утробные храпящие звуки. Из глыбы карикатурно вырисовывались руки – толстые, длинные, непропорциональные, торчали искривленные ноги-тумбы (в кавалерии глыба служила?), на которых все это недоразумение непонятно как держалось. Да еще сомнительное дрожащее освещение, усиливающее эффект… Сердце бешено стучало, во рту пересохло. Пальцы нащупали затворную раму лежащего рядом автомата. Клацнул затвор: Корович собрался стрелять. Что-то щелкнуло у меня под темечком.
– Подожди, не стреляй…
Глыба выплывала на свет – тяжело, неповоротливо. Дыхание перехватило. А почему, собственно… не стрелять? Возможно, много лет назад это был человек. Хотя, возможно, и не был. Людей с такими параметрами я не встречал – хотя повидал в жизни немало интересного. Высотой за два метра, невзирая на сутулость, впечатляющий разворот плеч, мощные узловатые руки с такими кулаками, что у некоторых взрослых двуногих и головы поменьше. Ноги, как у слона, обмотанные непонятно чем. Одето в многослойные лохмотья. Но наибольшее впечатление производила физиономия. Неандерталец нервно курит в сторонке. Непомерно вытянутая челюсть, под которой очень удобно прятаться от непогоды, скулы, торчащие, как крылья, мощные надбровные дуги, а над ними нависающие лобные кости – из-за чего лицо казалось склеенным из двух неподходящих половинок. Глаз почти не видно – упрятаны в глазных впадинах, только черные круги. Лицо в буграх, шрамах. И все это великолепие венчала прическа – слипшиеся седые патлы, похожие на весенние сосульки.
Существо тяжело шагнуло, нависло над нами, рассматривало черными впадинами. Вдвойне неприятно, когда на тебя смотрят, а глаз смотрящего не видно…
– И что, Андреич, – спотыкаясь, произнес Корович, – теперь-то можно стрелять?
Теперь, пожалуй, можно. Но тут произошло нечто странное. Вместо того чтобы взять нас за грудки, столкнуть лбами, а потом бросить в костер, чтобы за дровами лишний раз не бегать, чудовище как-то по- человечески вздохнуло, со скрипом повернулось и побрело, пошатываясь, в дальний угол пещеры. Там скинуло что-то висящее на спине – это «нечто» упало на пол с дребезжащим стуком, стало там возиться, заниматься своими хозяйственными делами…
Мы переглянулись. Дышать стало полегче.
– Я понял, Михаил, – прошептал Корович. – Это орк… Так вот они какие – эти люди-звери…
Похоже, в долгие часы ожидания «отзывчивой» женщины Корович просмотрел не только «Матрицу» и «Обитель зла». «Властелина колец» он тоже просмотрел. В принципе, похоже. Вылитый орк. Только те парни были свирепые, носили доспехи и рубили мечами все подряд. Что-то из области паразоологии? Пришелец- гоминоид? Снежный человек – тот самый «бигфут», которого сбились с ног искать по всему земному шару? Имелось и более правдоподобное объяснение. Уж я-то знал, как добывают в Каратае рабочую силу. И на уродства здешних рабов в прошлый год насмотрелся. Вывозят из иркутских, томских, новосибирских закрытых лечебниц, где содержат людей с врожденными физическими уродствами – особенно тех, у кого нет заботливых родственников или родственники не прочь избавиться от обузы (а холмик с крестиком всегда можно предъявить). Если уродства не противоречат «минимально допустимым» физическим способностям, несчастных используют на рудниках, в шахтах, там, где требуется тяжелый физический труд. И неважно, на сколько их хватит – на месяц, неделю. «Списывают», завозят других. Больных макроцефалией (или гидроцефалией, ни черта в этом не разбираюсь) тоже хватает. Возможно, этот парень лет десять назад был не столь безобразен, какое-то время пользовались его «услугами», а когда начались необратимые изменения в костях, администрация «трудового заведения» поступила «гуманно» – вместо того чтобы пристрелить, выпустила на волю. С тех пор и мыкается в одиночку – кто захочет жить с таким монстром? А то, что выглядит на двести лет – еще не показатель. Этому чуду может быть не больше тридцати…
– Тише, Николай Федорович, он всё слышит, – буркнул я.
– Думаешь, понимает?
На всякий случай мы отползли от костра (согрелись уже, вся кровь к голове прилипла), сидели, оробевшие, в обнимку с автоматами, держали под наблюдением чудовище и вход в пещеру. А «орк» словно забыл про наше существование, хлопотал по хозяйству. Стащил с себя половину шкур, выбил их, взметнув тучу пыли, уселся на колени, начал что-то колдовать в полумраке. Раздавались рубящие удары, явно не вносящие в душу успокоение. Зажурчала вода. Заинтригованные, мы смотрели, как он подбрасывает сушняк в костер, мостит над огнем – в лучших традициях пещерного века – приспособление для жарки мяса, приматывает к нему зелеными негорючими стеблями освобожденные от шкуры куски туши неизвестного животного. А вскоре потекли слюнки, и в голове зародился резонный вопрос: а все ли присутствующие участвуют в трапезе?
Подъехала туша – снова стало не по себе. Я еще не был уверен, что внешний облик не соответствует внутреннему содержанию. Но этот деятель даже не смотрел на автомат, который я машинально упер ему в пузо. Он протянул мне увесистый кусок обгорелого мяса, такой же Коровичу и валко убрел в свой полумрак, откуда вскоре понеслось утробное урчание и чавканье.
– Боже правый, надеюсь, это не человечина… – прошептал Корович.
Судя по вкусу, это была косуля, попавшая в ловушку. Косули водятся в лесах, отсюда следовал вывод, что чудище промышляет не только в горной местности, но и делает вылазки в тайгу. Напрашивался и второй вывод: существо отчасти разумное, поскольку предварительно обмазало продукт солью. Впрочем, будь оно неразумное, предложило бы нам поесть? И третий вывод: определенную связь с внешним миром (вследствие той же соли) существо поддерживало.
– Мать честная, вкуснотища-то какая… – впился в мясо Корович.
Несколько минут мы жадно чавкали, позабыв про наличие «большого» человека. Потом «большой» человек нацедил в глиняную плошку из какой-то странной емкости, затянутой шкурами, воды, выставил на середину пещеры. Вода была чистой, родниковой, а то, что плошку никогда не мыли, можно было проигнорировать.
Мы срыгивали, переваривали косулю. Потянуло в сон, но с этим нужно было бороться. Поросят, прежде чем забить, сытно кормят. Но существо не проявляло враждебных намерений. Мы уже насытились, а оно все еще чавкало, пило воду, снова чавкало.
– Спасибо, уважаемый, – неуверенно произнес я, – за хлеб, за соль, как говорится. Было очень вкусно.
Существо молчало, но я чувствовал, как оно из своего полумрака исподлобья нас рассматривает. Я набрался смелости, нужно было что-то говорить (чтобы не молчать).
– Просим прощения за вторжение, – начал я, откашлявшись. – Мы никому не желаем зла и на вашу жилплощадь не претендуем. Заблудились в этом подземном царстве. Мимо шли, но вспугнули странные господа в монашеском одеянии… ну, или в индейских нарядах, кому как видится… От них исходила не вполне комфортная энергетика…
Я замолчал, почувствовав, что несу какую-то дичь. Но нужно было продолжать, раз уж взялся.
– В общем, заблудились, уважаемый. Но дело не в этом. Позавчера наш вертолет был сбит над болотами раскольниками Питирима. Мы не злодеи, а люди подневольные… Погибли многие пассажиры… да, собственно, все и погибли, за исключением нас с коллегой и еще одной женщины, которую похитили. Мы не знаем, кто похитил, но эти люди не отличаются добродушием манер, носят темные одежды, стреляют из автоматов, хотя и не сказать, что очень резвы. Возможно, это секта, опорный пункт которой находится недалеко от этих мест. Если таковые здесь водятся, вы должны о них знать. Мы приняли бой, убили несколько человек… – на этом месте мне показалось, что полумрак напротив как-то одобрительно шевельнулся. – Но они пленили женщину. Эта женщина… дорога мне. Какие у сектантов планы на нее, мы не знаем, но каковы бы ни были, нас они не устраивают…
– Послушай, Михаил Андреевич, у тебя не возникает ощущения, что ты разговариваешь сам с собой? – подал голос Корович.
– Я должен найти логово тварей и забрать свою женщину, – «триумфально» заключил я. – Мешкать не хочу, прямо сейчас и отправлюсь. Время уходит. Но где я буду искать, кого я буду искать? И как отсюда, главное, выбраться? Вы хороший человек, уважаемый, мы это чувствуем, если не сложно, выведите нас отсюда и хотя бы намекните, в какой стороне искать. Можете не говорить, если не умеете, намекните другим способом…
– Ты еще расплачься, – буркнул Корович.
Я выдохся, не знал, что еще сказать. Время уходило, а я, хоть тресни, не знал, что можно сделать.
