?Не о чем мне с тобой разговаривать, – прервал его все тот же голос. – Я с такими, как ты, шестьдесят лет назад только через пулемет общался. Голыми руками вас, прихвостней фашистских, брал… И переучиваться мне поздно…
Гневную тираду прервала рассыпчатая, с повизгиванием автоматная очередь.
–?А ну, гаврики, выходить по одному! – крикнул откуда-то из зарослей Бузько. – Мне терять нечего, а на этого, молодого, мне наплевать. Выползай, гады, а не то гранатами закидаю!!!
На несколько минут на просеке воцарилась тишина. «Партизаны», видимо, обдумывали угрозу старика. А Володя, хоть и радовался в душе тому, что Макар Капитонович так неожиданно и так вовремя «нашелся», счел разумным лежать. Он прекрасно знал, что никаких гранат у старика нет и тот откровенно блефует. К тому же гарантий, что Бузько сможет его прикрыть, если он вздумает докувыркаться до безопасного места, у Володи не было. Как и не было уверенности в том, что старик видит тех, в кого собирается стрелять.
–?Ладно, – решился наконец «партизанский предводитель», – я один выйду, без ничего… Но и ты выходи без оружия.
–?Размечтался, косолапый! – высокомерно заявил Бузько. – Да я со своим «шмайссером» сросся, нас теперь не разделить, не разорвать…
Дребезжащий старческий голос Макара Капитоновича внезапно оборвался, сменившись невнятным мычанием, как будто кто-то зажал ему рот.
«Влип, старый», – успел подумать Локис. В следующую минуту что-то твердое обрушилось ему на затылок. В глазах у Володи на мгновение сверкнула яркая вспышка, а потом все потемнело…
Глава 26
Локис очнулся от того, что где-то рядом с ним переругивались знакомые голоса. Оглядевшись, он с удивлением отметил, что лежит на старом кожаном диване, рядом с которым стоял грубо сколоченный табурет, а на нем какие-то пузырьки, за окном был виден квадрат темнеющего неба. Володя осторожно ощупал голову, которую кто-то заботливо обвязал мокрой тряпкой. Почти сразу его рука наткнулась на приличных размеров шишку. Локис прислушался к разговору в соседней комнате.
–?Паразит ты, Федька, – ворчливо бубнил голос Макара Капитоновича. – Это ж надо, старого командира не признал.
–?А тебя, Макар Капитоныч, как назвать? – так же недовольно отбивался собеседник. – Ты же меня тоже не узнал… Чуть не перестрелял всех на хрен!
–?Я уже старый, у меня склероз, – заявил Бузько в качестве оправдания. – Я сам себя иногда в зеркале не сразу узнаю…
–?Я тоже немолодой, у меня тоже склероз, – не сдавался собеседник. – Да к тому же еще две контузии…
–?Оно и заметно, – едко отреагировал Бузько. – Устроил тут, понимаешь ли, подпольный партизанский отряд посреди Прибалтики, окопался, частной собственностью обзавелся… Кулачок-паучок, мироед!
–?Можно подумать, что ты великим борцом за свободу стал!
Чувствуя, что разговор двух старых во всех смыслах этого слова знакомцев плавно переходит в разряд взаимных оскорблений и обвинений, Локис нарочито громко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Голоса тут же стихли, и через минуту в комнатушку протиснулся Бузько, а следом за ним какой-то кряжистый старик с копной совершенно седых волос, которые торчали в разные стороны, как у известного физика Эйнштейна.
–?Очнулся, Аника-воин? – насмешливо поинтересовался Макар Капитонович. – Головушка-то бо-бо небось? Эх, дурилка ты картонная, с кем тягаться задумал. Это же сам Федька Привалюк! Лучший партизанский связной-разведчик! А после войны гроза всех «лесных братьев» в этой округе!
–?Ладно тебе дифирамбы-то петь, – смутился Привалюк и, обращаясь к Локису, проговорил: – Ты, сынок, прости нас. Васятка тебя не со зла приголубил прикладом-то. Ты ведь братана-то его, Аркашу, тоже будь здоров как по ребрам лягнул, еще и стрелять начал… Ну, вот он и осерчал. У нас туточки, в округе, мерзостей всякой развелось, как грибов после дождя, житья от них никакого не стало. Только успевай поворачиваться да ухо востро держать… Вот мы и защищаемся, как можем, от пришлых людишек…
Володя понимающе кивнул головой, но тут же сморщился от тупой боли в затылке. Видимо, Васятка приложил его от всей души.
–?Больно? – участливо спросил Привалюк. – Это ничего, сейчас я тебя отварчиком напою, все как рукой снимет. Вставай, идем в столовую…
Бузько, ревниво поглядывая на Володю, пропустил его в светлую горницу и как-то по-особенному язвительно хмыкнул у Локиса за спиной. Через час с небольшим, когда от настоя на каких-то травах голова у Локиса действительно перестала болеть, он уже знал о Федоре Привалюке почти все.
…Привалюки жили в Прибалтике с конца XIX века и потому считали, что они коренные местные жители. События начала прошлого века, когда из западной провинции российской империи Литва попеременно становилась то советской республикой, то самостоятельным государством, то перед войной с фашистами опять стала союзной республикой в составе СССР, только подтверждали это убеждение, поскольку отца Федора Сергеевича никогда не объявляли «гражданином второй категории». Зато этой «чести» удостоились его потомки в 1990 году. Федор Привалюк, активный партизан в годы оккупации и не менее активный участник ликвидации бандитского подполья в послевоенной Литве, почетный контрразведчик, терпеть такого издевательства не захотел и, как большинство «тихих непримиренцев», уехал жить на отдаленный хутор.
Вскоре к нему присоединились оба сына и три внука с семьями, которые, так же как и он, не нашли себе применения в возрожденной независимой Литве. Достаточно быстро им удалось организовать некоторое подобие фермерского кооперативного хозяйства, которое прекрасно кормило своих создателей. Жизнь на затерянном среди лесов и болот Жмуди хуторе была спокойной и однообразной. К Привалюкам редко заглядывали посторонние, еще реже их навещали государственные чиновники. Федора Сергеевича это вполне устраивало. Спокойствие закончилось лет десять назад с появлением в округе национал-патриотов из Литвы и отчасти из соседней Латвии. Называли они себя громко и пафосно, но вели с местными жителями как немецкие оккупанты, а чаще как обыкновенные бандиты. Разве что не убивали «нелитовцев», как их предшественники из вермахта, хотя стычки с «наци» случались не раз. Желая оградить себя от непрошеных гостей, Привалюк-старший устроил на немногочисленных дорогах, ведущих к хутору, завалы и засеки. Для связи с близлежащим городком Линкува, в котором на местном рынке хуторяне сбывали сельхозпродукцию, он оставил только одну небольшую лесную просеку. Весть о том, что к хутору идет какой-то неизвестный в немецкой форме и с оружием, врасплох старого партизана не застала. На этот случай у него были свои «маяки». Кроме того, несмотря на возраст, он не чурался никаких технических новшеств, которые могли пригодиться в хозяйстве.
–?А вот меня ты прозевал, Федька, – довольно проговорил Бузько. Его просто распирало от гордости за
