Тому имелось несколько причин. Прежде всего – внешнеполитическая. Руководство непризнанной республики получило публичную пощечину оглушительной силы. Треск этой пощечины неминуемо разнесется по всему свету – такие вещи не скроешь! – а отношение к Абхазии и без того не слишком серьезное. К тому же кавказцы – народ горячий, вне зависимости от занимаемых постов и должностей, и все поведение Василевского, сам факт его присутствия на абхазской земле стал восприниматься в самых высоких кабинетах Сухуми как личное оскорбление.
Словом, или срочно нужна голова Василевского, которую можно продемонстрировать «граду и миру», или мы сидим в глубокой заднице, и непонятно, кто правит республикой: мы из Сухуми или Андрей Василевский из новоафонских пещер.
Вот так, примерно, рассуждали абхазские политики самого высокого уровня, в том числе и сам хозяин известного кабинета с окнами на Сухумский ботанический сад, когда принимали решение срочно ввести в дело абхазскую армию. И шайтан с ними, с грузинами, пусть хоть до посинения голосят о демилитаризованном статусе Абхазии, это наше внутреннее дело, и действуем мы на своей территории. Но при всем при том, даже используя армию, продолжать настаивать: ничего особенного не происходит, в горах проводится обычная полицейская операция.
Для власти, особенно если ее легитимность вызывает серьезные сомнения, смертельно опасно публично расписываться в собственном бессилии. Это как езда на велосипеде: покуда ты движешься, ты устойчив, а попробуй остановиться и удержать равновесие – ничего не выйдет, завалишься набок!
И о внутренней политике тоже не стоило забывать. Абхазия, по крайней мере, формально, является республикой, и очередные выборы не за горами. Могут ведь и прокатить! Бюллетени подделать недолго, но ведь схватят за руку международные наблюдатели.
Наконец, весь мир сегодня сдвинулся на борьбе с международным терроризмом, а мы-то чем хуже? Вот он, натуральный международный террорист, засел всего в восемнадцати километрах от Сухуми. Так надо с ним бороться всеми наличными средствами, а то неудобно получается!
Словом, будь в распоряжении политических вождей апсуа атомная бомба, швырнули бы они ее под Иверскую гору, где начинается подземный лабиринт новоафонских пещер, не слишком задумываясь о последствиях. Лишь бы никто взрыва не заметил. Это, конечно, горькая шутка, но в ней есть изрядная доля истины. По счастью, бодливой корове бог рог не дает. Приходилось обходиться тем, что он дал, то есть армией. Но – еше раз! – без излишней помпы и шума, мы не воюем Аллах ведает с кем на своей собственной территории, мы всего лишь бандитов ловим. Так что никаких танков, тем более, они там все едино не пройдут, никаких военно-воздушных сил, это Василевскому много чести будет и привлечет к позорным событиям вокруг Нового Афона ненужное внимание мирового сообщества. Ах, как хорошо бы, если бы русские военные из миротворческого контингента помогли с этой напастью справиться! По справедливости – должны бы! Сам Андрей Василевский, шайтан его заешь, служил в этом контингенте, да и почти все его люди оттуда! Пусть помогают русские нашей доблестной армии справиться со злом, которое сами же породили!
Ну, «доблестной армии» – слишком сильно сказано. Официально это называется неуклюжим словосочетанием «абхазские вооруженные силы национальной самообороны», вот этим «силам» и дали строжайший приказ: любой ценой, кровь из носу, но ворваться в пещеры и покончить с проклятым бандитом. Район Иверской и Афонских гор обложили примерно четыре батальона абхазской пехоты с приданными саперами, военными инженерами и даже легкой горной артиллерией. Андрей Федорович Василевский имел все основания гордиться: столько вооруженного народа на его тридцать человек! Уважают, однако!
Сразу выяснился очень неприятный момент: все обходные горные тропки, ведущие к пещерным лазам и входам, были аккуратно заминированы. Теми самыми пластиковыми противопехотными минами, которых у Василевского имелось выше крыши. Так что еще до соприкосновения с противником «силы самообороны» уже понесли первые потери. На боевой дух абхазских вояк это повлияло самым поганым образом.
Основной клин атакующих должен был продвигаться по единственной удобной подъездной дороге, по той, где в пух и прах были разгромлены боевые орлы Айаса Речуа. То, что осталось от колонны, попавшей в засаду, тоже не способствовало подъему боевого духа абхазов, тут Василевский оказался совершенно прав.
@int-20 = Генерал-майор Павел Николаевич Барецкий смотрел в мощный бинокль на жуткий натюрморт, нарисованный кистью Андрея Василевского – мертвую колонну растерзанной техники. Было на что посмотреть! Обугленные остовы грузовиков, нелепо лежащий на боку бронетранспортер, второй бронетранспортер в сизых пятнах окалины, с зияющими рваными дырами в бортах. И множество трупов.
Опыт позволял Барецкому словно бы своими глазами видеть то, что произошло здесь полтора часа тому назад. Павел Николаевич покачал головой, нахмурил брови... Да, Андрей Василевский оказался способным учеником!
Настроение генерал-майора становилось все хуже и хуже. Вдобавок к своим широким полномочиям он получил сегодня утром приказ Оперативного управления Минобороны. Этим приказом под командование Барецкого передавалась значительная часть российских миротворцев. А вот дальше начинались сплошные неясности с ощутимым душком политиканства. Генералу предписывалось оказывать всемерное содействие абхазской армии, в том числе и вооруженной силой. Но в то же время от него требовали предельной осторожности, взвешенного отношения к ситуации. Барецкий давно приучился читать между строк. Он не хуже тех, кто составлял хитрый приказ, понимал, что любое вмешательство российских военных, как бы ни просили о нем абхазские руководители, неизбежно вызовет грандиозный международный скандал. Значит, надо медлить до последнего, не торопиться вмешиваться, выжидать.
И вот около роты российских миротворцев стояли чуть в отдалении, с внешней стороны абхазского оцепления. И выжидали.
«Давненько я ротой не командовал, – с едкой самоиронией подумал генерал-майор. – Чего же хотят в Москве? Чтобы я только изображал активность, реально в драку не ввязываясь? Тогда зачем было давать приказ о всемерной поддержке? Для политической подстраховки? Как же я ненавижу политику и политиков! Я ведь прекрасно представляю, что сейчас произойдет. Эти, прости господи, вояки бросятся очертя голову в атаку и попадут под пулеметный огонь. Откатятся, их командир обратится ко мне с просьбой о немедленной помощи. И что тогда? Отдавать приказ наступать? А ведь люди Василевского почти все из миротворческого контингента! Каково будет парням, которым я отдам приказ, стрелять в своих бывших товарищей, в тех, с кем вместе служили? При штурме такой позиции нам придется отдавать хорошо если десять за одного, а как бы не побольше! Меня тошнит от мысли, что одни русские парни будут убивать других русских парней. Не-ет, раз уж ответственность на мне, то отдавать такой приказ я торопиться не стану. Кстати, в случае штурма эта англичанка, Хаттерфорд, неизбежно погибнет. А жаль! И чисто по-человечески, и... Она должна очень много знать, она помогла бы разобраться в целой куче неясностей».
И тут генерал-майор Барецкий поймал себя на том, что, вопреки всякой логике, вопреки очевидным фактам, все еще надеется на Александра Селиванова! Совершенно иррациональная надежда... Но, может быть, пресловутое предательство Селиванова лишь тонкий тактический ход?
Ах, до чего же необходимо было сейчас Павлу Николаевичу переговорить с человеком, который должен был по его приказу осуществлять контроль над Александром! Но, увы! Контролер Барецкого как в воду канул.
И с каждой минутой надежд у генерал-майора становилось все меньше и меньше, точно таяли они под ярким абхазским солнышком...
Глава 38
Семена, брошенные Петром Синицыным, упали на подходящую почву и дали обильные всходы, а Василевский обильно полил эти всходы кровью двух своих бойцов, которых застрелил на берегу подземной речушки. И теперь Андрей Василевский пожинал плоды... Случилось самое страшное, то, чего он боялся больше всех абхазов вместе взятых – в отряде начался раскол!
Получилось так, что когда Василевский и часть его людей подошли от берега речки в центральный зал, за очередной партией ящиков с минами, другая часть отряда уже поджидала их там. Не считая пяти человек, которые несли боевое охранение снаружи, мертвого Арнольда и двоих незадачливых конвоиров, все еще пребывавших в глубокой отключке, около похудевшего штабеля ящиков собрался весь отряд.
