Увиденное его удовлетворило. В городе множество троп и дорог, огороды и сады, кустарники, деревья, траншеи, бассейны-водохранилища, хозяйственные постройки. Все это давало возможность скрытого передвижения, так что ни одна живая душа не заметит диверсантов. Можно батальон незаметно протащить по улицам. Но батальона у Великанова не было, а было лишь двадцать человек.
Не было заметно излишней суеты и ажиотажа – обычные рутинные мародерства и зверства. Это означало, что бандиты ни о чем не беспокоятся, значит, ни одна из спецназовских групп не засыпалась. Здесь можно было работать.
Тьма быстро поглотила окрестности. В городе время от времени грохотали очереди. Бандиты спать не собирались. Ну, это их проблемы. Темнота – друг диверсанта. Настала пора горячей работы.
В наушнике Великанов слышал отчеты других групп о выходе на рубежи. Все готовы.
Как всегда, внутри пусто и холодно, как перед первым прыжком. И сердце колотится в груди. Но стоит лишь дать отмашку, и бывший майор ВДВ перейдет в боевой режим, когда не будет времени для чувств и размышлений. Останется лишь реальная оценка обстановки и боевые рефлексы, которые спасали не раз и, дай-то бог, спасут его и сейчас.
– Вперед, – дал он отмашку.
И начался боевой отсчет…
На окраине города удалось взять языка. Трое поддатых бандитов шатались, прикидывая, чем еще можно поживиться, при этом плохо посматривали по сторонам. Затаившиеся в кустах спецназовцы неожиданно кинулись на них. Двоим перерезали горло, а третьего Великанов вырубил точным умелым ударом в область шеи.
Пленного быстро привели в чувство в заброшенном саду с полуразвалившимся домом. Бандит плохо понимал, где очутился. Дальше интенсивный допрос, пара переломанных пальцев – больше не понадобилось. И более-менее внятная информация о том, что творится в Ашхаме. Где находятся командиры и штаб отряда, где содержатся заложники, какой у боевиков имеется транспорт.
– Что собираетесь делать дальше? – спросил Великанов.
– Побудем еще немного, отдохнем, – тараторил бандит. – Как военные будут подходить, уйдем.
– Хрен вы уйдете, – по-русски произнес Великанов и кивнул бойцу: – Допрос окончен.
Спецназовец дисциплинированно и без лишних вопросов вогнал пленному десантный нож в сердце.
Великанов разделил отряд на несколько небольших боевых групп. Во главе самой большой группы выдвинулся к дому местного мэра, где теперь находился штаб повстанцев.
Электрического освещения в Ашхаме не было. В некоторых местах жгли костры, от которых кровавые отблески падали на улицы поруганного города. Горело несколько домов, и толпа бандитов поливала бензинчиком из канистр еще один дом, возле которого валялись трупы хозяев. Отовсюду доносились выстрелы и радостные возгласы. Братва гуляла.
Пробирались диверсанты по городу, используя различные укрытия. Некоторые участки преодолели в открытую – благо одеты они были в стандартный камуфляж, имели похожее оружие, а боевики искренне полагали, что вооруженные люди здесь могут быть только их людьми. Поэтому на спецназовцев просто никто не обращал внимания. Несколько раз попадались патрули – на небольших грузовичках или пешие, из пяти-шести человек, кому проклятый долг повелевал воздержаться в эту ночь от гулянки и тянуть службу. Их удалось удачно обходить стороной.
Понаблюдав за основательным двухэтажным, с тремя колоннами, домом мэра, Великанов оценил охрану: она была незатейливая, из маячивших на виду часовых численностью меньше взвода.
В окошке на втором этаже горел свет. В здании наблюдалась активность. Хотелось надеяться, что это командир Хан со своими приближенными строит планы на будущее. Вот только это самое будущее ему сейчас сильно подкорректируют…
По охране отработали как часы. Несколько выстрелов из бесшумного оружия. На фоне грохота очередей никто их даже не заметил. Боец в машине с пулеметом просто клюнул носом. Часовой у автостоянки споткнулся, да так и остался лежать. Еще трое ненадолго пережили их.
Лезть через парадный вход было рановато – неизвестно, какие сюрпризы там заготовлены и кто дрыхнет или бдит. Поэтому Великанов, сбросив с себя все лишнее, оттолкнувшись от подставленных рук, легко, как на учениях, вскарабкался и закрепился на карнизе второго этажа, благо тот был широкий – тех времен, когда любили архитектурные излишества. Игорь пролез, вдавливаясь в стену, к горящему окошку. Одного осторожного взгляда мельком ему хватило, чтобы понять ситуацию – командир Хан предавался плотским утехам с двумя малорослыми смуглыми туземками.
Великанов сжался, как пружина, одним рывком высадил окно и ввалился в помещение.
Хан был быстр, умел и опытен. Его рука коброй метнулась к стоящему рядом с ложем любви автомату Калашникова, но Великанов был куда более умелым и быстрым. Он вырубил его ударом ноги. Тут же короткой очередью, звук которой пожрал глушитель, срезал двоих ворвавшихся в спальню на шум охранников. Прислушался.
Снизу донеслись грохот и хлопки, как от шампанского. А потом донесся уверенный голос:
– Штиль!
Эта условная фраза означала, что дом полностью зачищен.
В комнату осторожно вошли спецназовцы.
– Там было пятеро – офицеры и пункт связи, – доложил сержант, поднимая очки ноктовизора, и блеснул привитым русским специалистом профессиональным сленгом: – Отработаны в минуса.
– На улице тихо?
– Под контролем.
– Хорошо.
Великанов вколол Хану нейтрализатор. Теперь можно быть уверенным – раньше, чем через пять часов, он не очнется. Заодно спецпрепаратом угостил и онемевших, вжавшихся в стенку шалав – не убивать же их. Здоровенный спецназовец взвалил сухое жилистое тело пленника на плечо и двинулся на выход.
Ушли они тоже без проблем. В это время в городе послышались взрывы, и началось настоящее светопреставление. Это диверсанты во всех концах города начали отрабатывать противника…
Одна из групп спецназовцев ликвидировала немногочисленную охрану у баптистской церкви и вывела заложников, включая мэра с семьей. До лесной полосы было недалеко.
– Двигайтесь быстро и организованно, – приказал лейтенант-спецназовец. – Мы вас прикроем.
Четверо диверсантов остались прикрывать отход освобожденных. Когда подоспел отряд бандитов, заработали разложенные на улице и площади мины направленного действия, проредив повстанцев и дав возможность отойти заложникам. Придя в себя после взрывов, бандиты опрометчиво попытались ринуться в погоню по темным улицам, а затем в лес. Но на границе города их еще раз проредили – при помощи оптических ночных прицелов – и отбили желание до утра участвовать в каких-либо поисках.
Но это было только начало. Потом стали рваться автомашины. Взлетели на воздух два бронетранспортера. Возникающие из темноты демоны обильно поливали скопления бандитов огнем, забрасывали гранатами, отрабатывали гранатометами. Смерть таилась всюду. А тут еще выяснилось, что командир Хан исчез.
Среди бандитов лесным пожаром разрасталась паника, но к утру ближайшим помощникам Хана удалось восстановить порядок и управляемость своим сбродом. Потери были огромны – в ночной бойне бандиты потеряли своего предводителя и больше трети личного состава. А тут еще от разведки поступило сообщение, что в сторону города движется танковая колонна. Настала пора делать ноги.
– Мы отступаем! – крикнул перед толпой новый командир. – Но мы вернемся! И нас будет миллион!
Отступать предстояло пешком. Транспорт был поврежден, да и толку-то от него – слишком уж уязвим для огня с воздуха. Двигать решили не в леса – там сам черт ногу сломит; именно оттуда выползли ночные бесы и, возможно, там и ожидают, предварительно заминировав все вокруг. Нет, идти надо было в горы – скалистые, крутые, со множеством тропинок, начинающиеся сразу за северной окраиной города. Тут главное темп. А значит, лишний груз не брать. Пришлось бросить часть награбленного, а раненых добить – не оставлять же своих боевых товарищей на съедение проклятым «железноголовым»!
Но боевики еще не знали, что возможные маршруты отступления в горах были вычислены заранее при помощи местных жителей, как свои пять пальцев знающих все тайные и явные тропы. Высадившиеся с вертолетов десантники заранее оборудовали засады по всем правилам военного искусства, которые им
