Но тут неожиданно на помощь упавшему товарищу подскочили стоявшие у железных ворот солдаты, и теперь роли поменялись. На горца обрушился сокрушительный шквал молниеносных ударов. В считаные секунды одутловатое лицо превратилось в сплошной синяк с огромными ссадинами, а сквозь пустующие щели выбитых зубов потекла струйка крови.
Каким-то невероятным образом избитому горцу удалось вырваться из кошмарной зубодробилки – он поспешно запрыгнул в ожидавшую машину и в мгновение ока захлопнул скрипнувшую дверцу на замок.
Пока черноволосый перемещался к водительскому креслу, поднявшийся на ноги сердобольный сержантик изо всех сил саданул окровавленным кулаком по лобовому стеклу машины. Податливый триплекс лопнул, покрывшись тонкой паутинкой.
Взревев мотором, черный «Мерседес» сорвался с места и, разгоняясь, бешено понесся к запруженному Садовому кольцу, обливая случайных прохожих мутными брызгами из набежавших луж.
– Сволочь черножопая, – в сердцах выругался сержант и только сейчас вспомнил о стоящей девушке. – Извините, вырвалось, – оправдался он.
Вика неожиданно для всех рассмеялась и ответила:
– Ничего, бывает.
Парни во все глаза смотрели на очаровательную блондинку, буквально поедая ее голодными взглядами.
– Оденьте меня, пожалуйста, – улыбнулась Вика, – а то после таких взоров стыдно идти по людной улице.
Солдаты смутились, пристыженно фокусируя зрение на начищенных носках собственных сапог.
Молоденький сержант первым нашелся и произнес:
– Извините.
– Да ничего, – захохотала обворожительная девушка – этот смех был эмоциональным выходом из пережитого потрясения, – я привыкла.
– А это правда, насчет парня? – спросил один из них.
– Правда, – с гордостью ответила она, – он у меня пограничник.
Глядя на смущенные лица молодых солдат, Вика с чувством благодарности пожала им руки и сказала:
– Спасибо вам, если бы не вы…
Парни сразу приосанились, а сержант ответил за всех:
– Да чего там. Если бы не дождь и я не поскользнулся – мы бы ему усы повыщипали, козлина. – Последнее слово, само собой, относилось к вовремя смывшемуся горцу.
Вика еще раз одарила подвернувшихся заступников проникновенным взглядом и торопливо побежала по мокрой дорожке, хотя можно было уже не спешить – летний ливень намочил ее с ног до головы, как неожиданно нахлынувшая лазурная волна морского прибоя.
Приказ командира прозвучал неожиданно:
– Сегодня твой первый выходной. Завтра в десять ноль-ноль быть на базе. Машина будет стоять, как всегда, напротив бюро пропусков. И смотри, лейтенант… не безобразничай. У нас этого не любят.
Виталий кивнул и, пожав крепкую ладонь Ремизову, забрался все в тот же микроавтобус с плотно зашторенными окнами, который довез его до высокой двадцатипятиэтажной башни.
В чистом, просторном подъезде жилого дома стоял старенький деревянный стол, за ним восседала дородная старушка в повязанном на голове цветастом платке и надвинутых на сморщенную переносицу круглых очках с толстыми бифокальными линзами.
Бросив подозрительный взгляд на малознакомого посетителя, с охапкой белых роз, она бдительно поинтересовалась:
– Вы к кому?
Возвышавшийся над женщиной двухметровой колокольней Виталий добродушно ответил:
– К Ласточкиным, в сто двенадцатую квартиру.
Сделав соответствующую пометку в растрепанном журнале, пожилая вахтерша проводила суровым взглядом широкоплечую фигуру и вернулась к прерванному вязанию – тонкие спицы замелькали в умелых пальцах очкастой старушки.
Громов поднялся на нужный этаж и с силой вдавил белую кнопку электрического звонка.
– Виталик! – раздался оглушительный писк неподдельной радости, и цветущая блондинка повисла на могучей шее любимого. – Мама, Виталик приехал! Что же ты не звонил? Я вся извелась!
– Это тебе. – Вместо ответа молодой человек протянул девушке благоухающий букет.
Под веселое щебетание Громов снял с себя туфли (обувь и гражданский костюм были «форменного» образца) и переобулся в предложенные домашние тапочки.
– Откуда мой размер? – удивился он.
– Мама купила, специально для тебя, – ответила Вика, благодарно посмотрев на застывшую у порога просторной гостиной Маргариту Витальевну.
Женщина приветствовала нежданного гостя, улыбаясь краешком пухлых губ.
Громов, как всегда смущаясь, поздоровался:
– Добрый день.
– Здравствуй, – ответила старшая Ласточкина и сказала, обращаясь к дочери: – Что же ты держишь Виталика у порога, проводи его в комнату.
Вика спохватилась и увлекла топтавшегося парня за собой в уютную спальню.
Оставшись наедине, они долго и жадно целовались.
Молодой человек не мог долее сдерживаться. Он мгновенно уложил трепетавшую Вику на широкую кровать и принялся поспешно снимать с нее толстый махровый халат.
Охваченная желанием от жаркой близости разгоряченного мужского тела, Вика впала в беспамятство; широкая ладонь коснулась упругой груди, и «поплывшую» девушку будто пронзил электрический разряд. Нежные руки принялись отталкивать настойчивого парня.
Резкий удар в широкую грудь холодным душем отрезвил затуманенное сознание, и Виталий уселся на краю измятой постели, тяжело дыша.
Она оправила разлетевшиеся полы розового халата и осуждающе посмотрела в широко открытые глаза любимого – в пронзительном взгляде не было отталкивающей злости или скрытого отвращения – только немой укор.
Молодой человек натянуто улыбнулся и произнес, едва сдерживая разыгравшееся воображение:
– Вика, прости меня, я не хотел тебя обидеть. Ты знаешь, как я тебя люблю.
В хриплом голосе было столько неподдельной страсти, что блондинка не выдержала и улыбнулась; ее мягкая ладонь нежно коснулась лица парня – она прошептала:
– Знаю, милый, знаю. Но не надо торопиться – всему свое время.
Подойдя к огромному зеркалу, она привычным жестом поправила растрепавшуюся прическу и направилась к двери:
– Пойдем я тебя накормлю, ты ведь голодный.
Только за накрытым столом Виталий ощутил зверский аппетит – он поедал приготовленные яства с невероятной скоростью, чем вызвал снисходительную улыбку Маргариты Витальевны.
Поймав на себе ироничный взгляд, он замер с серебряной вилкой в руках и, стушевавшись, произнес:
– Извините, привычка.
– Ничего, ничего. – Мать девушки изо всех сил старалась скрыть усмешку. – Здоровый мужчина должен хорошо питаться, чтобы поддерживать себя в форме. Тем более калории вам еще пригодятся.
Громов покраснел, уловив в словах мудрой женщины скрытый намек, – его карие глаза скользнули по лицу смутившейся любимой.
Вика старалась не выдать своих эмоций, что удавалось ей с огромным трудом: румяные щеки покрылись красными пятнами, а в голубых глазах появился озорной блеск.
Маргарита Витальевна попыталась сгладить неловкость и задумчиво произнесла:
– Съезжу я, пожалуй, к подруге – она меня давно зовет на новоселье, а я все никак не выберусь.
– Это к кому? – вяло поинтересовалась Вика.
