решительно, но неумело. Мужиков всех побили, без особого, впрочем, рвения. Так, больше для порядку. Полезшего на рожон кузнеца били уже с чувством, но и тут обошлось без серьезного членовредительства. Зато пограбили всласть, все выгребли, подчистую. Собак и тех увели, разве что кошек оставили да мышей не тронули.
– Четыре коровы с телятами, бык, две лошади, шестнадцать коз, две свиньи и двенадцать поросят, – горестно перечислял староста. – Мы же с них пылинки сдували, ваша милость. Только-только вернулись, только-только отстроились и… эх, жизнь наша горькая… Хорошо хоть посеяться успели, да ведь до урожая еще дожить надо. А кушать-то нечего, все забрали.
Рустам пил воду из незамеченной разбойниками глиняной кружки и мрачнел, как от водки. Уже стало темнеть, когда в комнату зашел Гарт с многообещающей ухмылкой на лице.
– Ну?
– Нашли, – кивнул Гарт.
Складки на лице Рустама разгладились, в глазах появился блеск. Он встал с лавки, с хрустом расправил плечи и, взяв со стола шлем, кивнул старосте:
– Не печалься Фрон, сын Климена. Ты людей сохранил, и это главное. А коров с телятами и коз с поросятами мы тебе вернем.
– Если их еще не сожрали, – не удержался Гарт, выходя вслед за Рустамом на улицу.
К счастью для старосты, он этого уже не услышал. А иначе, кто знает, может быть, и сердце не выдержало бы.
Хорошо пограбили, хорошо пожрали, баб, правда, не было, ну да велика ли беда, будут еще деревни, будут и бабы. Шайка разбойников устроилась на ночлег прямо посреди леса, не утруждая себя сооружением шалашей или поиском естественного укрытия. А что – дождя нет, погода чудесная, настроение отличное, да и награбленного барахла в достатке, есть что подстелить и есть чем укрыться. После жареной поросятинки чем не жизнь? Спали без задних ног и без задних мыслей. Хорошо спали, сыто похрапывая, лениво почесываясь. Часовых, правда, выставили, не без этого. Ну а часовые что, лысые, что ли? Дождались, когда товарищи уснут, и тоже заснули. Идиллия…
– Идиллия, – прошептал Рустам, кривя губы, и дал отмашку.
Кольцо егерей сжалось. Первыми взяли часовых, тихо и без шума. Крепко зажимая рты и перебивая коротким ударом кулака дыхание, чтобы неповадно было кричать и брыкаться. После чего аккуратно собрали валяющееся разномастное оружие и стали будить прочих, уже без всяких деликатностей, пинками и ударами тупых концов копий. Удивленно хлопающих глазами горе-разбойников под прицелами арбалетов вязали веревками. Особо буйных сбивали с ног, угощали зуботычинами и сковывали цепью. Сказка закончилась, началось горькое похмелье.
– Сколько их? – спросил Рустам, окидывая взглядом кучку растерянных и поникших лихоимцев.
– Тридцать два человека и один гном, сэр, – доложил усатый сержант, вытягиваясь в струнку.
Гномов Рустам не любил, а временами даже и ненавидел. Но на этого гнома без жалости смотреть было нельзя. Поникшие усы, спутанная борода, разномастная потрепанная одежда (трудности с размером) и большой красный нос картошкой, на кончике которого лучи восходящего солнца расцветили радугой крупную слезу.
– А что с награбленным? – спросил Рустам у Гарта.
– Все здесь, – ухмыльнулся Гарт, – но поросят и курей уже пожрали. Видно, долго по лесу шатались, успели оголодать.
– Зато лошади и коровы целы, – заметил Рустам, – а это важнее. Выдели бойцов, пусть помогут крестьянам перенести все обратно в деревню.
– Слушаюсь, сэр. – Гарт стер с лица ухмылку и кивнул в сторону плененных разбойников: – А с этими что?
– Отправим под конвоем в Норфолд, – ответил Рустам, – там разберутся.
– А что тут разбираться? – вырвалось у сержанта. – Вешать их надо вдоль дороги, чтобы другим неповадно было… – Последние слова сержант произнес едва слышно, придавленный к земле тяжелым взглядом унтер-офицера Гарта.
– Отставить вешать, – спокойно сказал Рустам. – Убивать, сержант, легко, воскрешать трудно. Отправим в Норфолд, там спокойно и обстоятельно разберутся. Кого надо повесят, кого надо посадят, а кого, глядишь, и отпустят, если грехов немного.
Когда Рустам отвернулся, Гарт притянул к себе сержанта и внушительно произнес:
– Болтаешь много. Не по чину это.
Сержант поспешно кивнул:
– Так точно, господин первый унтер-офицер.
Гарт немного посверлил его гнетущим взглядом и отпустил. Подойдя к Рустаму, он тихо заметил:
– А сержант умную вещь сказал, командир. Это разбойники, их можно вешать и нужно вешать.
Рустам вздохнул:
– Гарт, мы с тобой это уже не раз обсуждали. Ты посмотри на этих доходяг – те же безнадежные. Обычные работяги, с безденежья либо с дури подавшиеся на большую дорогу. Если кто заигрался и на руках у него кровь, то в городе разберутся и воздадут по заслугам. Ну а у прочих появится хотя бы шанс. Рабочих рук не хватает, а вы все вешать да вешать.
– Не любишь ты простых решений, командир, – ухмыльнулся Гарт и уже нарочито громко спросил: – Может, хотя бы гнома повесим?
Рустам посмотрел на гнома и сделал вид, что всерьез задумался над этим предложением. Гном от страха не смог вымолвить ни слова, только слезы катились по его лицу, застывали на мгновение на кончике носа и падали вниз мутными росинками. И смешно, и грустно. Рустам не выдержал, скривился в непонятной гримасе и махнул рукой.
– Понятно, – заметил Гарт и громко объявил: – Гнома вешать не будем, слишком тяжелый, веревку жалко. Лучше нагрузим его награбленным, да и других тоже, пускай обратно тащат.
– Четыре коровы и две лошади на целую деревню, ерунда полная. – Рустам с досадой ударил ладонью по столешнице. – А тут еще эти гопники всю домашнюю птицу и всех поросят сожрали.
– Вот-вот, – поддакнул Гарт, – и я о том же. Добр ты чрезмерно, надо было их все-таки сразу повесить.
– Я серьезно, – заметил Рустам.
– Я тоже, – парировал Гарт. В доме старосты, кроме них, больше никого не было, и они могли разговаривать свободно, без чинов. – Полгода назад на этом месте было пепелище, а эти крестьяне вообще ничего не имели и скитались по лагерям беженцев. Как видишь, все изменилось, причем в лучшую сторону. И в этом есть и наша с тобой заслуга. Потому как мы исправно делали свое дело. А теперь наше дело – прекратить разбой и прочее баловство и дать тем же крестьянам возможность спокойно заниматься своим делом. И тогда со ВРЕМЕНЕМ все и у всех будет хорошо.
– Ты прав, – Рустам через силу улыбнулся, – я слишком нетерпелив.
В дверь постучали.
– Да?
Это был часовой.
– Ваша милость, гонец от маркграфа.
– Зови.
В комнату вошел совсем молодой еще парень в добротном рыцарском доспехе. Рустам многозначительно переглянулся с Гартом. Что же такое произошло, если вместо обычного гонца прислали рыцаря?
Вошедший недоуменно перевел взгляд с Рустама на Гарта и обратно.
– Сэр Рустам? – Он явно не знал, к кому обратиться.
Рустам встал:
– Это я. С кем имею честь?
– Ласло Раймонд.
– Рад знакомству, сэр Ласло…
– Кхм, – юноша густо покраснел, – просто Ласло, сэр Рустам. Я еще не имел чести быть посвященным в рыцари.
