рекрут.
— Необученных людей. Добровольцев. Фермеров и тех, кто уже достаточно натерпелся от угнетателей.
— Продолжай.
Он так и сделал, но это уже не было забавой. Все, что он говорил, убеждало слушателей в том, что он лжет. Самое мучительное в этом было то, что ложь была тем умением, которое он никогда не развивал в себе, и тем талантом, которого у него никогда не было. Он преувеличивал свою роль в этом деле не сильнее, чем роль Джон.
— Это переливание крови! — выпалил молодой боец, когда Келвин давал краткое описание того, что произошло с ним и с Джон в руках чародея.
— Уф, как хотите. Итак, карлик Хито собирал ее кровь и…
— Это наука.
— Там, в том мире, откуда я пришел, это магия. Затанас использовал симпатическую магию, единственную магию, которой он хорошо владел. Вместо того, чтобы использовать куклу с моими обрезками волос и ногтей, он использовал мою сестру. В ней та же кровь, что и у меня, поэтому, когда она слабела, слабел и я.
— Это же чушь! Я ему не верю.
Келвин почувствовал раздражение. Как же ему продраться через этот лес недоверия?
— У вас здесь есть птицы-пугала. Я бы сказал, что иногда они такие же большие, как драконы, и настолько же опасны.
— Птицы-пугала вполне реальны! Они были частью обычного мира еще до человека! А то, о чем ты говоришь, нереально.
— Может быть, здесь. Но не дома. Дома птицы-пугала были бы нереальными созданиями. — Он не стал упоминать о химере; он не видел нужды увеличивать их недоверие к себе.
— Я могу поручиться за все, что он говорит, — вмешался Кайан. — Видите ли, Затанас был моим дедушкой, а Зоанна моей матерью.
Немедленно наступила тишина. Кто-то потягивал биво. Затем рослый ветеран с резкими, словно высеченными из скалы, чертами лица и выступающими мускулами засмеялся. Через мгновение смеялись уже все блоордцы. Совершенно нелепое утверждение Кайана убедило их в том, что все это шутка.
Келвин ощутил тревогу, взглянув в лицо брату. Через секунду если не начнет действовать он, то действовать начнет Кайан. А это будет означать неприятности — большие неприятности — а он уже сыт ими по горло! Их у него и так более, чем достаточно! Кайан, возможно, лучше владел собой, чем тесть Келвина, но все же не намного лучше.
Хотя ему ужасно не хотелось делать этого, он все же начал вставать с места. Если он набросится на рослого верзилу справа и перчатки помогут ему, то это хотя бы прекратит смех.
Отец подоспел им на выручку вовремя.
— Да, здесь есть над чем посмеяться, — сказал он спокойно, обращаясь к своей кружке бива, — но тогда там все это не было так смешно. Помните, я родился в мире, где все это показалось бы совершенно нелепым. Мы не верили в магию. Но я хочу сказать вам, во что мы все же верили: мы верили в птицу- пугало.
Молчание. Все глаза повернулись к Джону, позабыв о возможности немедленных действий, рукоприкладства.
— Отец, — вставил Келвин, — ты никогда не рассказывал нам о том, что у вас были птицы-пугала! — Он тут же пожалел о том, что сказал это. Теперь все в комнате смотрели на него.
— Я не хотел сказать, что они были у нас, когда я покидал Землю! Но они были на Земле еще до того, как я родился. Давно, очень давно в истории моей планеты. Они существовали еще до того, как появились люди. Время от времени люди находят их кости, а иногда и целые скелеты. Они не были так велики, как те, что живут здесь, но были точно такими же. Ученые в моем измерении называли их птеродактилями. Они существовали, давайте-ка посчитаем, за сто двадцать миллионов лет до нашего рождения.
— Откуда ты это знаешь, отец? — пришлось спросить Келвину. Когда отец начинал рассказывать о Земле и о земных вещах, то Келвин снова становился ребенком. Он был просто ящиком с вопросами, как любил говорить при этом его отец, и Келвин вовсе не был уверен, что с тех пор он сильно изменился.
— Что ж, Келвин, это вовсе не магия. Мой народ в основном не верит в магию, понимаешь ли, и, конечно же, ученые в магию не верят совсем. Существуют научные способы определения возраста костей и многое другое. Птеродактили, как вы называете птиц-пугал, летали под небесами Земли задолго — задолго до того, как появились люди, но их кости способны доказать их существование.
— И их не видел ни один человек, отец?
— На Земле — нет. В других измерениях — возможно. На Земле птеродактили и люди не жили в одно и то же время. В других существованиях, в мирах таких, как этот мир, — да, жили. Здесь они много крупнее, чем те, которые жили в нашем мире, однако у них было больше времени, чтобы эволюционировать и видоизменяться.
Все лица сразу посерьезнели. Теперь заговорил Марвин, который был так сильно похож на Мортона Крамба:
— Я не знаю о том, что говорят эти парни, но в других измерениях много всяких странных вещей. Расскажи им, Хестер. Расскажи о том, что мы видели.
Двойник Лестера сказал:
— Маленькие человечки, все словно бы сделанные из квадратиков. Кристаллы, взглянув в которые они видят разные вещи на большом расстоянии. Какое-то огромное существо, о котором у нас дома нет даже легенд, поглощающее медь и производящее медные жала, которые мы привезли. Люди, которые кажутся произошедшими от лягушек — у них ушные лоскуты, как у лягушек и повадки тоже, как у лягушек.
— Все это правда, — сказал Марвин. — Мы все там были. Итак, хочешь ты получить нашу медь или нет?
Командир Мак сглотнул слюну.
— Эти жала были произведены каким-то чудовищем? Они на нем выросли?
— Ты что, считаешь нас лжецами? — в голосе рослого вожака прозвучала угроза, словно он готов был рискнуть судьбой своей, такой желанной ему, революции.
Командир Мак сделал глоток бива, приподнял повязку и потер отвратительный шрам на месте глаза. Некоторое время он размышлял, как и подобало солдату, затем очень вразумительным голосом произнес: «Я считаю, что медь — это медь». Он посмотрел на своих друзей и соратников. Нет, они не из тех, кому можно рассказывать глупости, все они были озабочены своим ремеслом убивать, а совсем не необузданной фантазией первых встречных.
— Может быть, больше нам и знать-то ничего не нужно, — сказал убеленный сединами старый ветеран. — Все остальное нас совсем не касается. В конце концов, медь — это медь.
Вынеся данный вердикт, неофициальный судья снова возвратился к своему дальнему столу. Другие тоже присоединились к нему, и кто-то раздал карты. Рядом остался один только молодой наемник.
— Что ж, думаю, что нам следует принять ваше предложение, — сказал командир Мак.
Келвин посмотрел на отца и брата и почувствовал, как его собственная челюсть начинает отвисать. Тогда все это уже закончилось — все его рассказы. Ему совсем не казалось, что все прошло как надо.
— Да, я вполне согласен, — сказал Марвин. — Почему бы вам, чужеземцам, не отправиться и не взглянуть на Провал. Великолепное зрелище! Вероятно, вы никогда не слышали о нем.
Конечно, они слышали о нем, но ничего не сказали.
— Пойдемте, — сказал Джон Найт. Они вышли наружу все вместе, всей семьей. А местные жители остались, чтобы обсудить важные дела, имеющие отношение к революции.
— Почему, отец? — захотел узнать Келвин. — Почему мы уходим, когда есть так много интересных и удивительных вещей, о которых можно рассказать?
Джон осмотрелся, чтобы убедиться, что никто не идет за ними следом.
— Мы должны дать им возможность спокойно обсудить все дела без нас. Что же касается их недоверчивости — что ж, и на Земле люди были такими же, Келвин. Не все, но некоторые. Если они не
