— Это и правда, и неправда. Я знала, что Кристофер, то есть мистер Монтегю, встречается с другой… с ней. — Она остановилась и, обведя публику взглядом, вперила его в Алису Бридж. — Я знала, что это просто увлечение, это пройдет. Может быть, я действительно писала ему какие-то письма, не помню. Я знала, что в конце концов он ко мне вернется.
— А если бы он не вернулся, миссис Бакли?
— Я знала, что в конце концов он вернется.
Пью выдержал паузу. Трое репортеров из вечерних газет потихоньку выбрались из зала: им пора было отправлять свой материал в редакцию.
— Миссис Бакли, я хочу задать вам несколько вопросов о вашей жизни в Риме — о той поре, когда вы еще не были замужем и носили имя Розалинды Чемберс.
— Возражаю, милорд. — Сэр Руфус снова был на ногах. — Я не понимаю, какое отношение это имеет к настоящему разбирательству.
— Мистер Пью? — устало осведомился судья Браун. Он знал, что студенты часто спорят друг с другом о том, сколько возражений будет принято, и ведут счет очкам, будто на теннисном корте. В молодости он и сам этим грешил.
— Милорд, — сказал Чарлз Огастес Пью, — я более чем уверен, что, если мой ученый коллега позволит мне задать еще несколько вопросов на эту тему, их уместность станет для него очевидной. Так же как и для членов жюри, — поспешно добавил он.
— Возражение отклонено. Мистер Пью?
— Вы проживали в Риме в период, когда вам было от восемнадцати до двадцати лет, миссис Бакли. Это так?
— Да, — ответила Розалинда Бакли. Она вдруг стала выглядеть очень, очень испуганной.
— И на протяжении почти целого года — вам тогда шел девятнадцатый — в римском обществе происходили весьма скандальные события. Надеюсь, вы простите меня, миссис Бакли, если я коротко проинформирую суд о подробностях. — Пью сделал паузу и как следует глотнул из стакана. — Некий молодой аристократ по имени Антонио Виварини, представитель одного из древнейших римских родов, был найден мертвым у подножия Испанской лестницы. Стало известно, что он планировал совершить побег с женой высокопоставленного чиновника из Ватикана. Затем он нарушил данное ей обещание, так как познакомился с наследницей огромного состояния и решил тайно обвенчаться с ней. Скандал продолжался очень долго, потому что полиция никак не могла найти убийцу. Ходили слухи, что полиция подкуплена то ли отцом наследницы, то ли Ватиканом, — не важно, кем именно. Помните ли вы, миссис Бакли, кому в конце концов предъявили обвинение в этом убийстве?
У миссис Бакли был такой вид, словно ей очень хотелось сбежать.
— Жене чиновника, — с трудом выговорила она. — Обвинение предъявили жене чиновника из Ватикана.
— А помните ли вы, миссис Бакли, как был убит Антонио Виварини?
— Его удавили, — прошептала она.
Пью подошел к столу, на котором лежали вещественные доказательства.
— Чем именно? — громко спросил он.
Пауза тянулась почти бесконечно. И Пауэрскорт, и Джонни Фицджеральд знали ответ. Знали они и то, что он известен Розалинде Бакли. И последнее: они знали, что этот ответ должен означать.
— Струной от фортепиано, — пробормотала она.
— Хорошо ли я вас расслышал, миссис Бакли? Вы сказали, струной от фортепиано? — Пью протянул руку и взял со стола кусок фортепианной струны, вещественное доказательство номер один в деле по обвинению Хораса Алоизиуса Бакли в убийстве. — Струной от фортепиано. — Он поднял проволоку повыше, чтобы ее могли видеть все члены жюри, и медленно обмотал ее вокруг запястья. — Струной, примерно такой же, как эта?
Розалинда Бакли кивнула. Несколько присяжных не могли оторвать взгляда от куска струны — словно зачарованные, они смотрели, как Пью обматывает ее вокруг своей руки и неторопливо разматывает снова.
— Пока у меня больше нет вопросов. Вызовите мистера Сэмюэла Мортона.
Все утро Сэмюэл Мортон находился под неусыпным надзором. Уильям Маккензи прибыл в его маленький домик в Ричмонде еще на рассвете. Он сопровождал Мортона по дороге на станцию. Он привел его в Центральный уголовный суд задолго до того, как перед зданием выросла очередь. До тех пор пока Сэмюэла Мортона не вызвали давать показания, он сидел на одном из лучших мест в зале. Никто из присутствующих не знал, кто он такой. Зрители начали перешептываться, спрашивая друг у друга, упоминалось ли его имя на предыдущих заседаниях. Наблюдая, как из цилиндра Пью появляются новые, все более и более экзотические и опасные предметы, сэр Руфус Фитч чувствовал, что дело ускользает из его рук.
— Вы Сэмюэл Мортон, владелец магазина музыкальных инструментов на Джордж-стрит в Ричмонде?
У Мортона был красивый, звучный голос. Каждое воскресенье он пел в местном церковном хоре.
— Да, это я.
— Скажите, пожалуйста, какие музыкальные инструменты и принадлежности к ним продаются у вас в магазине, мистер Мортон?
— Конечно, сэр. Мы продаем фортепиано и клавесины, скрипки, флейты, иногда виолончели. И все необходимые принадлежности к ним тоже.
— Торгуете ли вы фортепианными струнами, мистер Мортон?
— Да, сэр. В основном их берут настройщики, а порой и обычные клиенты.
— Мистер Мортон, есть ли здесь, в зале, человек, которому вы продавали фортепианные струны хотя бы однажды в течение двух-трех последних месяцев? Не торопитесь, подумайте.
Пауэрскорт внимательно наблюдал за миссис Бакли. Мортону не понадобилось на раздумья и минуты.
— Есть, сэр.
— Будьте добры, — произнес Пью, — покажите нам этого человека.
Мортон указал прямо на Розалинду Бакли.
— Вот эта дама, сэр, — ответил он. — В черной шляпке.
— Она приходила один раз? Или таких визитов было несколько?
Сэмюэл Мортон вынул из кармана блокнот.
— Я всегда записываю даты покупок, сэр. Чтобы заказать и получить фортепианные струны у поставщиков, требуется много времени. Мы должны делать это загодя, чтобы не остаться без товара. — Он полистал блокнот. — Впервые она пришла четвертого октября, сэр. Потом шестого ноября. Сказала, что ей нужно еще.
— Позвольте мне напомнить уважаемым членам жюри, милорд, — голос Пью был чрезвычайно ровным и размеренным, — что четвертое октября — это день примерно накануне убийства Кристофера Монтегю. — Он чуть помедлил. — А через три дня после шестого ноября был убит Томас Дженкинс.
Пью сделал паузу и отпил из стакана.
— И последний вопрос, мистер Мортон. Пожалуйста, не забудьте, что вы находитесь под присягой. Скажите, вы абсолютно уверены в том, что дама, которую вы опознали в зале суда, и ваша клиентка, которая дважды приходила к вам в магазин в указанные дни и приобрела там два отрезка фортепианной струны, — это одно и то же лицо?
Сэмюэл Мортон ответил без колебаний.
— Абсолютно, — сказал он.
— Больше вопросов нет. — Пью уселся на свое место.
— Мистер Мортон, — сэр Руфус поднялся вместо него, — вы можете охарактеризовать себя как преуспевающего торговца музыкальными инструментами?
— Пожалуй, наши дела идут неплохо, сэр. — Мортон говорил веско, с сознанием собственного достоинства. — Моя семья никогда ни в чем не нуждалась, если вы меня понимаете.
— Да-да, мистер Мортон, конечно. — Сэр Руфус даже умудрился выдавить из себя улыбку, что до сих
