другими пассажирами, вошедшими в вагон. Старик счел более разумным не компрометировать себя в их присутствии и сделался молчаливым и даже несколько грустным. Когда поезд вошел под стеклянную крышу вокзала, он принял суровый, официальный вид, как бы мысленно входя в канцелярию своего департамента.
* Экспансивность - чрезмерная откровенность, излишняя общительность, несдержанность в проявлении своих чувств. ** Разговор наедине (франц.).
Андрей высунулся из окна, ища глазами Жоржа. Платформа была запружена публикой - мужчинами, женщинами и детьми, пришедшими встречать родственников или друзей. Артельщики пробивали себе дорогу в толпе, крича и жестикулируя. Не видя Жоржа, Андрей решил, что тот ждет его на улице.
С чемоданом в руках он медленно пробирался к выходу, когда сильный удар по плечу и хорошо знакомый голос заставили его повернуть голову. Это был Жорж. За три года он из юноши превратился во взрослого человека, с белокурой бородой, покрывавшей его щеки и подбородок. Кроме того, он был одет с элегантностью, составлявшею полный контраст с его прежним, нигилистическим костюмом*.
* Нигилистический костюм - здесь небрежная одежда.
- Каким ты стал, однако, франтом, - сказал Андрей, целуя приятеля. - Я бы совсем не узнал тебя.
- Ничего не поделаешь! Мы теперь люди серьезные и должны соблюдать приличия. Есть у тебя багаж?
- Ничего, кроме этого, - ответил Андрей, показывая свой довольно тяжеловесный чемодан.
Они молча вышли из вокзала и наняли извозчика до квартиры Жоржа. Кое-как усевшись на узком сиденье, Андрей начал нетерпеливые расспросы:
- Что у вас слышно? Все ли здоровы?
- Все наши здоровы, - ответил Жорж.
Это, конечно, означало, что никто из них не был арестован в последнее время; расспросы о здоровье сами по себе были слишком маловажным сюжетом, чтобы им стоило интересоваться революционерам.
- Я, значит, приехал в хорошую погоду, - заметил Андрей.
- Не совсем, - уклончиво ответил Жорж, - но об этом после.
Он указал глазами на извозчика. Извозчичьи дрожки в Петербурге - не всегда подходящее место для обсуждения политических новостей.
Андрей кивнул головой в знак согласия и с восторгом стал всматриваться в знакомые улицы.
- Как приятно опять трястись на этих адских дрожках! - сказал он. - Ничего подобного нет за границей, уверяю тебя.
Он чувствовал себя совершенно счастливым при виде чудного города, с которым были связаны дорогие ему воспоминания, и радовался мысли, что он снова на своем месте. Сомнения, одолевавшие его дорогой, совсем рассеялись. Он почувствовал себя единицей в той самой таинственной организации, которая подкапывается под власть царя у самого его носа и скрывается чуть ли не в складках жандармских и полицейских шинелей. Вот они, эти царские мирмидоны*, с саблями и револьверами за поясом, строго поглядывающие на проезжающих мимо них двух приятелей. Но Андрей хорошо знал, что они скорее арестуют половину обитателей столицы, чем увидят что-нибудь подозрительное в двух столь веселых и беззаботных молодых людях, как он с Жоржем. Комичность положения окончательно притупила сознание действительной опасности.
* Мирмидоны (мирмидоняне) - древнегреческое племя, отличавшееся на войне смелостью и отвагой, здесь: насмешливое прозвище царских жандармов и полицейских, воевавших с населением своей страны.
Жорж жил на Гагаринской улице, где занимал маленькую квартиру в две комнаты с передней. В ней было достаточно места для двоих, и друзья решили провести вместе с неделю или больше, пока Андрей приищет себе подходящее помещение. У революционеров правило - не жить вместе, если того не требуют 'деловые' соображения, иначе арест одного вел бы совершенно напрасно к гибели другого.
Когда Андрей уничтожил все следы длительного путешествия, Жорж повел его на 'конспиративную квартиру', где всегда можно было застать двух-трех членов организации. Потом они зашли вместе на минутку к друзьям, жившим поблизости, а дела отложили до следующего дня.
Таким образом, им удалось вернуться домой рано. Они хотели подольше побеседовать наедине: им нужно было позондировать друг друга относительно многого. Андрею необходимо было расспросить, а Жоржу - рассказать о новых людях и новых условиях, среди которых приезжему придется действовать. Они долго и серьезно говорили, и Андрей то возражал, то слушал, стараясь воспользоваться сведениями своего друга.
- Довольно о политике на сегодня, - сказал он наконец, когда все задетые вопросы были подробно обсуждены за пять часов оживленной беседы. - Расскажи мне теперь все про себя самого.
Жорж ходил взад и вперед по комнате, заложивши руки за спину, все еще размышляя о серьезных вопросах.
- С чего начать? Ведь это длинная история, - сказал он.
- С самого начала. Я ведь ничего о тебе не знаю, кроме того, что напечатано тобой, а это, согласись, очень мало.
- В таком случае, ты знаешь почти все, - ответил Жорж.
- Но разве ты не написал еще чего-нибудь, кроме напечатанного? Чего-нибудь в другом роде? - спросил Андрей.
Он намекал на стихи, которые Жорж писал в промежутках между более прозаичными и трудными обязанностями публициста революционной партии.
- Очень мало, - ответил Жорж, - почти ничего после того маленького сборника; ты его знаешь. В последнее время я много работал в кружках молодежи.
- Да? И какое ты вынес впечатление? Мне многие говорили за границей, что молодежь становится очень практичной и филистерской*.
* Филистер - презрительное название людей с узким, обывательским кругозором.
- Вечные жалобы близоруких и малодушных людей! В большой книге жизни они ничего не видят, кроме запачканных полей! - с жаром ответил Жорж.
Он рассказал о своих собственных наблюдениях, которые привели его к совершенно другим, скорее, чересчур радужным заключениям, и назвал для примера нескольких из своих молодых друзей.
- Ты должен с ними познакомиться, - сказал он. - Я не сомневаюсь, что ты согласишься со мной.
В немногих словах он охарактеризовал каждого из них, сделав это, однако, наскоро, как бы торопясь перейти к особенно интересному сюжету.
- Тут есть одна девушка, с ней мне очень хочется тебя познакомить, - продолжал он, подсаживаясь к Андрею на диван. - Ее зовут Татьяна Григорьевна Репина, дочь известного адвоката и совершенно исключительная девушка.
- У тебя положительно талант, - заметил Андрей, - находить необыкновенные и исключительные натуры, особенно между девушками.
- Бывает и так, что невозможно ошибиться. Что касается Репиной, то она несомненно замечательная личность.
- Сколько ей лет? - спросил Андрей.
