Руфина : – А кто он?
Виктор Сергеевич : – Не знаю! Узнай у моего управляющего!
Руфина : – А кто он?
Виктор Сергеевич : – Откуда я знаю! Узнай у Елены Сергеевны, моей секретарши, уж её-то ты знаешь!
Руфина : – Я по хозяйству больше, а не по персоналу.
Виктор Сергеевич : – Делай, что я сказал! Господи, этот последний месяц своей несчастной жизни я могу провести в полном покое и в подчинении со стороны прислуги?!!
Руфина : – Нет.
Виктор Сергеевич : – Что ты сказала?!
Руфина : – Я не дам вам спокойно прожить этот месяц, Виктор Сергеевич. Я заявлю в милицию, что вы развратничаете с несовершеннолетними.
Виктор Сергеевич : – Я?!!
Янина (дрожаот холода и обхватив себя руками за плечи): – Мне уже двадцать один год! Я совершеннолетняя даже по меркам Нового Света!
Руфина (поджав губы): – Я всё равно заявлю... куда-нибудь. Стыд-то какой!
Янина (вскакивая): – Я совершеннолетняя!! И сама за себя отвечаю! Вы кто – прислуга?! Вот и прислуживайте тут, а не угрожайте! «Кушать подано» и на кухню! На кухню, я сказала! (Топает ногой). Я вам... задам! Я вас... построю!!
Руфина : – Виктор Сергеевич, что она себе позволяет?
Виктор Сергеевич : – Привыкай, Руфина. Это твоя будущая хозяйка. Я собираюсь сделать Янину своей наследницей.
Руфина : – Я увольняюсь. Немедленно.
Виктор Сергеевич (хохоча): – Руфиночка, у тебя ещё месяц! У тебя ещё целый месяц, чтобы осознать, какой я замечательный человек и добрый хозяин! Ой... (Хватается за правый бок). Метастазы.
Руфина : – В мозгу у вас метастазы, Виктор Сергеевич! (Бросается к Виктору Сергеевичу, помогает ему сесть за стол, накладывает в тарелку еды, наливает в бокал вина) .
Янина быстро одевается. Подходит к зеркалу, и, высоко вздёрнув подбородок, осматривает себя, очевидно, примеривая роль хозяйки-миллионерши.
Виктор Сергеевич с аппетитом откусывает пирог.
Руфина (очень обиженно): – Вы уж, Виктор Сергеевич, если ещё целый месяц жить собираетесь, то скажите этой миллионерше, чтобы она мною не командовала.
Виктор Сергеевич (жуя пирог): – Янина! Не смей командовать Руфиной. Я ещё жив!
Янина подходит к столу, берёт бокал вина.
Янина : – Не надо делать из меня кровожадную крокодилицу. Я отказывалась от вашего наследства, как могла.
Виктор Сергеевич (уплетая пирог): – То есть, я должен быть тебе безмерно благодарен за то, что ты позволила мне переписать на тебя всё своё имущество и деньги?
Янина : – Вроде того.
Виктор Сергеевич : – Я могу передумать делать тебя своей наследницей, у меня впереди ещё целый месяц!
Янина (вскакивая): – У вас точно метастазы в мозгу! (Хватает Руфину под руку). Пойдёмте на кухню. Наше дело маленькое – «кушать подано»!
Гордо уходят.
Виктор Сергеевич : – Обидчивые какие. Надо же! Мне осталось жить всего тридцать дней, а они на меня обижаются! Э-эх! (Встаёт, и, потягиваясь, проходит по комнате) . Как хорошо жить-то! Как хорошо... Как хорошо есть пирог, видеть раздетую молодую девку на своём диване и шпынять нерасторопную горничную! Как хорошо пить вино и знать, что на тебя злятся и обижаются как на живого нормального человека без метастазов! (Подходит к зеркалу, оттягивая веки, рассматривает белки глаз. Говорит задумчиво). То ли действительно отписать всё этой, прости господи, Янине? Вот разговоров-то будет! Белов сделал своей наследницей проститутку только за то, что она будет таскать на его могилу белые розы! А ведь она не будет... Она даже памятник не поставит, сволочь продажная... Нужно самому об этом позаботиться. Самому!
Хватает с тумбочки газету, разворачивает её, находит нужный телефон, звонит.
– Алло, ритуальные услуги? Мне нужен памятник, цена не имеет значения. Да, мраморный. Да, гранитный. А какой лучше? Мне на века. Часовенка? Давайте часовенку. С попом, с колоколами, с алтарём и всеми святыми... Не принято с алтарём? Ладно, давайте, какую принято, только повыше и помасштабнее. Через месяц успеете? Я умру через месяц. Да, для себя. Ну, не надо мне соболезновать, я ещё жив, и у меня ещё даже ничего не болит. Конечно, лечусь. «Возбудином»! Отличное средство от рака, рекомендую. Так успеете за месяц сделать мне памятник? Ну и отлично. Я дам ваши координаты секретарю, можете выставить ей счёт.
Кладёт трубку. Кидается к шкафу, достаёт фотоальбом.
Виктор Сергеевич : – Фотография! На памятник нужна хорошая фотография! (Садится за стол, листает альбом, перебирая снимки). Вот эту. Нет, у меня тут одно ухо больше другого. Вот... тут я хорош. Молод и красив как бог! Нет, правый глаз тут сильно косит. Господи, стоило жениться в шестой раз только ради того, чтобы самому этим не заниматься! (Отбрасывает фотографии, пьёт вино. Плачет, рвёт на себе волосы, опять пьёт вино).
Виктор Сергеевич (орёт): – Руфина! Янина! Я болен! Смертельно болен! Я умираю с каждой секундой, с каждым мгновением, с каждым глотком вина... Янина, Руфина... У меня кроме вас никого нет... (Роняет голову на руки).
Свет приглушается.
На цыпочках входит Янина. Берёт чемодан. На цыпочках идёт к выходу, но вдруг останавливается, подходит к Виктору Сергеевичу и трясёт его за плечо.
Янина : – Виктор Сергеевич! Виктор Сергеевич!
Голова у Виктора Сергеевича заваливается на бок, рот приоткрыт, язык высунут.
Янина пронзительно визжит.
Вбегает Руфина.
Руфина : – Что случилось?
Янина : – Он умер. (Кивает на Виктора Сергеевича).
Руфина : – Но месяца ещё не прошло!
Янина : – Так бывает. Врачи не боги, всего знать не могут.
Руфина визжит.
Виктор Сергеевич закрывает рот, открывает глаза и громко ржёт. Икает от смеха.
Виктор Сергеевич : – Что, испугались?! А я жив! Жив!!!
Руфина крестится, Янина допивает вино из бокала.
Виктор Сергеевич : – Врачи, конечно, не боги, но свои семьсот двадцать часов я никому не отдам! Фиг вам, а не мои семьсот двадцать часов!! (Показывает две фиги, вскакивает и начинает носиться по комнате). Вы не знаете, почему у меня ничего не болит? Не знаете?! Я тоже не знаю... (Оттягивая веки, рассматривает свои белки в зеркале). Странно, у меня вид совершенно здорового человека... Совершенно молодого, здорового, богатого человека!
