Кристи он не увидел.
– Кри-и-исти!!! – Паника дала о себе знать бешеным пульсом в висках и отчаянной дрожью в коленях. – Чёрт! Я даже не знаю номер её мобильного телефона!
– Я знаю, – скривилась мисс Пицунда. – Вы что, думаете, я останусь наедине с человеком, ничего о нём не узнав?!
– Диктуйте! – Севка схватил со стола свой мобильный. Драма Ивановна на память продиктовала ему десятизначную комбинацию цифр.
Откуда-то сверху раздалась глухая вибрация и легкомысленный попсовый мотивчик. Задрав голову, Севка пошёл на звук и прямо под потолком, на высоком шкафу, обнаружил компактно устроившуюся Кристи.
– Алло! – ответила она на звонок.
– Ты что там делаешь? – как последний дурак спросил Севка в трубку.
– Я люстра, – глядя на него сверху, ответила Кристи по телефону.
– Кто?!
– Всеволод Генрихович, я приказала ей люстру играть, – смущённо призналась Драма Ивановна. – Ну нечем было девчонке заняться в ваше отсутствие! Я же не думала, что она на шкаф полезет.
– А что вы думали? Что света прибавится? – прошипел Севка. – Ты почему молчала, когда я тебя звал?! – задрав голову, заорал он на Кристи.
– Люстры молчат, – шёпотом пояснила она Фокину в телефонную трубку.
– А почему тогда на звонок ответила? – поразился Севка, тоже невольно переходя на шёпот.
– Как же я могу не ответить, когда режиссёр звонит?
Севка раздражённо отбросил мобильник на стол.
– Ты всегда такая дура? – напрямую, без помощи мобильной связи, спросил он у Кристи.
Закусив губу, она обиженно промолчала.
– Девочка небезнадёжна, – влезла в разговор Драма Ивановна. – У неё, между прочим, три курса механико-математического факультета. Бросила университет из-за любви к искусству.
– Вы это из социальных сетей узнали? – нахмурился Фокин.
– Нет, наш директор НИИ её хорошо знает. Девочка из хорошей семьи, но с бзиком на актёрской карьере.
– Кошмар какой-то, – пробормотал Севка. – У меня отца арестовали! А я тут с вами… – Он беспорядочно замахал руками, пытаясь изобразить бессмысленность своих действий. – Слезай, детка, мне не нужна люстра, да ещё с механико-математическим образованием!
Севка протянул руки, взял Кристи за талию и опустил на пол.
– Я вам не подхожу? – всхлипнула она.
– Подходишь, подходишь, – отмахнулся Фокин, устраиваясь за столом, – только здесь, как бы тебе это помягче сказать, детективное агентство, а не киностудия.
– И что мне делать? – совсем растерялась Кристи. – Что делать-то?!
– Секретаршу играть! – выпучив глаза, истерически заорал Фокин. – Кофе мне, массаж пяток и сведения обо всех убитых! Где родился, на ком женился и что жрал на обед!
Драма Ивановна вышмыгнула за дверь, видимо, чтобы сварить кофе, а Кристи изящно присела возле Севки на край стола.
– Не понимаю, – сказала она, – если это какое-то там детективное агентство, почему вы всё время заставляете меня кого-то играть?
– Я тоже не понимаю, – признался Севка.
– И после этого я – дура?
– Ну хорошо, я дурак, – вздохнул Фокин, погладив глянцевую коленку Кристи. – Хочешь, пойдём в ресторан пообедаем?
– А я не должна буду играть шницель?
– Нет.
– Тогда поехали.
Он взял её за руку и вывел из кабинета, проигнорировав Драму Ивановну, колдовавшую с туркой возле плиты.
Севка долго думал, переспать с ней, или не переспать, но потом решил – переспать.
Всенепременно, как любил говорить Лаврухин.
Когда ещё такая красота подвернётся? Всё при ней – и пупок, и актёрское дарование.
В ресторане на неё все пялились. Поэтому после обеда, плавно перешедшего в полдник, а потом в ужин, Севка заказал по телефону номер в частной гостинице «Золотой петушок».
Не к Маргарите Петровне же такую красоту было тащить. Там всё-всё на улице, а из биде и джакузи, только бочка с дождевой водой в огороде.
Красота оказалась приятна на ощупь, податлива, некапризна, но… скучна и приторна как мартини без солёного огурца.
Вот уж не думал Фокин, что такое внешнее совершенство может смертельно наскучить через сорок минут. Он невольно припомнил, как они зажигали с Шубой. Не в смысле секса, а в смысле анекдотных дуэлей, простых дурачеств, задушевных разговорчиков и всего такого прочего – нескучного и забойного.
– Тебе хорошо со мной? – уточнила Кристи, в эффектной позе замерев на шёлковых простынях.
– Хорошо, – без энтузиазма кивнул Фокин. Ну не мог же он сказать, что ему с ней – никак.
– Жаль, что ты не режиссёр, – закрыв глаза, томно сказала Кристи. – И как я могла перепутать кастинги?
Севка, вздохнув, пошёл в душ.
Действительно, как могла?
Если б не перепутала, Севку не посетило бы такое разочарование в длинных ногах, идеальной груди, пупке с пирсингом и золотом колечке на мизинце правой ноги.
Включив воду и встав возле кабинки, Севка позвонил Шубе. Она сбросила, сбросила и ещё раз сбросила. На восьмой раз взяла трубку и металлическим голосом сурово спросила:
– Я видела тебя сегодня с высокой блондинкой. Кто это?
– Так… игровая приставка.
– Ну и как твой джойстик? Доволен? – усмехнулась она.
– Нет, – честно признался Севка. – Лучше бы я переспал с резиновой куклой.
Шуба довольно хмыкнула, видно, Севкин ответ её удовлетворил.
– Извини, – сказала она теперь уже другим, человеческим, тёплым голосом, – я знаю, у тебя с папаней беда.
– Откуда ты знаешь?
– Из газет, разумеется.
– Шуба… Я хочу увидеть тебя немедленно.
– А как же игровая приставка?
– Она заснёт и не заметит моего отсутствия.
– Ну… не знаю, – замялась Шуба. Первый раз в жизни она замялась на его предложение приехать к ней.
Её начали портить деньги, квартиры, машины и прочая пошлая дребедень?
– Я приеду, хочешь ты этого или нет, – отрезал Фокин.
– Ладно. Только… – Шурка ещё хотела что-то сказать, но Севка не стал её слушать.
Он вышел из ванной и украдкой потянулся за своей одеждой, рассчитывая, что Кристи уже заснула.
– Ты куда? – бодро спросила она.
– Срочно по работе надо уехать, – соврал Фокин, быстро натягивая рубашку и джинсы. – Извини. Утром закажешь завтрак в номер, деньги на тумбочке.
– Хорошо. Если честно, я люблю спать одна.
– Хорошая девочка. – С искренней благодарностью Севка поцеловал её в лоб. – Я тобой очень
