А еще известно Зарубину, почему Супруна зарезали. Видимо, спустя много лет обнаружил фарцовщик давешнее письмо и решил с комитетчика немного капусты срубить.
Конечно, теперь все подробности лишь одному Янчевскому известны: что ему Супрун накануне смерти своей говорил, чем именно угрожал, какую сумму за письмо требовал… Может, и сам Владимир Иванович глупого шантажиста зарезал, может, заказал его климовским «черным»… Не суть важно. Важно другое: еще недавно чекист был стопроцентно уверен, что мертв Зарубин Иван. А стало быть, считал справедливо: письмо Оксанино, если оно где-то и существует, никогда в его руки не попадет.
Вот почему подонок-то этот Ивана так испугался, когда Зарубин в гости к нему пришел!
…Читает Зарубин письмо, шевеля губами. В сотый раз, наверное, перечитывает.
– Ну что, товарищ чекист… Чувствовал я, что придется с тобой опять свидеться! Чувствовал: не все долги я с тебя взыскал. Так что придется тебе опять ответ держать…
4
Вечер тоскливый. Сумрак лиловый. Низкие тучи на небе. Из проходной локомотивного депо работяги валят. Кончен рабочий день, вымыты руки от мазута да копоти, в раздевалке железные ящички со спецовками на висячие замочки закрыты. Металлический лязг в голове, ломота в спине страшная, а ноги- руки гудят, словно не конечности это, а мачты высоковольтной электропередачи.
Пивка бы сейчас…
А вот пивко нынче – только в магазине. Бутылочное. И то, если повезет, чтобы не разобрали…
Трем слесарям, первым из проходной вышедшим, повезло.
Купили по паре бутылок на брата, уселись в скверике, закурили, открыли по первой да нехитрую беседу завели…
– Слышь, братан, что мне сегодня сказали? Нашли вроде того террориста, который Залинию нашу поджег! – один заявляет.
– Да неужели! – второй, не веря.
– И я о таком слышал… – третий, уверенно. – ФСБ его вычислила, точно знаю. Он вроде уже показания дает. И знаете на кого? На Хомуталина!
– Да не может быть! Ему-то зачем было?
– Я сам-то не знаю, но у Витькиной двоюродной сестры муж вроде бы в ФСБ работает… Витька мне сам говорил: сел он с ним, выпил, как полагается, а фээсбэшник ему по секрету и рассказал: мол, если бы Хомуталин этот землю в Залинейном районе по закону скупил, ему бы херовой туче народа квартиры бы пришлось строить. А так – типа как из фонда муниципального строительства погорельцы получат.
– Ага – держи карман шире! Получат они… Есть там кому получать.
– Это точно.
– И надо было столько людей без крыши над головой оставить, чтобы кабак этот вонючий отгрохать! Вот сволочь какая – только и думает, как бы народ споить!
– Да я бы его этими руками!.. Дали бы автомат – рука б не дрогнула!
…Не только в локомотивном депо такие слухи. На трикотажной фабрике – то же: мол, негодяю- олигарху Хомуталину тот поджог ох как выгоден был! Только там не на «мужа Витькиной двоюродной сестры» ссылаются, а на какую-то заметку в московской газете. Правда, как та газета называется и за какое она число, никто толком сказать не может. И на фабрике искусственного меха тоже о поджоге судачат. Там – своя версия: рано утром тетя Маша на остановке услышала, будто бы какой-то милиционер другому милиционеру о Хомуталине говорил. Якобы ордер на его арест уже выписан. На фабрике стекловолокна похожий слушок: только там почему-то источником «Голос Америки» называют.
Слушают умные люди, удивляются: и с чего это в один день по всему городу о Хомуталине заговорили?!
5
Может быть, слесаря из локомотивного депо и впрямь думают, что слухи – дело стихийное. Может, ткачихи с трикотажной фабрики действительно уверены, что россказни всякие на голом месте возникают чисто спонтанно. Может, рабочие фабрики искусственного меха да стекловолокна свято верят, будто бы слухи в городе нашем не контролируются никем.
Наивные они люди…
А вот Владимир Иванович Янчевский знает: нельзя такие вещи на самотек пускать. Не могут слухи на голом месте рождаться. У всякого слуха источник свой есть. С голубого ручейка начинается река, ну а слухи начинаются с агентурного распространения. Не все, конечно, слухи. Меньшая их часть. Но лучшая.
По роду деятельности своей Владимир Иванович много чем в ФСБ занимается. И румитологией в том числе – так по-научному наука о слухах именуется. В нелегком деле изготовления и распространения слухов Янчевский – профессионал общепризнанный. Точно покойный Коля Михеев в технологии закусывания водки. Знает товарищ подполковник, из каких точек исходных слухи распространяются лучше всего: из очередей змеистых, из автобусов переполненных, из пивнух, народом любимых. Вот агентура под руководством людишек с горячими сердцами, холодными головами да чистыми руками слухи эти и распространяет. А асы вроде Янчевского затем по своим каналам пробы-замеры общественного мнения берут: привился слух или нет?
…Сидит Владимир Иванович за казенным столом в кабинете рабочем, сводки слухов просматривает. Улыбается товарищ чекист – все по накатанной колее идет. Потер руки, улыбнулся незло. Из-за стола поднялся, закурил и, портрету Феликса Эдмундовича, над столом висящему, подмигнул:
– То-то, товарищ Дзержинский! Это тебе не беспризорников по подвалам спасать! И это только начало…
6
Мерзко в нашем городе на рассвете. У контейнеров мусорных собаки бездомные мордами всякий хлам ворошат. Дворники в апельсиновых безрукавках улицы метлами скребут, ленивым матерком друг с другом переговариваясь. Идет Иван утренними дворами. Недолго Ивану идти. Вон через три квартала от дома Катиного улица Красноармейская начинается. В самом начале ее – кирпичная трехэтажка, где Владимир Иванович обитает. Во дворе трехэтажки обычно машина Янчевского стоит.
Вот и хорошо… А уж как в машину проникнуть да сигнализацию отключить, Зарубину отлично известно.
Глава 12
1
– Это ты?..
Обернулся Янчевский из-за руля, на Ивана непонимающе смотрит.
