– А Изольда? – Александр привел свой контраргумент. – Она же пропала! Такие девушки просто так не пропадают: это ее первое выступление, исполнительная, ответственная, порядочная…
– Красивая, – добавила Вероника, с ревностью поглядывая на Оршанского, – и откуда ты про нее так много знаешь?
– Мой сосед по трейлеру рассказал, – замялся сердцеед, – Игорь Вениаминович. Коверный клоун.
– Знаю, знаю…
– Так вот, в полицию надо бежать, – повторился Александр, уходя от неприятной темы знакомства с Изольдой, – я бы и сам пошел, но это будет выглядеть не очень правдоподобно, – поделился он своими сомнениями, – только что сам сидел по подозрению, а тут приходит и переводит стрелки на главных свидетелей – этого укротителя и фокусника. Не поверят. Даже разговаривать не станут. Вот я и подумал, может быть, у тебя есть знакомый адвокат, – еще раз поинтересовался он, – от представителя закона они, ну, фараоны, просто так не отмахнутся. – Александр закончил свою пламенную речь и выжидающе посмотрел на Веронику.
– Да нет, – снова засомневалась девушка, – ты на их трусливые морды посмотри! Какие из них наркоторговцы? Тут что-то другое.
– А тайник? – не унимался Оршанский.
– А почему ты решил, что там перевозились обязательно наркотики? – поинтересовалась девушка. – Ты не допускаешь мысли, что там могло быть что-то другое?
– Что другое? – неподдельно удивился Александр.
– Да что угодно, – ответила Вероника, – могло вообще ничего не быть.
– Как это? – не понял Оршанский. – А зачем он тогда вообще нужен?
– Зачем? – переспросила гимнастка. – Ну, предположим, что когда-то, возможно, он действительно был нужен. А сейчас в нем нет необходимости. Ведь в нем же ничего не нашли?
– А Изольда? – уцепился за последний аргумент Александр. – Она же пропала. Натурально! И наверняка – это их рук дело, этого дрессировщика и подельника его, иллюзиониста.
– Я смотрю, – улыбнулась Вероника, – ты прямо прикипел к этой девушке.
– Я??? Прикипел??? – Оршанский попытался разыграть крайнюю степень негодования, но гимнастка остановила готовый прорваться поток.
– Ладно, ладно, успокойся. – Она подошла и в знак примирения ласково погладила Александра по голове, – найдем мы тебе твою Изольду, обязательно найдем. И мне кажется, что я даже знаю, где ее нужно искать. Идем – Она подковыляла к шкафу и, ничуть не стесняясь Александра, словно тот был для нее братом, повернулась к нему спиной, сбросила халатик, надела футболку, шорты и повторила: – Пошли.
– Куда пошли? – поинтересовался сердобольный московский журналист. – А твоя нога?
– Ничего, – ответила гимнастка, – мне к боли не привыкать. Почти на каждой тренировке синяки и шишки зарабатываю. Так что доковыляю как-нибудь. – И она медленно направилась к выходу.
Глава 34
Но освобождать Изольду, попавшую в руки кровожадных контрабандистов, мадам Гогоберидзе явно не торопилась. Едва они вышли на улицу, она взяла Александра под руку и предложила:
– Саша, давай погуляем. И я ведь тебе обещала ужин.
– А мы разве не идем искать ассистентку иллюзиониста? – справедливо поинтересовался Оршанский.
– Идем, – согласно кивнула головой воздушная гимнастка, – только у нас в запасе еще достаточно времени. Еще не вечер, – загадочно произнесла она и повторила: – Еще не вечер…
– Ты уверена? – засомневался Александр.
– Более чем, – мягко улыбнулась Вероника, – доверься мне. И потом, скажи мне, – поинтересовалась девушка, еще сильнее прижавшись к своему провожатому, – неужели ты не хочешь погулять и поужинать со мной?
– Хочу, – честно признался журналист.
– Тогда мы так и сделаем, – закрыла тему Вероника, и они медленно пошли по городу, который потихоньку затягивался сумерками.
С пляжей подтягивался разомлевший за день народ, над ресторанчиками и кафешками зажигались разноцветные огни зазывающей рекламы, ветер совершенно стих, и до слуха доносился отдаленный плеск моря, крики чаек и гудки пароходов, сновавших в гавани. Напившись дневного солнца, стали отдавать прохладу цитрусовые и оливковые деревья, которые растут здесь на каждом шагу, угомонились беспокойные автомобили, и только редкие автобусы нарушали умиротворенность тарахтением мотора. И в тот момент, когда ночь в одночасье накрыла ладошкой город, Вероника потянулась и нежно поцеловала Александра в губы.
– Вероника… – порывисто выдохнул Оршанский, не зная, что сказать, но девушка пришла ему на помощь.
– Молчи, глупый! Это я не тебя, это я родину поцеловала, – грустно произнесла она, – я ведь родилась недалеко от Астрахани, в небольшом городишке. Там темнеет вот так же внезапно. Так же, в одну минуту, замолкают собаки, соседские куры, и им на смену начинают свой концерт сверчки. На берегу Волги рыбачат босоногие мальчишки, а мы, девчонки, доим коров и тут же поим теплым молоком кота. Папа ковыряется во дворе по хозяйству, цветы, устраиваясь на ночь, дарят вечерней росе свой особый, вечерний запах, и кажется, что так будет всегда и ничего в этой жизни не изменится – папа, мама, босоногие мальчишки, Волга… – Она снова вздохнула с легкой грустью и добавила уже более задорно: – Домой хочется.
– А что тебя здесь держит? – тихо, чтобы не нарушить состояния девушки, поинтересовался Оршанский.
– Нет уже того дома, – гимнастка грустно улыбнулась, – и детства нет. Остались одни незавершенные дела, которые тянут меня за собой, как привязанные к ногам жернова, на дно.
– Понимаю, – так же невесело вздохнул Александр. – А давай теперь я тебя поцелую как родину?
Вероника посмотрела на него, и в глазах девушки отразилось столько любви, искрящейся радости, чувств и одновременно печали и разочарований, что у Оршанского защемило в груди.
– Твоя родина – Москва, – с некоторой укоризной произнесла она, – а в ней есть только два состояния – дымно-грязная дневная и прилизанно-показушная вечерняя. – Вероника еще раз поцеловала его, но на этот раз в щеку. – Столица большего не заслуживает, – прокомментировала она свой поцелуй.
На улицах, повинуясь невидимому сигналу, ярко вспыхнули фонари, и призрак родины улетучился, словно запах осенних костров.
– Пойдем поужинаем. – Вероника потянула Александра в небольшой ресторанчик. – Я немного проголодалась.
Так, – деловито произнесла воздушная гимнастка, усевшись на подставленный журналистом стул, и принялась листать меню, – сегодня я буду жрать, – весело сообщила она.
– В каком смысле? – не сразу понял Оршанский.
– В прямом, – ответила девушка, – жрать – значит, жрать.
– Можно поинтересоваться, а по какому такому случаю? – спросил Александр, прекрасно помня лекцию Вероники о стокилограммовых гимнастках, строжайшей диете и безжалостных физических упражнениях, которыми Вероника терзала себя, если позволяла накануне лишний кусочек.
– По случаю ноги, – объяснила девушка, – травмы имеют и некоторые положительные аспекты. Я еще дня два не смогу даже нормально двигаться, – Вероника уловила непонимающий взгляд Оршанского, – и, значит, из-за почти неподвижного образа жизни все равно наберу лишний вес. Так какая разница – сколько? Главное – КАК! – И она снова принялась со всей тщательностью изучать меню.
– Тогда я тебе посоветую начать с «греческого салата»…
– А там мясо есть? – живо поинтересовалась плотоядная гимнастка.
– Относительно мяса, я бы предложил «kleftiko» – это испеченный в духовке ягненок. Не далее как часов пять назад я проглотил такого почти целиком, вместе с молочными косточками. И поверь мне – это потрясающе вкусно.
– Годится, – согласилась Вероника.
– Еще что-нибудь горячее будешь? – поинтересовался журналист намерениями оголодавшей от диет девушки.
