Атмосфера мгновенно раскалилась, известие о расправе Василевского с двумя бойцами передавалось от человека к человеку, через минуту о ней знали все.
Боевики разделились на две примерно равные части. Половина отряда поддерживала Андрея Василевского и продолжала считать его командиром. Другая половина выполнять приказы Андрея отказалась. Удивительно, но представителем этой части боевиков стал не кто иной, как «есаул» Синицын! Это ведь немалое мужество надо иметь!
Петр Фролович бесстрашно бросил в лицо Василевскому свои обвинения. Ничего нового в них не было: солдат не может и не должен становиться преступником, воевать с мирными российскими отдыхающими позорно, затея Василевского с минной атакой побережья – шизофренический бред, а убийство двоих человек, отказавшихся ему подчиняться, – гнусное злодейство. Поэтому Василевский утратил всякое право называться командиром. Пикантность ситуации заключалась в том, что за спиной Синицына стояло полтора десятка хмурых, прекрасно вооруженных боевиков, которые были согласны с каждым словом «полномочного представителя Черноморского казачества». Это не два застигнутых врасплох парня на берегу, этих так просто не перестреляешь! Вот вам и «саксаул – аксакал» – обманчива бывает внешность!
– Нам не нужны твои деньги, – закончил Синицын, – это деньги грязные. И кровь на них уже появилась. Но мы уходим прямо сейчас, и лучше не пытайся нас задержать. Верно, парни?
За спиной Синицына послышался одобрительный ропот. «Есаула» явно и очевидно поддерживали многие, преодолев свой страх перед грозным командиром.
– Неверно, – холодно возразил Василевский. – Вы никуда не уйдете. Вы давали мне клятву. А ты, чучело гороховое, не много ли на себя берешь?
– Не много, – раздался чей-то густой басок, – в самый раз. Все он правильно сказал. Ты нам больше не командир, раз кровь человеческую лакать начал. Мы, может быть, волки войны. Но не шакалы!
Вот когда Андрей Василевский горько пожалел, что не пристрелил «есаула» в ночь нападения на городок миротворцев! А теперь поди, пристрели его! Самого как бы не пристрелили. Вон, лица какие у некоторых... Как же он просмотрел, прошляпил, не увидел зародышей бунта раньше?! Нет, далеко ему пока до прославленного барона Унгерна!
Как-то сразу всем сделалось понятно: миром не разойтись. Трудно сказать, с чьей стороны был сделан первый выстрел, да и так уж ли это важно? Через несколько минут неразберихи и беспорядочной пальбы оказалось, что две группы вооруженных людей, на которые распался отряд Андрея Василевского, залегли в противоположных углах пещеры, по обе стороны от пирамидки с ящиками. Завязалась осторожная перестрелка. Потому осторожная, что и те, и эти понимали: рядом взрывчатка! Но первые трупы уже появились с обеих сторон.
@int-20 = Александр Селиванов и Джулиана Хаттерфорд уде подошли по скальным коридорам почти вплотную к пещерному залу, откуда доносилась редкая автоматная стрельба. Дорогу себе они освещали двумя карманными фонариками, изъятыми у конвоиров.
– Нам нужно будет пересечь пещеру наискосок, по диагонали, – сказала англичанка, – а затем нырнуть в коридорчик вроде этого.
– Откуда вам это известно? – поинтересовался Селиванов. – Ведь вы были здесь единственный раз, тогда, с Белчером, а потом сидели взаперти.
– Еще в Москве Аббершоу показывал мне одну секретную схему этого участка пещер, ее составил эмигрировавший к нам спелеолог, – ответила Джулиана. – У меня абсолютная зрительная память, а пока я сидела под замком, у меня было время кое-что сопоставить и поразмыслить. И теперь я точно знаю, где мы находимся и как выбраться отсюда. Вопрос в другом: как нам проскочить через простреливаемое пространство? Посмотрите: свет, хоть и слабый, в пещере есть. Нас заметят.
– Да, дуговой фонарь. Один остался, второй уже разбили. Сейчас мы исправим это досадное упущение. Кстати, я понял, кто с кем там дерется. Мне нужно сказать этим людям несколько слов. Не сбейтесь с направления, когда я разнесу фонарь! Пойдем точно по прямой. Готовы? Тогда я начинаю!
Селиванов прицелился и выпустил экономную очередь из «кедра». Наступила полная темнота. Стрельба смолкла, как отрезало.
– Слушайте меня! – в полный голос закричал Александр. – Кто из вас против этой безумной и преступной авантюры, кто из вас со мной – уходим немедленно! Скоро здесь все взорвется к чертовой матери, я заложил две мины с таймерами. Одна – в штабеле здесь, другая – у речки. Я вам говорю об этом, потому что не хочу вашей гибели! Сматывайтесь, пока не поздно.
Василевский ударил на голос длинной очередью. Безрезультатно, конечно. Пойди, попади в полной темноте! Из противоположного угла пещеры Андрею немедленно ответили. Теперь взаимное расположение врагов и союзников стало понятно Селиванову. Он и Джулиана выпустили несколько очередей туда, где залег Василевский со своими сторонниками. В пещере запульсировал очередями огненный треугольник, одной из вершин которого был Василевский с оставшимися верными ему людьми, второй – «есаул» Синицын с теми, кто пошел за ним и третьей – Александр с Джулианой.
– Саша! Давай сюда, к нам! – раздался под сводами пещерного зала знакомый голос Петра Фроловича Синицына. – Мы за тебя, Селиванов! Вместе прорываться легче, если ты знаешь, куда!
И ведь прорвались! Прикрывая друг друга огнем, яростно отстреливаясь в кромешной темноте, Селиванову, Джулиане и Петру Синицыну с соратниками, пошедшими за «есаулом», удалось пробиться к небольшому скальному коридорчику на другом конце громадной пещеры. Да, на всю жизнь запомнит мисс Хаттерфорд посещения этого подземного чуда природы, что первое, что второе! На всю жизнь пещерных красот насмотрелась.
Память, логика и пространственное воображение не подвели англичанку, чего в тайне опасался Селиванов, – коридорчик оказался тем самым, каким нужно. Через несколько минут их группа оказалась уже в другой, более «цивилизованной» части пещер, там, где когда-то проходили туристические экскурсионные маршруты. Но более всего Селиванова удивило то, что все время, пока они двигались по коридорчику, он шел довольно круто вверх! Надо же, вроде и под землей, а точно в гору карабкаешься. Каких только чудес не бывает в природе...
Заканчивался коридорчик невысоким пещерным залом.
Именно сюда стремилась Джулиана Хаттерфорд!
В прыгающих лучах ручных фонариков видны были проржавевшие рельсы узкоколейки. А на рельсах сиротливо стояли два сцепленных туристических вагончика, полуоткрытые платформы с бортиками по периметру и сломанными скамейками. Рельсы шли немного под уклон, и под колесами вагончиков лежали тяжелые тормозные «башмаки».
– Вот! – тихо, но с гордостью сказала Джулиана. – Я ожидала чего-то подобного. Там, на схеме, которую мне показывал Аббершоу, отмечена одна из конечных станций туристического маршрута. Это как раз здесь. Мы сейчас внутри Афонской горы, это даже немного выше уровня моря, хоть мы и не покидали пещерного комплекса. А противоположный конец узкоколейки, там, где один из туристических входов в пещеры, он немного ниже! Понимаешь?! Если мы сумеем выбить тормозные башмаки, то доедем до самого выхода, и люди Василевского нас не догонят!
«Хотя бы и догнали, – угрюмо подумал Александр. – Впрочем, нет. Я настрелялся вдоволь, численное превосходство по-прежнему у них, а получить напоследок пулю было бы попросту обидно! Почему бы не попробовать выбить „башмаки“? К тому же времени до взрыва почти не остается, а мы отошли совсем недалеко. Как бы тут все не обвалилось, когда рванет. Решено, попытаемся сделать так, как говорит англичанка».
А мисс Хаттерфорд, что называется, накаркала: в потолок зала ударила автоматная очередь. И еще одна. Василевский послал за ними погоню! Да, никак не мог угомониться Андрей Федорович, оскорбили его в лучших чувствах...
Александр прошелся длинной очередью из «кедра» по выходу из скального коридорчика, чтобы не особенно высовывались. Синицын в это время лихорадочно отбивал прикладом автомата приржавевшие к рельсам «башмаки», двое боевиков помогали ему. Никому не хотелось вновь вступать в бой, лить кровь недавних товарищей и рисковать своей жизнью.
И вот, наконец, тормозные «башмаки» выбиты! Два сцепленных вагончика медленно тронулись вперед, к зеву тоннеля. В мечущемся свете электрических фонариков картина выглядела совершенно сюрреалистически, словно в авангардистском кино!
