лиц, связанных с сопровождением наших грузов.
— Хоть что-то обнадеживающее, — вздохнул Крючков. — Продолжайте.
— В совершении нападения подозреваются члены преступной группировки некоего Чернова, известной в городе под названием «Синие». Об их взаимной неприязни с азербайджанцами известно давно. Однако прямых улик у следователей, ведущих это дело, нет. На месте нападения возле кафе «Агдам» обнаружены три автомобиля. Все они числились в угоне.
— Что известно об этом, как вы сказали, Чернове?
Курдюмов перевернул несколько листков бумаги.
— Так. Чернов Сергей Николаевич. Кличка — Чернявый. Дважды судим, в том числе за разбойное нападение.
— Постоянно проживает в Запрудном?
— Да. Не женат, детей не имеет.
— Еще бы, — усмехнулся Крючков, — столько лет за решеткой. Какая уж тут семья? Есть еще какие- нибудь данные?
— По некоторым косвенным сведениям…
— Говорите уж точнее — по слухам. Курдюмов откашлялся.
— Чернов является сторонником воровских традиций и претендует на звание положенца.
— Положенец, разложенец, — поморщился Крючков, которому это слово что-то напомнило из давнего прошлого. — Это несущественно.
— На всякий случай, — осторожно добавил Курдюмов, — я выяснил, где обычно находится Чернов. Это кафе «Олимп».
— У них там что-то вроде штаб-квартиры?
— Так точно.
— Что ж, это более полезная информация. Михаил Константинович, какие выводы вы можете сделать?
— Конечно, война банд создает некоторые сложности, — после паузы ответил Елизаров, — а с другой стороны, мы можем использовать ее в своих целях.
— Каким образом?
— Если азербайджанские партнеры нарушат свои обязательства или, скажем, потребуют увеличения своей доли, можно организовать ответные акции.
— Вы намереваетесь использовать войну Чернова с азербайджанцами в наших интересах?
— Именно так, Виктор Иннокентьевич. Потом на людей Чернова можно будет списать все что угодно.
— Разумно, — похвалил Крючков впервые за все время совещания. — Что с нашим грузом?
— Мы отслеживаем его по всем контрольным пунктам. Пока никаких неожиданностей, — сказал Елизаров.
— Очень хорошо, — произнес Крючков. Судя по всему, настроение у него улучшилось.
— Когда груз прибывает на место?
— Завтра около полудня. Потом силами азербайджанцев мы организуем перегрузку, а дальше операция пойдет под нашим непосредственным наблюдением.
— И чтобы никаких проколов, — Крючков постучал пальцем по столу. — Чтобы не было, как в прошлый раз. Отправили автомобиль почти без сопровождения, груз как следует не замаскировали. Кстати, как состояние Ефремова?
— Ходить уже может, но после такого ранения мы вряд ли сможем использовать его в оперативной работе.
Крючков некоторое время размышлял.
— Переведите его в охрану клиники, хоть какая-то польза будет.
Елизаров кивнул и сделал пометку в записной книжке.
— Перегрузка будет происходить под присмотром ваших афганцев, Михаил Константинович?
— Они меня еще не подводили.
— У них все в порядке?
— Возникли некоторые сложности, но, кажется, они преодолены.
— Что значит — кажется? И вообще, почему я об этом ничего не знаю?
— Матвеев уладил все собственными силами. Я узнал об этом совершенно случайно. Сам он человек сдержанный и по мелочам никогда беспокоить не станет.
— Так что за сложности?
— Дело в том, что в Запрудном зарегистрирована общественная организация, объединяющая ветеранов афганской войны. Существовала некоторая опасность, что часть людей Матвеева может перейти туда. Но после пожара в этой конторе учредительные документы оказались уничтоженными. Теперь они не представляют опасности для Матвеева. Напротив, несколько человек пополнили наши ряды.
— Будем надеяться, — кивнул Крючков. — Все-таки, Михаил Константинович, я попрошу вас не выпускать из поля зрения эту проблему. Рикошетом она может ударить по нашим планам.
Елизаров снова сделал пометку в записной книжке.
— Кого из сотрудников вы намереваетесь задействовать во время операции?
— Арапов, Сальский, Шадрин, Макеев. В качестве прикрытия — Булатов и Киселев.
— Что? — Крючков не поверил услышанному. — Вы собираетесь использовать в таком ответственном деле уголовников?
— Виктор Иннокентьевич, я не понимаю, почему вы так переживаете? — усмехнулся Елизаров. — Булатов, он же Карзубый, и Киселев, он же Кисель, давным-давно сотрудничают с органами. Их завербовали лет десять назад. Но ведь интересует не форма, а содержание, не правда ли? Я привлекал Карзубого и Киселя к предыдущей операции, и все прошло нормально.
Крючков хотел еще что-то возразить, но не нашелся и только вяло махнул рукой.
— Поступайте как знаете. Надеюсь, хоть оружия у них нет.
— Им это не требуется. И потом, Виктор Иннокентьевич, они почти ничего не знают. На контакт с ними выходит Матвеев. О нашем существовании они не имеют ни малейшего представления.
— Ну что ж, — вздохнув, сказал Крючков, — я думаю, на этом наше совещание можно закончить. Технические вопросы, если они возникнут, решайте с Михаилом Константиновичем. Все свободны.
Сотрудники службы безопасности ЦПР стали расходиться. Елизаров уже открыл дверь, когда за его спиной раздался голос шефа:
— А вас, Михаил Константинович, я попрошу остаться.
«Только что распекал нас за перестрелки и погони в духе голливудских боевиков, а сам-то хорош. Как там в кино? А вас, Штирлиц, я попрошу остаться».
Он сел за стол напротив Крючкова.
— Есть еще один вопрос, который меня беспокоит, но я не хочу, чтобы о нем знали наши сотрудники.
— Я вас слушаю.
— Мокроусов.
— Разве с ним что-то не в порядке?
— Мне не нравятся его связи. —Что?
— Там, — Крючков таинственно показал пальцем на потолок, — высказывают опасения по поводу его беспорядочных сексуальных связей.
— Вот вы о чем, — Елизаров откинулся на спинку стула. — У каждого свои недостатки.
— Вы знаете, с кем он якшается?
— У нас нет возможности следить за каждым сотрудником фирмы в нерабочее время. А на службе, как вам известно, он находится под пристальным вниманием нашей белокурой красавицы. Пока ничего существенного мы за ним не замечали.
— Да? А вам известно, что накануне он принимал посетителя без согласования со мной?
— И кто же этот посетитель?
— Не знаю, фамилия мне неизвестна. Исходя их этой информации, я делаю вывод, что Мокроусов
